Имя шторма - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 20

– Я взял свое! – зарычал пленник. – Риар обманул нас! Пообещал в добычу все, что мы захотим!

– И ты захотел деву риара? Ты не слишком-то умен.

– Меня обманули! Оболгали! Риар Торнисхема испугался моей силы и решил избавиться! Вот как он наградил меня. Клеймом на щеке и камнем на ногах!

– Все говорят, что невинны, как младенцы в люльках, – засмеялся конухм, остальные подхватили. – Зачем ты Последнему Берегу, Ульф из Торнисхема?

– Затем, что нет воина лучше меня, – гордо выкрикнул пленник. – Разве вы не слышали моего имени? Лютый Волк, так меня прозвали враги!

По таверне пронесся удивленный и одобрительный гул. Похоже, это имя действительно знали.

– С чего нам тебе верить? Лютый Волк – известный воин!

Ульф сверкнул черными глазами.

– Дай мне меч, конухм, и я покажу тебе, кто я. Я сражусь с твоим лучшим воином, и ты сам все увидишь. Я сражусь даже с хёггом! С ним!

Закованными руками Ульф показал на Шторма. Все это время тот выглядел совершенно безучастным, словно и не слышал того, что творится вокруг.

– Воин Ньордхёгга, я вызываю тебя на бой! – рявкнул Ульф.

Шторм поднял голову. В холодной зелени его глаз плескалось море. И царил полный штиль.

– Возьми клинок и выйди на поединок, хёгг! Я докажу, что на земле озер и скал нет воинов, равных Ульфу из Торнисхема! Возьми свой клинок!

– Я не буду с тобой сражаться, – равнодушно ответил Шторм.

Кто-то из ильхов отвел взгляд, кто-то огорченно прокряхтел.

– Ты отказываешься от боя? – изумленно протянул Ульф. Оглянулся, словно не верил тому, что услышал. – Но… Воин не может отказаться от вызова! Это… позор! У тебя нет чести, хоть ты и носишь на шее кольцо Горлохума!

Шторм усмехнулся и безразлично пожал плечами.

– Или ты… что же… трус? – не унимался Ульф.

Я обернулась. Почему все молчат? Что здесь происходит?

Но в таверне повисла тяжелая, пугающая тишина. Шторм повернул голову, и Ульф тяжело втянул воздух, увидев скрытый до этого знак на щеке хёгга.

– Я не буду с тобой сражаться, – все так же бесцветно повторил Шторм.

– Все, довольно слов, – тяжело поднялся со своего места конухм. – Сколько ты хочешь за этого бойца, Верман?

Шторм снова уставился в свою кружку, словно не замечая того, как рычит ошарашенный и взбешенный Ульф, или как отводят глаза остальные ильхи. Словно все это не имело значения.

Я же медленно разжала ладони. Сама не заметила, как сжала кулаки до красных полукружий на коже.

– Отдам тебе этого славного воина за десять щепотей, конухм, – прокашлявшись, отозвался Верман.

Что?

Что это значит? Они что же… продают людей?

Нет, не так. Здесь продают преступников. Тех, кто так или иначе нарушил законы фьордов. Последний Берег. Так называется это место. И теперь название приобрело истинный смысл. Уже новым взглядом я осмотрела собравшихся в плавучей таверне ильхов. Их разномастную одежду с чужого плеча и черные знаки – тавра, красующиеся на лицах. Нет, это сделано не для украшения. Совсем нет! Это метки убийц, воров и разбойников. Вот кто проживал на Последнем Берегу, рядом с мертвым городом. Лишь здесь никто не станет искать тех, кто был обречен на смерть.

Я сглотнула, и показалось, что звук получился слишком громким. Значит, и мой спаситель – тоже преступник? Что он совершил? За что его наказали? И что означает знак на его лице?

Я ощутила, как губы растягивает неуместная улыбка, а из горла рвется смешок. Подумать только! Из тюрьмы Конфедерации я угодила прямиком к преступникам-ильхам! Была во всем этом какая-то ирония! Все-таки у Единого занятное чувство юмора.

Ильхи снова загомонили, похоже, Верман хотел довольно много. Сам Ульф по-прежнему не спускал горящих черных глаз со Шторма. Он смотрел так, словно никак не мог поверить в то, что тот ему отказал в поединке.

– За твою жизнь хотят немалую плату, Ульф, – негромко произнес Бирон, и гул голосов стих. Похоже, этот рябой был здесь кем-то вроде короля. – Скажи, стоит ли она такой цены? И будешь ли верен Последнему Берегу?

Ульф тяжело выдохнул и наконец отвел взгляд от безучастного Шторма.

– Буду, – четко произнес пленник. – Я знаю, что такое честь! И за свою жизнь расплачусь сполна. Выкупи меня, конухм, и ты не пожалеешь, клянусь!

Шторм задумчиво смотрел в свою кружку, словно видел на дне ответы на все тайны мироздания. Бирон-Стервятник придирчиво щурился, рассматривая пленника. Остальные беззастенчиво переговаривались, обсуждая достоинства «приобретения».

И тут конухм кивнул. Плечи Ульфа заметно расслабились, и он отошел в сторону. На его место встал старик. Худой, ссутулившийся от прожитых лет, подслеповато моргающий. Рунических знаков на его лице не было. Казалось, вся жизненная сила старика ушла в серую шевелюру и густую косматую бороду, которая свисала почти до пояса и была завязана в несколько узлов. Клочья бороды внезапно шевельнулись, и из них высунулась кошачья мордочка. Мелкое и серое, как борода старика, животное испуганно дернуло острыми ушами с кисточками и судорожно задвигало усами, принюхиваясь к запаху мясной похлебки.

Старик прошептал питомцу что-то успокаивающее, почесал кошку за ушами и прикрыл ее большими дрожащими ладонями. Оберегая.

– А это Вегард-без-крыши, – недовольно махнул рукой Верман. – Украл козу у знатного горожанина. Украл ради молока для своей драной кошки. Ну не дурень ли? Козу нашли через три дня, а старика и кошку отправили в море. Я их вместе и выловил, зверюга сидела на голове старика, представляешь? Хоть щепоть за него дашь? Хоть половинку? Или к рыбам, да и дело с концом?

– Да зачем он Последнему Берегу? – возмутился кто-то из ильхов. – Старый и полуслепой, толку-то никакого! Трясется весь, вы посмотрите! Кормить зазря! Может, лишь кошка и сгодится. На воротник!

Старик молча смотрел на свои босые ноги. Кошка, почуяв неладное, спряталась.

Я с такой силой вцепилась в края лавки, что заболели руки. Хотелось вскочить и заорать, но что толку от моего крика? Я и сама – беспомощная чужачка. Должница без выкупа. Теперь ясно, что за свою жизнь надо заплатить. Возможно, это даже справедливо. Но Единый! Ясно, что этот старик не стоит той платы, которую хочет Верман.

Кстати, что это за плата такая – щепоть? Неужели речь идет о белом порошке – пепле? Что-то подсказывало – так и есть.

– Что ты умеешь, Вегард? – негромко произнес Бирон. – Если ли то, чем ты можешь заплатить за свою жизнь?

– Я… – Старик по-прежнему смотрел на свои босые и грязные ноги. – Когда-то я умел делать лиры, конухм. Прекрасные лиры из прекрасного ясеня. Но потом я стал старым, мои глаза полуслепыми, а руки – слабыми. И больше не мог зарабатывать на хлеб подобной работой. Увы… больше я ничего не умею. Мне нечем заплатить за жизнь.

– В море его! Лишний рот! – снова закричал кто-то со скамьи.

Я обернулась, размышляя, не кинуть ли в крикуна чем-нибудь тяжелым? Вот железная миска с требухой вполне сгодится. Правда, это вряд ли поможет пленнику.

Из бороды старика, словно из норы, снова высунулся любопытный кошачий нос.

– Прочь! В море! Ему здесь не место!

– Почему твой риар о тебе не позаботился? – негромко спросил Шторм.

– Так нет у меня риара, – развел руками старик. – Я был бродячим мастером-скальдом, ходил с одного берега на другой, делал свои лиры. И под руку риара так и не встал… А когда захотел встать – не нашлось того, кто решил бы меня принять. Надо было идти в Нероальдафе или Варисфольд, говорят, там можно найти кров и покровительство. Да только сил у меня уже не было. Сам во всем виноват, знаю. Так я и стал Вегардом-без-крыши.

– Прочь! В море!

– Он остаётся, я заплачу щепоть. Нана, накорми гостя, – негромко произнес Шторм, и я ощутила, как отпускает сжавшееся сердце.

Старик удивлённо встрепенулся, заморгал быстро-быстро. Не веря, оглянулся на притихших разбойников. Словно боялся, что слова Шторма ему просто почудились. И пока шел к лавке, где ему поставили тарелку с горячей едой, все оглядывался на светловолосого ильха. Оглядывался и оглядывался.