За тысячи лет до армагеддона (СИ) - Сопов Валерий - Страница 1

Глава первая. О бренности бытия.

В которой главный герой задает сам себе вопрос из категории: «Тайн бытия», а именно: «Как он докатился до такой жизни?», но вместо того, чтобы дать правдивый ответ впадает в размышления относительно достоинств и недостатков отдельных особей женского пола, жалуется на жару и приходит к заключению, что бессмертие это зло, а потом решает спасти человечество от инопланетян.

Похоже, что на этот раз я попал. Причем попал не в смысле: «попал во что-то», а в смысле: «попал куда-то». Конкретно в эпоху то ли позднего палеолита, то ли раннего неолита. Причем попал не сам по себе, а в обществе еще двух долбо@ебов: Юрки Пичугина и Жеки Серединцева.

Все-таки права была Олеся, когда послала меня по сексуально пешеходному маршруту, к тому же навсегда, аргументируя свой поступок тем, что, что у меня: «Все не как у людей». Правда говорила она это по другому поводу. Больше напирая на то, что я дожив до своих сорок так и не защитил докторскую. Можно подумать, что среди ее знакомых исключительно академические светочи числятся. Хотя, с другой стороны, диссер и научный талант это категории, которые слабо между собой коррелируют. Помню, тогда я даже несколько расстроился, поскольку найти адекватную замену такой фемине как Олеся дело непростое, а размениваться на кого ни глядя не хотелось. Опять же девушка худо-бедно выполняла защитную функцию от Марго, которая демонстрировала по отношению ко мне самые агрессивные матримониальные планы. Защита так себе, Для чего нибудь посерьезнее требовалась разве что установка залпового огня, но все же лучше чем ничего.

С другой стороны и соблюдать целибат на протяжении недели, минимальное время, необходимое для поиска достойной кандидатуры на замену, было выше моих сил.

Вот только в нынешней ситуации все эти проблемы выглядят, мягко говоря, ну совсем никак. А тезис: «Все не как у людей», приобрел по отношению ко мне абсолютный смысл. Более того, в нынешней своей плачевной ситуации, я с теплом и ностальгией вспоминал те счастливые времена, когда самой большой проблемой для меня, как для и. о завлаба, было то, как списать излишки спирта в непомерных количествах выписываемых со склада моими зарвавшимися от вседозволенности сотрудниками. И Олесю вспоминаю с любовью, и Томку с Леной, и даже Марго. Все-таки женщины, регулярно делающие маникюр и эпиляцию, это несколько не то, с чем мне постоянно приходится сталкиваться в настоящее время, взвалив на себя тяжелую ношу шамана племени кроманьонцев. Со значительной прослойкой неандертальцев. А почему бы и нет. Мы же не расисты какие-нибудь. Я уж не говорю об эльфах, то бишь эльфийках. Численность которых как бы не больше, нежели неандерталок. Последние, то бишь эльфийки, а не неандерталки, являются многочисленными потомками, вернее потомицами, Ахмета, который категорически отказывается числить себя Атлантом и после отчаянных дискуссий согласился называться эльфом. Аргументируя это решение наличием у себя заостренных ушей. При этом, если уж речь зашла о мифических существах, категорически игнорируя габариты, более приличествующую оркам, нежели эльфам, и волосатость, которой не всякий сатир может похвастаться.

Так вот, об институтских женщинах. Пожалуй с Марго перебор. Наверное солнце голову напекло. Все-таки, что бы там не утверждали яйцеголовые о том, что в эпоху раннего неолита, ну или позднего палеолита, климат был идентичен современному, это наглая лож. Такую жару я ранее готов был терпеть разве что на турецком пляже в Марморисе, при условии что сервис предполагает: «all inclusive» и напитки бесплатные.

— Черт побери, надоело все до чертиков. И не надо меня обвинять в бедном словарном запасе. Типа: черт-до чертиков. Это все лексические повторы. Хочу и говорю: «Черт! Черт! Черт! Когда уже изобретут эти чертовы кондиционеры».

А нервы-то совсем расшатались.

Тот редкий случай, когда я готов полностью признать правоту женщины. И определение: «Все не как у людей», снова лексический повтор, по отношению ко мне совершенно уместно.

Если быть совершенно корректным, то по отношению ко мне и еще двум долбое…, вернее неудачникам. Поскольку именно наша троица и вынуждена с помощью дубины и такой-то матери мотивировать первобытно общинное население к охоте на мамонтов, в то время, когда все остальное человечество благополучно испарилось с лица Земли. Вернее испарилось вместе с Землей. После того, как инопланетяне бортовым залпом звездолета убедительно продемонстрировали «превосходство белого человека», конкретно в нашем случае зеленых человечков, над дикарями.

Короче, они там все отправились по заранее оговоренным пунктам назначения, кто в рай, кто в ад, кто еще куда, ну а некоторые, самые ушлые, из числа моих прямых предков викингов, вообще с бабами в Валга́ллу, круглосуточно пьянствовать.

А вот наша троица долдое…., вернее неудачников, вместо того, чтобы превратится в высокотемпературную плазму в хорошей компании, оказалась заброшена в прошлое, тысяч этак за десять лет до наступления того самого знаменательного момента — не слишком удачного для человечества первого и последнего контакта с внеземной цивилизацией.

Причем мы не просто оказались в прошлом. Но планида к тому же наградила нас этаким эрзацем бессмертия, с возможностью отбросить ласты, врезать дуба, ну или погрузится в нирвану, как кому нравится, не ранее, чем нынешний временной поток достигнет той локальной точки, откуда мы портировались в прошлое. То есть через десять тысяч лет с хвостиком. Должен со всей ответственностью заявить, что из всего того плохого, что с нами случилось, бессмертие самая паршивая штука.

Каюсь, ни я, ни мои коллеги не сразу распознали потенциальную опасность. Сначала мы с энтузиазмом неофитов, одаренных благодатью вечной жизни, пытались понять в чем тут прикол и радовались неожиданному профиту. Как тут не вспомнить широко разрекламированное с помощью низкопробной литературы и не менее низкопробных блокбастеров утверждение, что бывших шпионов, они же бывшие спецназовцы, на худой конец ветераны локальных войн или просто менты, не бывает. Хотя я убежден, что тезис: «Бывших маньяков не бывает», не менее справедлив. А уж о том, что: «Бывших жен не бывает», вообще молчу. На собственной шкуре осознал. Так вот в этот ряд вполне вписывается: «Бывших научных сотрудников не бывает». А поскольку всю нашу троицу, включающую Юрку, Жеку и меня, на полном основании можно было причислить к этой категории, то мы и занялись изучением этого феномена, отложив другие проблемы на второй план. Все-таки, когда речь идет о собственной жизни, в прямом, а не в философском понимании этого слова, все остальное странным образом теряет свою значимость.

Тут требуется некоторое разъяснение. На самом деле нас не трое, а четверо. Я сам, Женя, Юра и примкнувший к нам Ахмед.

Когда-то давным-давно я услышал о некой антипартийной группировке, состоящей из Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова. Детское воображение тут же нарисовало бандитов в папахах, которые гоняли по степи на тачанке с пулеметом, совсем как у Батьки Махно. Вот только никак не удавалось присобачить в эту картинку Шепилова. В конце-концов я определил ему место бегущим вслед за телегой и кричащим: «Погодите! Меня забыли!». Но не скажу, что меня удовлетворил полученный результат. Как-то все это с отставшим марафонцем выглядело несерьезно. Даже с точки зрения непритязательных детских фантазий. С тех пор термин: «примкнувший» сохранился у меня в голове несколько размытым и неопределенным. Теперь, с появлением Ахмета, все стало на свои места. Он и был тем самым классическим примкнувшим. Дело в том, что в отличие от нашей троицы, попавшей в прошлое из вполне цивилизованных мест, Ахмета занесло в нашу компанию прямо из Атлантиды. Той самой, которая утонула. Место, по утверждению ее последнего жителя, слова доброго не стоящего. Причем Атлант-Ахмет тоже числился условно бессмертным. Правда не на физическом, а на биологическом уровне. Но это не отметало тот факт, что проблемы, связанные с чрезмерной продолжительностью жизни, перед ним стояли идентичные нашим. И с не меньшей остротой.