Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван - Страница 42

Вожак думал недолго – секунды две, а потом подошел и с улыбкой протянул Игорю кольт.

– Напомню правила, – сказал он, – проигрывает малой – проигрываешь и ты, мусор.

– Гарри, черт бы тебя побрал! – Закричал Вилли.

Игорь обернулся, посмотрел на него – тот сидел на полу со связанными за спиной руками – на его окровавленном лице – откровенный ужас.

Игорь повернулся обратно, крутанул барабан, совершенно спокойно приложил его к виску, глядя в хмурые лица бандитов, и не моргая нажал на спуск. Снова щелчок.

Вожак прошагал к Игорю, выхватил кольт, открыл барабан, осмотрел, затем закрыл и сказал, обращаясь к Вилли.

– Малой спас тебе жизнь, мент.

– Еще! – Крикнул Игорь.

– Что?

– Я хочу еще сыграть.

Вожак странно посмотрел на Игоря.

– У тебя есть свой кодекс, – сказал ему Игорь, – ты говорил, что детей вы не убиваете. Моему брату одиннадцать лет и он ездил на вашей «Вольво». Значит, ты покрываешь кого-то…

­– Не принимай правила за слабость, малой. – Вожак схватил Игоря за горло.

– Поэтому я предлагаю сыграть еще раз.

– Ты сыграл на все что можно.

– Нет, сначала сыграл за себя, потом за него. А теперь за нас обоих.

– Против чего?

– Ты говоришь мне правду. Неплохой шанс отыграться, а?

– Твоя воля. – Сказал вожак, отпуская Игоря.

Вилли грязно выругался. Вожак усмехнулся и в третий раз протянул Игорю кольт.

Игорь упер ствол на этот раз под подбородок, улыбнулся и нажал на спуск. Третий щелчок отозвался вздохом облегчения со стороны Вилли.

Вожак выхватил кольт, направил его в стену и нажал на спуск. Раздался выстрел, сорокапятиллимитровый патрон, оставил внушительную дыру в стене. Выстрел сменил щелчок, затем снова выстрел, снова щелчок и снова выстрел. Опустив руку с дымящимся стволом, вожак сказал:

– Оседлал удачу, сученыш. Видать серьезно впрягается за тебя всевышний. Я не знаю где твой брат. И никто из наших ничего с ним не делал.

– Но зачем он был нужен вам?

– Хэссун! – Крикнул вожак.

Кто-то хлопнул по плечу бандита, стоявшего позади всех. Тот вышел на передний план. Игорь увидел крепкого мужчину с воинственным лицом и длинными черными волосами. Ужасный шрам перечеркивал его лицо от левого глаза до подбородка. Вожак указал на Игоря и тот направился к нему.

Игорь смотрел на страшного человека, которого называли Хэссун, готовясь к худшему.

«Понимаешь этот язык?» – Быстро спросил бандит жестами.

Игорь кивнул.

«Твой брат помогал играть»

«Что значит играть?»

«Он давал правильные комбинации в казино. Ему платили за это. Куда он делся, мы не знаем. Последний раз мы должны были встретиться вчера. Мы не настаиваем, он работал по желанию. Но он не пришел. Вместо него появился ты, но ты нам не нужен. Ты – балбес».

Игорь смотрел в лицо бандита и только заметил, что один его глаз был стеклянным. Он понимал, что тот не врет. Потому что верил, что его брат действительно был способен на такое, и он был слишком умен, чтобы совершать ошибки. Неужели тупик? Такой ценой и снова тупик?

Бандит повернулся, чтобы уйти, но Игорь схватил его за рукав и провел второй рукой перед собственным лицом.

Хэссун молча смотрел.

«Что значит этот жест?» – Спросил Игорь.

«Нет такого жеста»

«Мой брат его использовал»

«Монгво», – сказал бандит. Это слово он изобразил по буквам: М-О-Н-Г-В-О.

«Что это значит?»

«Секретный язык, известный только двоим»

Игорь опустил голову. Видимо он выглядел таким расстроенным, что бандит положил руку ему на плечо. Игорь поднял лицо.

«Он боялся заблудиться», – сказал бандит.

«Где?»

«На козьей тропе»

Бандиты ушли, и Игорю понадобилось минут двадцать, чтобы развязать Вилли руки и ноги. Затем он, спотыкаясь, пошел к выходу – Игорь пытался придерживать его, но когда ты ребенок чертовски трудно поддерживать взрослого. В конце концов, Вилли кое-как приспособился передвигаться сам, держась за стену. Игорь ждал у выхода, глядя на плакат с Дольфом Лунгрендом. Справа и слева от него тянулась глухая стена без намеков на какие-либо проемы. Игорь подошел к той части, где должен был располагаться дверной проем с красноватым светом, из которого его кто-то звал, и постучал по грязной плитке.

– Гарри, ты и в самом деле псих, – прохрипел за его спиной Вилли. Он начал заваливаться, но ухватился за дверной косяк, Игорь поспешил ему на помощь.

«Москвич» Вилли они нашли на одном из перекрестков воинской части. Стекло разбито, дверь открыта, но ключ в замке зажигания. Игорь усадил Вилли на пассажирское сиденье.

– Ты спас мне жизнь и тут же чуть снова не просрал ее. – Сказал Вилли. – Даже не знаю радоваться мне или…

– Это ты мне спас жизнь. По крайней мере, во второй и третий раз…

– О чем ты?

– Единственное, что я знал на сто процентов, Вилли, так это то, что ты не умрешь.

– Ах да, я и забыл, я же буду генералом, – протянул Вилли и лицо его, озаренное неожиданной догадкой, нахмурилось, – то есть про себя… про себя, ты это не знал?

– Нет.

– Значит в первый раз ты…

– Да, в первый раз игра была настоящая.

Вилли задумался, а потом вдруг застонал.

– Боже мой, что происходит.

– Я отвезу тебя в больницу.

– Стоп! Какого хрена ты делаешь за рулем?

Вместо ответа Игорь завел двигатель, врубил первую передачу и «Москвич» рванул с места.

Возможность стать свидетелем финального аккорда родительских отношений миновала Игоря в прошлой версии детства, потому что в те дни он избегал появляться дома, ставшим для него тюрьмой и одновременно камерой пыток – особенно когда его взгляд падал на заправленную кровать брата или сложенные учебники на его половине стола. После школы он обычно шлялся по окрестностям, если «зависнуть» у Славика не получалась и домой возвращался темными вечерами, намеренно удлиняя путь. Дома его неизменно встречала пустая холодная квартира – отец уже их оставил, совсем скоро уйдет и мать и он останется совершенно один.

Он слышал, как отец тяжело дышал в прихожей, гремя обувным шкафчиком. Игорь подошел к двери, прислушался. Он думал, что уход отца был тихим и незаметным, как бегство предателя, каковым он его всегда считал, но «финальный аккорд» оказался обычным скандалом, показавшим, что родители не только умели материться, но и вовсе не считали себя в чем-то виноватыми.

– Стерва. – Раздался тихий рассерженный голос отца, затем входная дверь открылась, и он навсегда их покинул. Вот как это было.

Игорь вышел из комнаты. Мать курила на кухне, отвернувшись к окну. Он позвал ее, она бросила окурок в пепельницу и не глядя на него прошла в свою комнату и захлопнула дверь.

Он помнил, как эта отстраненность в последние дни шокировали его не меньше, чем исчезновение брата, и только теперь стало понятно, что дело было не в желании его наказать, а в банальном отсутствии сил.

На буфете поверх сложенной вчетверо газете «Видновские вести» лежала забытая отцом пачка сигарет «Лаки страйк». Игорь достал сигарету, закурил. Взгляд упал на изображение фоторобота, над которым темнел в пятнах кофе заголовок: «В деле о нападении на детей новые подробности».

Все «новые подробности» в заметке сводились к составлению фоторобота по данным свидетелей в связи с очередной попыткой нападения. Странный «маньяк», подумал Игорь, затягиваясь сигаретой. Третья попытка нападения – снова в подъезде многоэтажки, на этот раз на улице Советской, по той же схеме: жертва поднимает крик – преступник ретируется. Два исчезновения на территории района приписывают ему, одно из них как Игорь знал от Вилли, к этому маньяку не относилось. Возможно, и второе к нему тоже не имело отношения, учитывая, как топорно действовал этот тип. За всем этим торчат уши, скорее, умственной отсталости. Игорь рассмотрел фоторобот – контур лица с глазами и ушами, нарисованный карандашом – под такое можно подтянуть любого в возрасте от восемнадцати до семидесяти.