С Том 3 (СИ) - Линник Сергей - Страница 32

Дальше было нецензурно.

— Бегите в школу, возьмите носилки, — я начал давать указания, попутно оттаскивая Базанова от капитана. — И мигом Афанасия к доктору.

Бойцы потащили «путешественника» в больничку, а мы с майором устроили нашу первую «тройку». Позвали Якова, впаяли старшине сразу три наряда вне очереди за самодеятельность. Потом отчихвостили двух партизан, что во время засады начали стрелять без приказа. Им вкатили по наряду и дали комсомольское поручение — идти по хатам на окраине, собирать лошадей и сани. Вот же наслушаются от местных…

За всем этим я как-то выпустил из головы Енота. А ведь он сразу после памятного совещания куда-то отправился. Но он сам о себе напомнил. Вон, идет по улице, немного озабоченный, но вроде как и не очень расстроен. Подошел, отозвал меня в сторону.

— Короче, командир. Дело такое. Я тут расшевелил местных товарищей… Пришлось надавить… Ладно, не важно. Главное вот что. Они связались с Брянским обкомом, доложили о сложившейся ситуации…

— Ну что ты тянешь? Чем кончились переговоры? — не выдержал я.

— Нам дали точку встречи. В течение трех дней на хуторе к северу от Жихово, я на карте потом покажу. Сабуров, слышал про такого?

Не только слышал, но и видел. Суровый мужчина, чуть за тридцать, из чекистов. Лицо у него такое, будто он собеседнику собирается в рожу двинуть. В Ирпене они крепко оборону держали. Выжил, значит. Как зовут, не помню, конечно. Ладно, познакомимся. Меня-то он тоже вряд ли помнит.

— Не помню, — ответил я Еноту. — Народу до хрена встречать довелось. Посмотрим. Слушай, Енот, а как тебя в жизни зовут? А то уже сколько мотаемся вместе, а я только кличку знаю. Будто мы банда уголовников какая-то.

— А, это, — вдруг смутился подпольщик. — Да почти так же и зовут. Енох. Я родился аккурат за две недели до рождества, так поп подгулял немного — и получите.

— Да уж, пожалуй, лучше вернемся к первоначальному варианту, — я хлопнул Енота по плечу. — Так привычнее. Ладно, что помощь нам будет — уже хорошо. Смотришь, у этого Сабурова не только пианисты найдутся, а и те, с кем в бой идти можно.

Худощавый, с большими залысинами военный, быстро зашел на трибуну, махнул перчаткой. Заиграл имперский марш СС — песня «Хорст Вессель». Она заглушала крики заложников, которых поволокли к виселицам.

— Полковник, какими судьбами вы тут?

К начальнику 2-го отдела Абвера Эрвину Лахузену подошел низенький, одышливый зондерфюрер 2-го отдела ИОН доктор Маркерт.

— Прислали разгребать ваше дерьмо, Вернер. Канарис арестован, в Гестапо и Абвере чистки.

— На фронте получается спокойнее будет, — усмехнулся Маркерт.

— Если бы, — тяжело вздохнул Лахузен. — Слушайте, Маркерт, вы тут чем занимаетесь? Вы что, думаете, мне нечего больше делать? Вам было поручено простое дело: организовать совместно с СС простую акцию. Привезти и показательно казнить одного, ладно, пусть не самого простого человека. Сфотографировать все, отснять, прислать в Центр. И теперь я вынужден бегать по кабинетам и объяснять, каким образом большевики смогли разгромить шталаг и вывезти оттуда заключенного!

Под одним из заложников порвалась веревка, он упал в снег, задыхаясь. К нему подошел охранник, выстрелил в голову.

— Да, там допущена серьезная ошибка. Но вина на СД. Мы только вели оперативное сопровождение!

— А накажут нас с вами. Фюрер в бешенстве. Второй провал за квартал. Да какой… На нас всех собак повесят! Мы окажемся в окопах под Москвой, если ничего не сделаем! Что предпринимается для поимки сына Сталина?

Маркерт замялся, достал бумаги из портфеля.

— Герр полковник, нами установлено, что из Киева они выбрались по реке. В районе Чернигова нападавшие сошли на правый берег Десны. Местоположение катера, на котором они передвигались, установлено. Сын Сталина точно был там!

— Я вам могу назвать еще много мест, где он был! Меня интересует, где сейчас нужный нам человек?

— Сегодня стало известно, что разгромлен гарнизон Новгород-Северского. С большой долей вероятности можно считать, что Яков участвовал в налете на город. Мы предполагаем…

— Да плевать мне на ваши гадания! Там что, уже батальон русских шляется по нашим тылам? Громит наши гарнизоны?! Что сообщают из этого Новгорода?

— Связи с городом нет. Вероятно, город до сих пор контролируется бандитами.

— Надо, чтобы кто-нибудь выбил их оттуда и доставил сюда Якова Сталина, живого или мертвого. Какими силами мы тут располагаем?

Военные зашелестели картами.

— Не густо, — вздохнул Лахузен. — Я попрошу Кейтеля выделить егерей.

— Финский добровольческий батальон войск СС?

— Нет, это другой отряд. И черт побери! Пошлите туда хотя бы авиацию! Люфтваффе вполне в состоянии выделить нам штаффель пикировщиков. Пусть дадут команду разбомбить там всё!

— Яков может погибнуть под бомбежкой.

— Тогда поставьте задачу финнам достать его труп! Фюреру этого будет достаточно.

— Полковник?!

Я еще раз перечитал радиограмму, которую мне принесла Анна.

— Поздравляю, товарищ Соловьев! Заслужил…

— Из старших лейтенантов сразу в полковники… — я почесал в затылке. Помнится, на Сумщине был такой Миша Наумов. Партизанил — любо-дорого, ходил рейдами по всей Украине, плюс Белоруссию захватывал. Дошел даже до ставки Гитлера в Винницкой области — «Вервольфа». Вот же фашисты обосрались от страха. Сталин присвоил капитану сразу звание генерал-майора. Весь Юго-Восточный фронт судачил. Но я-то Волчье логово не штурмовал…

— Это за Якова, — тихо произнесла Анна, выглядывая из школьного класса. В коридоре никого не было, радистка закрыла дверь, добавила. — Следующий сеанс связи завтра, также в полдень.

— Высоко взлетел — больно будет падать, — я задумался. Сколько таких «скороспелых» было у Сталина, вон, хотя бы Рычагова взять — в 36-м он всего лишь лейтенантом был, а к началу войны до генералов дорос. Сильно ему это помогло в подвалах Лубянки? Нет, тут надо думать прежде чем сделать что-то. И дать еще что-то Верховному помимо сына — вчерашние заслуги не ценятся, подавай новые.

— Якова надо срочно переправить в Москву, — Анна подошла ближе, уселась на подоконник. Подол юбки слегка задрался, обнажил приятные взору коленки. — Не дай бог погибнет — с тебя спросят.

— Это не от нас зависит, — я вздохнул, присел рядом. Окно было мутное, давно немытое. Как еще уцелело во время боя? — Пришлют самолет — отправим. Как ты себя чувствуешь?

Анна потрогала перебинтованную голову.

— Тошнота прошла, рана заживает.

— Сделай радиосводку по Москве, — я положил руку на коленку девушке, облизнул губы. — Немцы врут, что взяли столицу. Надо расклеить по городу опровержения. Мы уйдем, а люди останутся с надеждой.

Что любопытно, Аня руку не убрала, потянулась, обозначив в гимнастерке крепкую грудь.

— Выглядишь усталым! — ее пальчики пробежались по моему лицу. — Вот новая морщинка и еще здесь.

— Седых волос не появилось? — усмехнулся я, двигая ладонью вверх по ноге.

— Петя! — Аня сбросила мою руку, поправила подол. — У тебя жена!

И с этим не поспоришь. И хочется, и колется, и совесть не велит.

— Вон, иди к Параске. Смотрит на тебя коровьими глазами! Как же… Герой Киева, самого Гиммлера ухайдокал!

— И это растрепали?! — я рассердился. — Какие же вы, женщины, трещотки!

— Я тут ни при чем! Ильяз твой и растрепал, — обиделась Анна. — Когда подкатывал к лесничихе.

Вот же… Я выругался про себя, спрыгнул с подоконника.

— Заканчивайте трепологию в отряде! Пришлют из Москвы особиста — наплачемся.

Наши выловили по городу двенадцать полицаев. Некоторые были настолько глупы, что просто сидели дома и жрали самогон. Те, что поумнее, пошли заниматься тем же самым к родителям. И только одного, самого шустрого, выловили у любовницы. Трезвого, как ни странно. Перегнул я, конечно, пьяными были примерно две трети. Теперь в разной степени обутости и одетости они стояли нестройной шеренгой на площади.