За тысячи лет до армагеддона (СИ) - Сопов Валерий - Страница 30

Сегодня прошла ровно неделя с того дня как я покинул стойбище. Не считая коротких разговоров с членами Совета Племени, все это время я провел в одиночестве, оттачивая свои навыки дикаря-путешественника. За эту неделю я добрался до той самой пещеры, в которой в первый же день попадания в новый для себя мир повстречал Жеку и Ахмета.

Шел я сюда целенаправленно, обозначив пещеру Святого Августина первой промежуточной точкой своего путешествия. Местом, где смогу на время расслабится и заново все обдумать. С учетом приобретенного опыта. Тем паче что на этом пути я рассчитывал не заблудиться, опасаясь своего врожденного топографического кретинизма. Казалось бы, чего проще — придерживайся все время левого берега широченной реки и иди вверх по течению. А скальные отроги, в которых и располагалась пещера, трудно было бы пропустить. И таки заблудился. Расстояние, которое мы когда-то прошли за три дня, заняло у меня неделю. И это при том, что все время проживания в племени я старался регулярно принимать участия в охотничьих экспедициях, организуемых группой Лохматого. Как минимум раз в две недели уходил с охотниками в лес на несколько суток. Так что со временем почувствовал себя бывалым выживальщиком,

Оказалось, что все мои чувства не более чем фигня на постном масле и выживальщик из меня меньше чем никакой. Тот самый опыт, приобретенный за неделю одиночного передвижения настойчиво утверждал, что ни Следопытом, ни Чингачгуком Большим Змеем, либо каким другим героем из плеяды первопроходцев, описанных Фенимором Купером, мне никогда не стать. А лучше всего мне подходит роль кризис менеджера, что предполагает местообитание в рамках большого коллектива. Причем, чем больше коллектив, тем для всех лучше. В первую очередь для меня самого. А вот отшельничество это не мое.

Расположился я в пещере Святого Августина, куда проник через лаз, выходящий в овраг. Причем сам лаз мне с трудом удалось обнаружить после двух часов тщательного исследования оврага. Но это что. Настоящую панику я испытал, когда протискиваясь вперед по извилистому отнорку прочно застрял, без возможности двинутся как вперед так и назад.

Поскольку непосредственно моей жизни в этой ситуации ничего не угрожало, рассчитывать на эффект аномальной энтропии, предпринимающий неординарные меры к моему освобождению, типа землетрясения с направленным пинком в зад, не приходилось. А учитывая собственное бессмертие вполне вероятным становился вариант быть заживо погребенным в этом коридоре на продолжительное время. В диапазоне от появления в пещере институтских товарищей, до сдвига тектонических плит лет этак через миллион. Правда был вариант, что за пару недель без воды и пищи я изрядно похудею, да вот тут же вспомнил рассказ Жеки, о том что отсутствие еды на наши физические кондиции не влияет.

К счастью обошлось. По прошествии небольшого времени я сообразил, что уж ежели Ахмету, с его габаритами, удается здесь пролезть, то у меня вообще не должно быть никаких проблем. Тем паче, что внешний вид отнорка свидетельствовал о его полной сохранности с момента последнего визита. И таки да. Оказалось застрял не я лично, а за какой-то корень зацепилась моя котомка, препятствуя движению вперед.

Это на первый взгляд незначительное событие снова заставило меня задуматься. А может быть ну его все. Ну зачем, спрашивается, мне все эти неприятности. Вернусь в племя, где я всеми уважаемый человек. И со временем начну военную экспансию. Когда народа в ойкумене прибавится. Всех завоюю. Построю государство. Потом куплю фанеры. Построю аэроплан и полечу к едрене фене. Да хотя бы в тот же Париж.

Последняя мысль свидетельствовала разве что о неуравновешенности моего духовного состояния. На самом же деле я прекрасно понимал, что это путешествие для меня жизненно необходимо. Хочешь не хочешь, но как минимум ближайшие пару тысяч лет мне придется жить в отсутствии развитой цивилизации. И не став в эту эпоху своим, то есть диким и первобытным, я вряд ли чего-нибудь смогу добиться в плане прогрессорства. На мне клеймом будет висеть менталитет и рефлексы человека гуманного и толерантного. Того самого, которому в нынешнюю эпоху совсем не место. Печально, но я до сих пор живу в мыслях своим прошлым: институтом, Ленкой, Марго, да тем же Парижем, которого давно уже нет.

Конечно, всех нас здорово выручил эффект аномальной энтропии. Поставив нас совсем в неравные условия с местными аборигенами. На уровень то ли бога, то ли просто опасного мэна, с которым хочешь- не хочешь, но приходится считаться. Без этой абилки наш социальный рейтинг в племени быстро бы опустился до уровня третьего помощника местного золотаря. А то и ниже. Вот только кажется мне, что проявления магии, которые я все чаще замечаю вокруг, могут со временем нивелировать это превосходство. Так что индивидуальное дичание и одиночное путешествие, как средство его — дичания, достижения, превращается из нелепой прихоти в жизненную необходимость. Поэтому со стратегического пути не сворачиваю. Иду куда глаза глядят, дичаю и по возможности осваиваю магию.

Правда, что касается магии, тут есть опасность существования некого баланса. Типа, чем большим магом я стану, в части швыряния огненных шаров или чего-то подобного, тем слабее будет проявлять себя эффект аномальной энтропии, обеспечивающий нам, пришлым, абсолютное выживание. Это если предположить что магия и аномальная энтропия черпают ресурсы из одного и того же источника. Причем сам источник далеко не бездонный. Ну да ладно Все это теория. Практика покажет. Пока ничего в стратегии менять не буду.

А вот с тактикой надо разбираться и немедленно. Дело в том, что за первую неделю путешествия мне только однажды удалось добыть себе белковую пищу. Поразив копьем пятикилограммового сазана, плескавшегося на отмели. Все остальное время я питался подножным кормом в виде грибов и ягод, да вяленым мясом, которым затарился покидая племя. Я даже не разу костер не смог разжечь используя хорошо зарекомендовавшие себя первобытные технологии. С помощью куска кремния, бересты и и трута, аккуратно завернутого в резиново-гигиеническую упаковку, прихваченную друзьями при переносе из института сюда. Благо по своему прямому назначению презервативы не понадобились, поскольку о контрацепции здесь никто не задумывается, а от всяческой венерической заразы нас прекрасно предохраняет эффект аномальной энтропии.

Так вот, вместе с набором для розжига, производства Неандерталец и К, я храню и свою газовую зажигалку. Еще оттуда. Ею и пользуюсь для добычи огня, с ужасом ожидая того неизбежного момента моменте, когда газ в зажигалке закончится.

Оказывается у одиночества существует еще одна недокументированная особенность. Которую я во всей полноте прочувствовал, впервые за неделю устроившись на ночь на груде пушнины, толстым слоем наваленной на дно пещеры. В отличии от предыдущих неуютных ночевок: временами в развилке ветвей лесного исполина, с перманентным кошмаром, что шнур, свитый из полосок свиной шкуры, которым для страховки ты привязал себя к ветке, ночью не выдержит и ты в перспективе можешь грохнуться с изрядной высоты, временами сжавшись в комок, забившись в углубление, образованное между корнями другого дерева, подмытыми весенними талыми водами. Так вот, в отличии от тех ужасных ночевок мне совершенно не спалось. Отчего-то вспомнились слов институтского приятеля: «Я так давно не был с женщиной, что стал с интересом поглядывать на собственную жену». Может быть стоило с собой Любаву взять. А что с ее помощью, и учитывая аномальную грузоподъемность, можно было бы унести из племени в три раза больше вяленого мяса. Рассуждая подобным образом о достоинствах и недостатках отдельно взятой женщины я наконец-то засну.

А утром проснулся совершенно другим человеком. Четко понимая, что мой путь лежит на Север. И магию я начну осваивать не просто ту, что получится, а исключительно ту, которая базируется на гравитации и ментальном воздействии на разум. Остальное побоку. После чего куском охры нацарапал на разделочном столе, он же алтарь, лаконичное послание своим коллегам, рассчитывая, что рано или поздно они сюда заглянут. В послании сообщил, что иду на Север, Лет через десять вернусь. По поводу встречи в Балаклаве помню. Отдельно, крупными буквами выделил: «Это не наша Земля. Посмотрите на Луну. Здесь есть магия». Казалось, нечто подобное я мог бы проделать и в стойбище, вместо того, чтобы третировать деда Мазая, заучиванием устного послания. Вот только там ни охры, ни гладкой поверхности, ни пещеры с постоянными климатическими условиями, гарантирующими сохранность написанного, не было.