Рабыня для чудовища востока (СИ) - Блэк Айза - Страница 51

— И все же давай присядем. Разговор будет долгий, — грациозно встает с трона.

Подает мне руку. Игнорирую ее. Но все же иду к подушкам. Сил мало, и стоять мне действительно сложно. Предатель благоразумно садится поодаль от меня на подушках. Наливает в два бокала золотистый напиток. Отпивает глоток. Я не притрагиваюсь, хоть в горле и пересохло.

Один жест пальцами и ему приносят кальян. Он неспешно затягивается.

— Несколько лет назад, в древних руинах Шантары, куда давно не ступают лапы волков, я нашел камень солнца. Много столетий мы полагали, что он утрачен. Но выжившая из ума старуха, мать Бурхана, на смертном одре, будучи в беспамятстве, рассказала о нем. Я отправился на поиски, потратил три года, но нашел его.

— Камень солнца? — хмурюсь.

— Да магический артефакт с неограниченной силой. Он показывает многое, но только избранным. А поскольку я истинный сын солнца, камень показал мне, что Бадрия уже родилась и достаточно созрела, чтобы войти в свою силу. Я увидел тебя во снах. И отправился на поиски. Солнце вело меня, указывая правильный путь. Когда увидел… хм… засомневался… Не походила ты на полную луну. Я натолкнулся на тебя случайно. На улице. Ты тогда даже меня не заметила. А я стал наблюдать. И удостоверился — камень и мое чутье Владыки не подводит, передо мной Бадрия.

— И ты разработал гнусный план, как искалечить мою жизнь?

— Посмотрим правде в глаза — ты влачила жалкое существование, — выпускает ровное кольцо дыма в мою сторону. — Первым делом, я сбагрил в Шантару твою мать. Алчную самку, которая могла помешать моему плану. Нашел твоего отца. Эгоиста, любившего в жизни только деньги. Пришлось ускорить его отход в ад. Но перед этим, я сделал все, чтобы он оставил тебе наследство.

— И тогда ты явился в мой дом под видом его помощника, — слушаю, и в душе разрастается ярость. Как могу, контролирую ее.

— Я стал его помощником. Ведь у меня в руках была жизнь этого ничтожного человека. В принципе удивляюсь воле небес, Бадрия родилась от двух гнилых сущностей. Никогда бы не поверил, если бы своими глазами не узрел, — издает рык, морщит нос. — Я заставил твоего отца переписать на тебя все. А после…он был без надобности…

— Ты убил моего отца?

— Не совсем, — ухмыляется. — Я подарил тебе отца. Пусть и на короткое время. Без моей помощи он бы о тебе даже не вспомнил. А мне вариант с отцом показался наиболее простым. Не понадобилось создавать другую легенду, чтобы привести тебя в Шантару.

— А Серж?

— Тут все было еще проще. Я только дал наживку, он ее послушно заглотил. Далее все шло практически без моего вмешательства. Людишки так предсказуемы. За конечным этапом я даже не наблюдал, вернулся в Шантару. Тут меня ждали куда более важные дела.

— И приставил ко мне Марысю, чтобы она втерлась в доверие…

— Послушная, покладистая самка, Шаиль не ошибся в ее выборе.

— Только если я, как ты утверждаешь, Бадрия, то зачем ты отправил меня прямо к Алифару?

— В этом и есть основной замысел. Ты непременно должна была попасть к моему брату. Да так, чтобы он, проверив твою историю, ни на миг не усомнился. Все должно было выглядеть максимально правдоподобно.

— Согласно легенде сила расцветает, когда соединяются Владыка и Бадрия. Тогда зачем ты послал брату силу? — говорю неуверенно, в голове обрывки догадок, которые не получается соединить.

Если все они утверждают, что Бадрия — это я, почему не могу призвать силу и стукнуть этого заносчивого индюка? Как это работает?

— Не совсем верная трактовка легенды, — глаза светлеют, в них появляются золотые вкрапления. — Бадрия может быть не только силой, но и основной слабостью. Ты делаешь его уязвимым. Алифар построил вокруг себя очень сильную защитную стену. Научился управлять энергией солнца, я годами пытался пробиться, но не получалось. Не было в его броне уязвимых мест. И тут появилась ты, — плотоядно улыбается, сверкая клыками.

— За что такая ненависть к брату? Ты столько лет бесцельно угробил в желании отомстить, сокрушить? Ты не задумывался, что уничтожаешь себя? Лишаешь нормальной жизни?

— А есть ли эта жизнь? — он мрачнеет, тень печали пробегает по лицу. — Воин без чувств. Только инстинкты, борьба. Наши самки, — хмурит брови, — Уже не самки, недоразумение природы. Я не желал такой участи для себя и для своего народа. Постепенно угасает смысл существования. Остался зов плоти, который теряет свою остроту.

Сейчас он говорит иначе. Без пафоса, словно вскрывает раны и позволяет боли выплеснуться наружу. Очень разительные перемены, маска не удержалась, спала, а под ней что? Другая маска или проблески его настоящего?

— Так вы веками так жили, насколько знаю. При чем тут твой брат. Не он придумал эти законы. Даже если бы ты взошел на престол, что бы ты смог изменить? И не проще ли было договориться, найти компромисс, а не развязывать войну?

— Верно, — смотрит на меня, в глазах плещется боль, я ощущаю ее потоки, они жалят кожу, намереваясь проникнуть внутрь. — Он не придумал законы, но он слепо им следовал. Изначально его приход на трон — был не совсем законным. Метки впервые появились у меня. Но я был неугоден волкам. Я был бельмом в их глазу. Потому мое место занял Алифар, более покладистый, слепой, глухой к чужим мольбам и просьбам.

— И чем же ты мог быть им неугоден?

— Я умел любить, — у меня ощущение, что фразу он произносит не губами, это выходит из глубины его естества. Как отголосок того, что он так и не смог пережить.

Или это снова его манипуляции, чтобы затуманить мне мозг? Надо быть осторожней. Этот волк слишком хитер и продуман. Даже если вспомнить его схему с моей подставой. Ничего ему не мешает сейчас разыграть очередной спектакль. И все же интересно услышать его версию.

— Объясни, пожалуйста, как это все связано между собой?

— Хм… тут надо начинать с истоков, чтобы понять суть. Возможно, ты поймешь… а нет… это уже не играет роли, — затягивается, выпускает дым в потолок. Смотрит на ровное кольцо. — Детство мы провели на развалинах Шантары. Беспризорники, до которых никому не было дела. Мать… ее нельзя назвать этим словом… эта самка скинула балласт в виде двух детишек, и исчезла. Отец тоже неизвестен. Мы нежелательные плоды спаривания. А нашей матери еще не повезло родить сразу двойню. Она отдала нас в дом на окраине пустыни, место, где самки избавлялись от детей. Нас воспитывали как зверей, кровожадных воинов. В отличие от столицы, наш дом в пустыне больше напоминал развалины. Тут обитали изгои. Но даже сюда наведывались маги, чтобы провести свой кощунственный обряд. Что-то в моем случае пошло не совсем верно, то ли маг, перебрал местных хмельных напитков, то ли магия не сработала, но обряд не сработал. Это я понял позднее. А тогда мы росли в лишениях, часто сбегали, чтобы раздобыть пропитание. Всегда были неразлучны. Вскоре к нам присоединился и Шаиль, такой же изгой, выброшенный матерью. Мы стояли друг за друга горой, были неразлучны. Много лишений вместе прошли. Позже, взойдя на трон, надо отдать должное Алифару, он многих волков обеспечил жильем. Постарался искоренить нищету. Ввел особый контроль за рождаемостью. А кто так и не приняли его власть, те со временем перешли под мое крыло.

— Значит, он не такой плохой правитель, как ты о нем отзываешься.

— У него есть заслуги, даже через пелену ненависти, я их замечаю и признаю. Но это не умоляет его вины. Есть то, за что он никогда не будет прощен.

— Не верю, — качаю головой. — Алифар бы не навредил брату. Тогда, учитывая ваши отношения, жизненный путь… А сейчас… все очень далеко зашло…

— Только ты не берешь в расчет, маленькой детали. Ты не знала его прежним. Не видела его жестокости. Ты пробудила в нем многое, пусть он еще сам до конца этого не понял. Ранее мой брат никогда бы не послушал самку. А сейчас, — на полных губах играет плотоядная улыбка, — Он и правда изменился…