Осажденные камнем (ЛП) - Гудкайнд Терри - Страница 49

Но она должна поддерживать организм. Она следила, что потребляет достаточно воды и еды, чтобы сохранить тело сильным. Многие годы она давала одно и то же наставление всем новичкам боевой арены. Адесса никогда не рассматривала бойцов как рабов. Она считала их своими питомцами, которых нужно дрессировать.

Теперь, сидя в темном болоте под жужжание насекомых, Адесса вспоминала сотворенных ею чемпионов и своих любовников. Когда она заканчивала их воспитание, эти мужчины становились безоговорочно преданными ей, и она могла вить из них веревки, даже отправить на боевую арену умирать. Одни были похищены еще детьми из деревень рядом с Ильдакаром, а потом сломлены, другие проданы норукайскими работорговцами или рождены от городских рабов.

Ян, ее последний чемпион и любовник, был преданным юношей, который никогда не разочаровывал ее и всегда защищал. Он был таким до тех пор, пока этот чужак Бэннон не заставил его вспомнить прошлое. Хотя Бэннон казался слабым и наивным, он сумел создать тонкие трещины в нерушимом чувстве долга Яна, что в конечном итоге обратило чемпиона против нее.

Адесса все еще не понимала, что сделала не так. Она взяла Яна к себе в постель и показала настоящую страсть, первобытное совокупление, как у диких животных. Он едва не терял сознание от удовольствия. Адесса даже проявляла нежность, иногда прижимая к себе его потное тело после того, как он получал удовлетворение, а она позволяла извергнуться своему внутреннему вулкану наслаждения. Она позволила ему зародить в ней дитя и чувствовала, как оно растет, ощущала энергию нерожденной части ее самой.

Если бы не восстание, она родила бы ребенка от Яна. Но Ян предал ее, и поэтому она убила плод. Растущая в ней невинная жизнь оказалась мощным ресурсом, и теперь в дополнение к защитным рунам на коже Адесса обладала магией крови, магией жизни нерожденного дитя, жертвой столь же великой, как пролитая на великой пирамиде кровь рабов. Как женщина она дала жизнь, а как Морасит забрала ее.

Ночные часы тянулись медленно, и она сидела, прислонившись к поросшей мхом коре дерева, ощущая пустоту в своем чреве и сравнивая ее со свежей силой своих мускулов.

Через несколько часов взошла луна, и Адесса шагнула в серебристый свет, продолжая погоню за своей добычей.

Глава 31

Сидя во мраке своей темницы, властительница Тора жалела, что не может снова стать статуей и позволить времени течь мимо, пока не кончится весь этот бред. Поскольку ее полукаменное тело не нуждалось в еде и питье, стражники перестали приносить пищу.

В сырой камере царила такая глубокая тишина, что Тора при желании могла расслышать мягкое движение паучьих лапок. Однажды до нее донесся шорох пробежавшей по полу крысы, исчезнувшей в какой-то дыре. Впрочем, паразитов не интересовало ее твердое тело. После исчезновения крысы она зажгла на ладони огонек и несколько часов осматривала помещение, касаясь каждого каменного блока от пола до потолка. В конце концов она обнаружила щель в камне, достаточно широкую для тощей крысы, но бесполезную для Торы.

Больше всего сводила с ума неизвестность о происходящем в Ильдакаре. На какое безрассудство пошла пребывающая в смятении палата волшебников? Какие будут последствия? Никки и Натан уже наверняка захватили в совете власть, провозгласив себя властительницей и главнокомандующим волшебником, хотя были чужаками в Ильдакаре. Тора столетиями строила свой идеальный город, а сколько пробыла тут незваная гостья Никки? Месяц?

Горячо любимый Торой город разрушался, пока она сидела взаперти. Она даже не знала, день снаружи или ночь.

Спустя вечность она услышала шум в коридоре и увидела яркий свет, просачивающийся через крошечную решетку. Это пробудило в ней интерес, и она подкралась к двери, прислушиваясь к шагам. Тора предположила, что вновь явились эти наглые стражники, уличный сброд, недостойный мундира городской гвардии.

Шаги звучали медленнее, чем обычная поступь — будто шел воин, облаченный в тяжелые доспехи. Поскольку она была единственной пленницей в этих подземельях, а защитные руны на двери блокировали ее магические атаки, Тора задалась вопросом, зачем кому-то понадобилось защищаться от нее подобным образом.

К двери кто-то подошел, и она услышала скрежет массивного ключа в замке. Перекладина скользнула в сторону, петли заскрипели, и дверь открылась, впустив поток света из коридора. Встретившись лицом к лицу с визитером, Тора с удивлением увидела колдунью Лани, которая бросила ей вызов, но проиграла и провела столетия в виде статуи, служившей предупреждением всем остальным. Две соперницы уставились друг на друга, и Тора почувствовала исходящую от Лани ненависть.

— Я пришла поговорить с тобой, Тора, — наконец сказала Лани, нарочно опустив ныне утраченный титул. — Многое нужно сказать.

На Тору это не произвело впечатления.

— Ты пришла позлорадствовать.

— Не все такие, как ты.

Лани осталась у двери, а Тора не сделала к ней ни шага. Хотя Тора была самой сильной колдуньей, Лани нельзя назвать слабой. Да и начертанные на двери руны подавили бы любую ее магическую атаку.

— Я помню прежний Ильдакар и вижу, каким он стал, — продолжила Лани. — Тогда я бросила тебе вызов, потому что осознала, какой вред ты причиняешь. Я потрясена, насколько хуже все стало теперь. Из-за тебя. Хвала духам, мы можем начать восстановление, когда вы с Максимом убрались с дороги.

— Я сохранила Ильдакар! Я люблю Ильдакар, — усмехнулась Тора. — Ты всегда была слабой, была ведомой, возилась со своими птицами, забавлялась с водой и шпионской магией. — Она фыркнула. — Я училась у тебя. Я держала жаворонков в клетках в качестве милых птичек, а с помощью твоей магии наблюдения следила за беспорядками в моем городе.

— Это больше не твой город, — возразила Лани.

— Теперь, может, и так, но люди знают, что я сделала для них. Скоро они поймут, что без меня Ильдакар обречен.

— Что ты сделала с Ренном? — резко сменила тему гостья.

Спокойная, интеллигентная Лани довольствовалась слабым волшебником — не лучший выбор, хотя раньше Ренн был привлекательным. Тора поняла, зачем эта женщина пришла на самом деле.

— Он отправился с нелепым поручением, и я сомневаюсь, что мы когда-нибудь увидим его вновь. Вряд ли он добьется успеха.

— Я знаю, что ты отправила его на поиски Твердыни, — сказала Лани. — Но что ты сделала с ним за прошедшие столетия? Ты причиняла ему боль, не так ли? Он был таким мудрым человеком, полным идей, ученым, историком. Мы с ним часами изучали древние книги заклинаний, чтобы отточить наши навыки.

— Да, я помню, как это было мило, — усмехнулась Тора. — Когда вы вдвоем ложились спать, то прятали древние книги под подушки для большей романтичности?

Лани выглядела раздраженной.

— Наш отказ от участия в ваших вечерах удовольствий вовсе не означает, что мы не занимались любовью. Ты отправила моего бедного Ренна в дикую местность без подготовки. Мог ли он пережить такое путешествие?

— Это полностью зависит от его способностей, — сказала Тора.

— Тогда я в нем уверена. А когда Ренн вернется и присоединится к нам, палата волшебников станет еще сильнее. Вместе мы восстановим Ильдакар и сделаем город идеальным обществом для всех, а не только для такой самодовольной эгоистки, как ты.

Тора оскорбилась, услышав такую ложь.

— В моем правлении не было ничего эгоистичного. Все, что я сделала в статусе властительницы, лишь укрепляло величие города. Со временем люди это поймут. А я просто подожду. — Мерцающее пламя в ее ладони внезапно вспыхнуло ярче. — Единственная причина, по которой в этой камере я, а не ты — нелепая случайность. Три советника предали меня, а мой муж предал нас всех. Ты даже не приложила руку к этой победе.

Лани ответила ей легкой улыбкой.

— Нечаянная победа все равно победа, а ты по-прежнему сидишь в подземелье, где больше не можешь причинить вреда.

Ее самоуверенные слова привели Тору в ярость. Она напрягла каменные мускулы и стиснула зубы, почувствовав растущую в ней силу, хотя знала, что не сможет высвободить свой дар.