Я.... из другого мира. Том VI (СИ) - Калинин Алексей - Страница 9

— Никаких неудобств вы не причиняете. Я приготовлю вам комнату, а вы… — сэнсэй уперся в нас взглядом. — Собирайтесь в школу, а то опоздаете!

— Сэнсэй, нам ещё прислали вот это, — я прошел в комнату и принес сюрикен с запиской на ленте. — Поэтому мы и приняли госпожу Исикава за ниндзя.

— Ага, — прочитал Норобу. — Что же, займемся этим после вашей учебы. Днем увидимся, а сейчас… Бегом в школу!

— Ох, я бы им приготовила бэнто, если бы знала… — притворно вздохнула Исикава.

Сэнсэй не видел, как она скорчила нам злобную рожу, а потом провела большим пальцем по дряблой коже шеи. Зато видели мы и это вряд ли подняло нам настроение.

Мы быстро собрались и вышли, поклонившись напоследок. Сэнсэй не обратил на нас никакого внимания, полностью поглощенный беседой с гостьей.

— Что скажешь, босс? — спросил на улице Киоси.

— Чувствую, что настают трудные времена. И всё, что было прежде, нам покажется легкой сказкой. Ладно, Киоси, мы с такими уродами справлялись — неужели с какой-то бабой не справимся?

— Как раз с бабой-то нам справляться и не приходилось, — философски вздохнул тануки. — Чего-то я очкую. Чую, что эта война окажется самой тяжелой…

Время показало, что его слова оказались пророческими.

Дела в школе шли как обычно. Учителя преподавали, ученики отвечали, я валял дурака. А чем ещё заниматься на уроках, которые помнишь по предыдущей жизни?

Со сменой тела ко мне вернулась почти вся память из прошлой жизни. Если в теле Изаму его мозговые клеточки приходилось тренировать, как и пухлое тело, то сейчас я мог почти слово в слово повторить то, что написано в учебнике, всего лишь раз взглянув на страницу. Да-да, память мы тоже тренировали, находясь в условиях экстренной ситуации. Ведь никогда не знаешь — в какой момент пригодятся нужные знания. А так, как мы были молодой порослью, только-только покинувшей школьный порог, то и тренировались в основном на знакомых предметах и учебниках.

В качестве примера одного из упражнений могу привести следующее занятие. Сначала на занятиях нам давали листок бумаги, на котором были фигуры, состоящие из точек и черточек. Минуту мы пялились, стараясь запомнить, а потом листок с фигурами убирался, а на его место ложился чистый лист. И вот взвод должен был повторить запомненные фигуры точь-в-точь. За возникающие ошибки следовала расплата — отжимания до седьмого пота.

Когда пять раз подряд взвод смог воспроизвести фигуры без ошибок, то лимит времени уменьшался на десять минут. И так довели до пяти секунд. Потом включали сирену, мигали огнями — задействовали отвлекающие элементы. В этих условиях мы должны снова запоминать и записывать. Снова время сокращалось…

Апофеозом этого всего удовольствия была ночная побудка, когда выла сирена, когда над ухом раздавались автоматные очереди, когда с потолка лилась ледяная вода. За пять секунд бойцы должны запомнить информацию, а потом воспроизвести её в точности.

Причем информацией были не только фигуры — иногда это были листы из учебников. Так что текстовые объемы тоже щелкались семечками. После блокировки мозговой активности гормонами Изаму, когда думалось в основном о сексе, чистый мозг ноппэрапона с радостью поглощал новые сведения и собирал в багаж новые материалы и знания.

Я давал ему эти знания походя, вспоминая из предыдущей жизни множество фактов. На уроках в основном наблюдал и раздумывал о сложившейся ситуации.

После смерти сайко-коммона на Сэтору было одно удовольствие смотреть. Он осунулся, сгорбился. Теперь это был уже не высокомерный сын старшего комиссара полиции, а по совместительству оябуна большого клана. Теперь он напоминал кота, которого злые люди выбросили на улицу после смерти хозяйки. Всегда прилизанный и одетый с иголочки, Сэтору мог появиться с пятнами на пиджаке, растрепанный или же с почерневшими мешками под глазами.

В среде якудза ходили слухи, что верхушка Хино-хеби трещит по швам, а со смертью Оды Кабунаги треск стал слышен далеко за пределы Токио. Мизуки как-то сказала, что у Хино-хеби потихоньку начали откусывать куски территории, а клан Мацуды только слабо огрызался. До того момента, как произойдет внутриклановый взрыв оставалось не больше месяца-двух.

Зато пятым уроком была физкультура. Надо ли говорить, с какой радостью я её ждал? Не самой физической нагрузки, а встречи с учительницей Икэда. Мне нужно было кое-что проверить и эта проверка должна была стать приятной.

Хоть что-то приятное в этот день. Но, как оказалось, не только проверка была приятной вещью, которая со мной сегодня произошла.

Как всегда на большой перемене мы поменялись бэнто с Кацуми. Так как погода была хорошей, то мы вышли на улицу и уселись на лужок. Травка — изумрудная, небо — аквамариновое, девушка — бриллиантовая. Кругом одни драгоценности. С Кацуми рядом было приятно находиться. Её улыбка отгоняла мрачные мысли, а пригоняла наоборот — светлые и воздушные.

— Изаму-кун, вот ты как-то говорил, что хорошо владеешь приемами этикета? — сказала Кацуми, когда после опорожнения половины бэнто. — Так ли это на самом деле? Или ты просто хвастался? Ну, про императора и его манеры?

Я порылся в памяти, ну да, вроде как-то ляпнул, что могу и при дворе императора вести себя достойно. Но это было в пустяковом разговоре, я даже тогда не придал этому значения — трепался и трепался. А Кацуми это запомнила… Идти на попятную уже поздно, так что надо или всё обратить в шутку, или же идти до конца.

Но какой мужчина не захочет слегка прихвастнуть?

Просто в тот момент я не думал, что Кацуми интересуется этим не просто так. Я думал, что мы продолжаем наш незатейливый разговор. Жевал булочку, думал о хорошем и даже не подозревал о той пакости, какую она мне приготовила.

— Да было такое. И могу подтвердить, что император сгорит со стыда, когда мы с ним разделим трапезу! — улыбнулся я в ответ.

Вроде бы пошутил, но вот японская ментальность вовсе не чета российской. Кацуми мою шутку приняла за чистую монету. Она радостно оскалилась и ударила меня счастливой новостью:

— Тогда я приглашаю тебя к нам в гости на дружеский обед. Завтра, после школы. Я так рада, что ты согласился! И так здорово, что ты знаешь этикет и мне не придется краснеть перед родителями! Так всё здорово складывается! Папа и мама будут рады твоему обществу. Мама давно спрашивала, что за молодой хинин так храбро держится среди аристократов? Так что они тебя ждут в гости…

Глядя на её счастливую мордашку, я ощутил где-то глубоко внутри холодок. Похоже, что мне устраивают смотрины…

И как теперь отмазаться? Сказать, что у меня дела? Что как раз завтра запланировано спасение мира и я смогу освободиться не раньше шести?

Тогда обед просто перенесется на другое время, но мне рано или поздно придется предстать пред ясные очи семейства Утида…

Так, стоп! А с хрена ли я очкую? Не съедят же меня там, в самом деле. А посидеть сегодня вечерок и промуштровать всяческие экивоки да реверансы я смогу. Где наша не пропадала?

— Я согласен. Завтра в четыре часа буду как штык, — улыбнулся в ответ и постарался, чтобы улыбка вышла не очень кислой.

— Тогда я приготовлю свои любимые вкусняшки, а ты попробуешь и решишь как я готовлю — лучше твоего повара, или хуже?

— А если скажу, что хуже — что меня ожидает? Надо будет накидывать Доспех Духа или он тебе не помеха?

— Да ну тебя, — Кацуми шутливо толкнула меня в плечо. — Подумаешь, скажешь неправду… За такое сильно не накажу!

— Ух, вот ты уже драться начала, а если я тебя в ответ толкну? — «грозно» нахмурился и надул щеки.

— У тебя не получится, — подняла кулачки Кацуми. — Не веришь?

— Конечно же не верю, — тут же принял я вызов и резко выбросил вперед руку.

Кацуми чуть пригнулась, пропустила руку над плечом и дернула её за область локтя. Меня невольно повлекло вслед за рукой. Чтобы удержаться, я растопырил ноги, изогнулся и… рухнул на Кацуми всем весом. Мы прокатились пару метров, шутливо борясь между собой, пока я не остановился.