Жатва (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич - Страница 72

Что же делать? Всё-таки убить её? Ради чего? Ну, получу я еще десяток-полтора кластеров амальгамы. Сейчас они мне особой погоды не сделают. Солить мне их, что ли… Да и одно дело убить врага в бою, и совсем другое – казнить пленника. Тем более девушку.

К тому же, надо привыкать к мысли, что обратного пути из этого мира нет. Всем, кто выживет после Жатвы, придётся устраиваться здесь, на Аксисе, отвоёвывать своё место под этим чужим солнцем. И в этом смысле начинать с убийства местной принцессы – так себе затея. Я и так против себя оба Великих Дома ополчил, убивая их Жнецов. Но это уж можно списать на правила турнира. Назвались груздями – не удивляйтесь, если вас срежут под корешок.

Правда, и Регина тоже Жнец. И её никто не просил второй раз лезть в это пекло. Потеряв руку, она эвакуировалась на пилоне, и могла бы отсидеться до конца Жатвы. Но нет же… Упрямая.

Хестия тем временем продолжала действовать ей на нервы. Подсела ближе, демонстративно поигрывая ножом в опасной близости от её лица. Макс нахмурился, наблюдая за этим, и вопросительно взглянул на меня. Сам связываться с психованной Жницей он явно опасался. В «Империале» у неё уже была стычка с Лосем – тот как-то не так на неё посмотрел, попытался даже отвесить какой-то комплимент, посмеялся. Но Хестия на заигрывания ответила с неожиданной, остервенелой агрессией. И сдаётся мне, дело было вовсе не в языковом барьере. К счастью, мы с Харулом вовремя вмешались, так что Лось отделался лишь небольшим порезом на шее.

– Боишься? – хищно улыбнувшись, шепнула Хестия, почти касаясь губами щеки пленницы. – О, да, ты боишься. Я чувствую запах страха. А я хорошо его знаю.

Регина молчала, обхватив колени и глядя прямо перед собой.

– А представляешь, если бы ты попалась в плен к гракхам? – вкрадчиво продолжила разбойница. – Такая сладкая… Такая вкусная… Как думаешь, они бы смогли сдерживаться до конца турнира? Или всё же хорошенько попользовались тобой? А тебе, может, и понравилось бы, а? Так понравилось бы, что ты не захотела бы возвращаться к папочке, а осталась бы в гареме какого-нибудь молодого вождя…

Лицо пленницы исказилось от ужаса и отвращения. Она всё же не выдержала и ответила.

– Я бы скорее покончила с собой!

– А что ж так? – насмешливо, с притворным удивлением отозвалась Хестия. – Говорят, гракхи пылкие и могучие любовники. Ваши высокородные лорды из Альтасара такие бледные и холодные, что, кажется, у них кровь еле течет в жилах. Они уже давно не в состоянии делать детей. Говорят даже, что они часто предпочитают делить постель друг с другом, а не искать себе жен.

Регина поджала губы, на скулах ее вздулись желваки. Но продолжала молчать.

– То ли дело воины гракхов, – продолжила Хестия. – Могучие, свирепые. И только приветствуют приток свежей крови для укрепления своего рода. Даже не поймешь, чем они хвастаются больше – скольких врагов сразили, или скольких наложниц обрюхатили. Может, и ты нарожала бы маленьких чернявых гракхов, а?

– Хватит! – процедила Регина сквозь зубы. – Твои речи мне противны. И я бы лучше умерла, чем разделила ложе с гракхом. Это… это чудовищно. Всё равно, что с животным или с гелотом.

Хестия тихо рассмеялась, приближая лезвие ножа к её щеке.

– Ну да, ну да… Ваша хвалёная ортосская чистота крови. Вот только если вам пустить её – оказывается, что она красная, как и у всех.

Разбойница вдруг чиркнула кончиком ножа по скуле пленницы. Та дернулась, вскинула руку к лицу. Макс возмущенно вскрикнул и чуть не бросился на Хестию, но я удержал его за плечо.

– Да чего она докопалась до неё, как дурак до мыла? – прорычал он. – Пусть отвалит! Долбанутая какая-то…

– Я разберусь, – успокоил я его и послал мысленные запросы Аме, составляя фразы на арранском.

– Оставь её в покое.

Хестия, повернувшись ко мне, окинула меня насмешливым взглядом, в котором сквозило презрение и угроза.

– А с чего ты решил, что можешь приказывать мне?

– Это моя пленница. Не твоя. И она мне нужна целой и невредимой. Если что-то не нравится – можешь валить отсюда.

Глаза её сузились, на губах застыла кривая усмешка. Впрочем, из-за шрама, оттягивающего уголок верхней губы, у неё почти всегда было такое выражение лица.

Я смотрел ей в глаза, и стоило немалого труда не отвести взгляда. Несколько секунд пролетели в напряженной тишине. Хестия, скосив глаза, взглянула на Харула. Тот неодобрительно покачал головой.

– Да я же просто развлекаюсь, – наконец, улыбнулась она. – Коротаю время. Я ведь так понимаю, мы всё равно будем торчать здесь до самой темноты?

– Да. Лучше подумай, как нам отбить пилон у гракхов. Ближе к ночи снова соберет совет, и нам пригодятся любые идеи.

По возвращению в лагерь мы уже устроили небольшой военный совет с Караевым и Жнецами. И пришли к выводу, что пытаться штурмовать пилон лучше ночью, под покровом темноты. Часть бойцов измотана долгой вылазкой, им надо отдохнуть, поесть, перевязать раны. Нужно разработать и сам план штурма, и тут нам не обойтись без какой-то тактической хитрости. Просто так толпой налетать на кордоны гракхов – точно не вариант.

Была и ещё одна причина, подсказанная уже Харулом. Он напомнил, что через несколько часов турнир Жатвы перейдет в третью, заключительную стадию. И в начале неё в долину будет сброшено подкрепление – все участвующие Дома смогут восстановить число Жнецов до максимального. И если мы захватим пилон до этого момента, то велика вероятность, что гракхи захотят отбить его и забросят новый десант прямо нам на головы.

Так что варианта два – либо подождать начала последней фазы, либо захватить пилон до этого, но не удерживать его, а просто улететь. Последний нам точно не подходил. Хотя бы потому, что все мы в пирамиду попросту не влезем. В лагере больше сотни гражданских, гракхи удерживают еще больше. И улетев, мы просто бросим всех этих людей на съедение грибнице.

А вот если захватить пилон уже под конец турнира, то кольцо грибницы вокруг нас даже сыграет нам на руку. Уже сейчас ортосы опасаются соваться в этот район. А вскоре пробиться к пилону по земле можно будет, только продираясь сквозь Скверну. Дальше всё сводится к тому, сможем ли мы продержаться в окружении грибницы до завершения турнира.

Хестия с явной неохотой отсела от Регины, но устроилась неподалеку и принялась чистить ногти одним из своих многочисленных ножей. На пленницу она то и дело кидала хищные взгляды.

– Сколько же в тебе злобы… – тихо, почти шёпотом, проговорила Регина, потрясённо покачав головой. – Я ведь слышала о тебе. Ты – Хестия Потрошительница. Дом Мэй дважды откупал тебя от виселицы.

– Было дело.

– Видно, больше желающих выступать на стороне Обрубка не нашлось? Сплошь убийцы, воры, разбойники. То, что вас назвали Жнецами, наравне с рыцарями Великих Домов – это просто кощунство.

– Ух, как птичка-то запела! – с притворным удивлением встрепенулась Хестия. – Голосок прорезался, наконец? Знаешь, что? Да плевать я хотела на все эти ваши рыцарские регалии. И твои хвалёные Жнецы – такие же убийцы и разбойники, как и я. Даже хуже. Потому что они ещё и лживы насквозь. Я-то хотя бы не прикидываюсь героем.

– Неправда! Жнецы – это щит и меч Аксиса. Защитники мирных граждан, победители чудовищ…

– Ой, да заткнись ты! Ты что, впервые в жизни вылезла из своей белой башни? Какие защитники? Вон, видишь того доходягу с мордой, больше похожей на козлиную жопу?

Она кивнула на Харула, который стоял поодаль у окна. Он, кажется, потерял интерес к нашему разговору и что-то высматривал снаружи.

– Бьюсь об заклад, что он за последние годы перебил куда больше гулей, чем все Жнецы, вместе взятые. И людей спас больше. А Жнецы занимаются только тем, что пьют соки из хему на выделенных им наделах, да трясут мудями на балах да всяких потешных турнирах. Они и пальцем не пошевелят ради простого люда. Зато когда начинается Жатва – они тут как тут. Потому что в Пасти можно вдоволь пограбить и поубивать.