Рабыня для чудовища востока (СИ) - Блэк Айза - Страница 41

— А ничего что ты выбрал себе в спутницы женщину, родившую меня? — стою поодаль. Рядом со мной оборотень, который показал дорогу. Он так и не ушел. Остался стеречь.

— Зухра не в ответе за то, что тьма подселила в нее свое дитя. Она приняла на свою долю столько страданий, и до сих пор корит себя, что не уничтожила нечисть в утробе! — перестает бормотать, отвечает вполне осмысленно.

— Я ничего не сделала ни тебе, ни тем более матери. С тобой мы даже не виделись ни разу до той церемонии.

— Я видел тебя. Ты несла погибель нашему Владыке! Ты приходила в видениях и истощала черноту и холод. Я чувствовал твой приход и содрогался понимая, что никак не могу его предотвратить, — засовывает пальцы себе в спутанные волосы и раскачивается из стороны в сторону. — О святое солнце, зачем ты наслало на нас испытания в лице этой нечисти! — причитает, а потом и вовсе начинает обливаться слезами.

Он не делает попыток напасть. Но и выглядит напрочь потерявшим рассудок.

— Могу я видеть больную? Как она себя чувствует? — перевожу разговор. Нужно понять, что с подругой, и поскорее избавиться от его общества.

— Она сейчас спит. Тело исцелится, — отвернулся и побрел прочь.

У меня вырывается вздох облегчения. Захожу к Марысе. Девушка выглядит значительно лучше. Не залитая кровью, даже румянец на щеках. Действительно, спит. Думаю, тут старикашка сказал правду, она непременно поправится. Как он сказал: «тело исцелится»… а душа? Каким издевательствам подверг ее Газван?

Побыв немного, решила, зайду утром. Сегодня ей необходимо отдохнуть. По дороге к себе в комнату попробовала еще раз найти Джану. Увы, поиски не увенчались успехом. К счастью, маму я тоже не встретила. Оборотень проводил меня до порога комнаты.

Иду в душ. Там снимаю браслеты, которые были на мне все это время. Странные пятна стали еще яркими. Похожи на голубой туман. Нет. Их точно ад прятать. Я все еще надеюсь, что они пройдут. И убеждаю себя — это аллергия. Хотя самой верится слабо. Приняв душ, надеваю их снова. Даже не поужинав, падаю на постель и тут же засыпаю. Усталость, нервы, эмоции, слишком много пережитого.

Проснулась от того, что задыхаюсь. Кто-то зажал мне рот рукой. Ничего не вижу, темнота. Пробую вырваться, но меня крепко держат за ноги и руки. Чувствую, связывают. Интуитивно угадываю силуэт матери, и по фигурам понимаю, тут еще три женщины. Или больше?

Кручусь, вырываюсь, пробую укусить за ладонь. Силы явно неравны.

— Не рыпайся мразота! Иначе физиономию распишу! — во тьме перед моими глазами сверкает сталь. Узнаю голос Рияды.

Пытаюсь не поддаваться панике. Надо позвать на помощь. Надо как-то вырваться.

— Зухра, там точно все чисто? — незнакомый мне женский голос.

— Да. Только надо торопиться, — мать подходит ближе хватает меня за волосы. — Допрыгалась шалашовка. Сегодня я исправлю, то, что не хватило сил сделать сразу. Помрешь как того заслуживаешь, в муках. И даже это не сравниться с тем, чего я из-за тебя чувырлы натерпелась, — она выплевывает слова, так что слюни брызжут мне на лицо.

Женщины связывают меня и выносят из комнаты. Глаза не завязали, не прячутся. Уверены, что я больше ничего и никому не смогу рассказать.

— А если нас обвинят? — еще один незнакомый голос.

— Да кто по ней горевать-то будет. Владыка, потом еще спасибо скажет, что избавили его от заразы. Она ж отравляет все, к чему прикасается, — мать истощает ненависть.

— Я верю, что ты все уладишь. И не рисковала бы бездумно, — Рияда судя по интонациям, очень довольна происходящим.

Меня выносят во двор. Не могу разобрать, куда несут, понимаю только, что в сторону от замка. Иногда женщины наклоняются и тащат меня по земле. Это продолжается довольно долго. И я все ищу способы выбраться, и с каждой секундой понимаю — это тупик. Вот так и прервется моя жизнь.

Меня швыряют, несколько пинков ногами, а после обливают чем-то нереально вонючим. Задыхаюсь, смрад стоит жуткий. Он въедается под кожу, наполняет легкие, застилает глаза.

— А точно сработает? — слышу голоса, как сквозь туман.

— Мой Бурханчик не ошибается, — смех, противный, торжественный.

Безликие самки, они проходили сквозь мое ложе тысячами. Я перестал их различать, тела слились в одну бесформенную массу. Соитие стало вызывать раздражение. Их запах отвращал. В итоге я больше не прибегал к их услугам. Моя плоть молчала, она пресытилась неискренностью и продажностью. Я устал ничего не чувствовать. Пустыня снаружи, пустыня внутри.

Не раз проклинал старейшин, обрекших нас проходить этот обряд. Спустя годы, я осознал, что утратив истинных, мы лишены полноценного бытия. Плотские утехи превращаются в опостылевшие механические движения. А кроме сражений в мире столько удивительных вещей. Владыка тех времен вместе с провидцами пытались спасти народ, но не сгубили ли они его?

В итоге я отгородился от забав. Занялся огранкой алмазов. Наблюдал как в моих руках мрачные бесформенные камни, начинают сиять и переливаться. Мне нравилось мое одиночество. Никто не прерывал бег мыслей, не было раздражающих запахов. В часы моего уединения меня заботил один вопрос, как изменить страну? Как вернуть радость чувств волкам? Странно, я желал получить то, что никогда не ощущал.

В моей груди горит огонь, но ему некого согреть. И он сжигает меня. Душа воина подобна пустыне, и нет способов утолить жажду, вечно вариться в пламени одиночества. И чем сильнее и жарче огонь, тем быстрее гаснет интерес к жизни. Нет триумфа, радости, все опостылело.

В легенду о Бадрии я не верил. Воспринимал как часть нашей истории. Но знал все мифы досконально. Первый звонок принес мне Басир. Он воспылал страстью к рабыне. Просил ее отдать, как ничего и никогда в жизни не просил.

Как там говорят люди: «Любовь с первого взгляда», так бы я охарактеризовал увиденное. Если бы не знал, что притяжение к самке невозможно на духовном уровне, только телесном. Но Басир день за днем опровергал это.

Я наблюдал за его метаниями. Волк устыдился своего притяжения. Пытался доказать, что Джана лишь очередная самка. А я впервые за годы своего правления видел связь. В легенде говорится, что это одно из первых знамений прихода Бадрии.

Потом я увидел второй звонок, который ранее истолковывал иначе. Предательство моего брата, война. Приход Бадрии — это своеобразный апокалипсис. Полная перестройка мира. А это никогда не проходит бескровно. А всех последствий в писаниях нет. Есть лишь упоминание, что все будет зависеть от выбора Бадрии. Именно она выберет себе Владыку солнца. У нее будет сила свергнуть правящего волка, и построить другой мир.

Тут всплывают видения Бурхана. И теперь, как никогда, я понимаю их значение. Старый, заносчивый волк, спас мне жизнь, не раз предостерегал от беды. И ни разу он не ошибался. Только гораздо хуже смерти, выжженная пустыня внутри.

Я не рвался к власти, так распорядилось солнце. Не держусь за трон, но готов рвать врагов, спасая своих волков. За их счастье ничего не пожалею. Но пока я дышу, пока правлю, хочу познать все краски мира, вкусить их. Раз судьба дает мне шанс, я принимаю вызов. Игра началась. Интерес, вот что во мне полыхает впервые в жизни. Азарт.

Третий звонок я почувствовал на своей шкуре. И тогда впервые моя душа ощутила прохладный ветер перемен, а тело проснулось, возжелав самку. Кровь забурлила от дикого плотского голода.

В ту ночь я блуждал по пустыне в обличии волка. Воздух тогда был особенным. Новый запах, странный, будоражащий. Нечто неуловимо поменялось, я не мог найти объяснений. Это настораживало. Вначале списывал на происки врагов. Но нет, в ту ночь все было тихо в окрестностях.

А меня как магнитом тянуло в восточную сторону. Словно невидимая длань указывала путь. Я шел, не осознавая, куда и зачем держу путь. Пока вдали не показались очертания фургона. О новых поставках рабынь я был осведомлен. Их проверили на границе. Все шло по обыденному сценарию, но магнетическое притяжение росло. Что в этом фургоне особенного? Очередные торговцы везут самок. Я подкрался ближе. Связанных дев уложили на ночлег, прямо на песке. Странно, у них в стране рабства нет, а отношение к своим же самкам как к презренным отходам. Хотя именно девы своим телами набивают кошельки продавцов монетами.