Дело о похищенных туфельках (СИ) - Тулинова Лена - Страница 1

В городе неспокойно. Прямо перед большим фестивалем традиционных парных танцев появляется маньяк. Сначала пропадают туфли, а потом — их владелица. Танцовщица Антония Бреннер не желает признавать угрозу и опасность. Она желает победить в турнире, а значит, маньяки могут идти лесом.

Первое дело стажера-агента магического сыска Флайминга Лида.

Если два совершенно чужих человека любят одну и ту же музыку, они уже чуть-чуть знакомы. Если в разных городах, на разных континентах огромной планеты двое одновременно танцуют один и тот же танец — они на самом деле уже немного влюблены друг в друга. Просто еще не знают об этом.

Музыка и танец — это речь, при помощи которой могут общаться совершенно незнакомые люди, даже если они говорят на разных языках. И не потому ли, услышав из остановившегося авто знакомую мелодию, Эллани улыбнулась и без малейшего страха заглянула в оббитый дешевой искусственной кожей салон?

Водитель, перегнувшийся через пассажирское сиденье, чтобы распахнуть перед девушкой дверцу, улыбнулся в ответ.

— Куда вам?

— Общежитие академии искусств, улица Карлея, шесть, — быстро сказала Эллани. — Пожалуйста, поскорее!

И заскочила в авто, едва не уронив с ноги туфельку.

— Осторожнее, — засмеялся водитель. — Этак вы можете ее потерять!

— Это туфли подруги, — сказала девушка.

И, ощутив внезапное доверие к человеку, который слушал «Пляску на костях» — ее любимую песню у «Вспышки» — добавила:

— Пришлось одолжить: мои сегодня утром кто-то украл.

— И что же, вы и в полицию заявили? Все-таки кража, — сочувственно сказал водитель.

— Вряд ли полиция станет искать туфли, к тому же они были ношеные, — ответила Эллани. — Ох, пожалуйста, поскорее! Комендант ни за что не хочет пускать опоздавших девушек без целой серии нотаций. И все это время мы стоим на улице…

— Это слишком жестоко: заставлять хорошеньких девушек стоять на улице в такой ужасный день, — сказал водитель, впрочем, не прибавляя скорости.

«Вспышка» закончила свою лихую и в то же время драматичную повесть о последней любви поэта, и магнитола выдала следующую песню. Эллани поневоле стала подпевать, ведь это была «История о нас», а под нее начинали петь и куда более грубые, циничные и суровые люди! Даже вон водитель принялся прихлопывать руками по рулю автомобиля!

— Обожаю «Вспышку», — пробормотала Эллани во время проигрыша, где перекликались скрипка, гитара и виолончель.

— Правда? Вы, верно, сами неплохо поете, — сказал водитель.

Она повернулась к нему. Симпатичный мужчина, подумалось девушке, жаль, что староват для нее. Ему, наверное, никак не меньше сорока! Хотя сложно сказать при тусклом свете уличных фонарей. Вот если бы он включил светильник в самом авто! Но тогда, наверное, ему будет плохо видно дорогу…

— Ах нет, я с танцевального, — махнула Эллани рукой. — Петь — это не мое. Но если хотите посмотреть, как я танцую — то можете посетить фестиваль. Всего через месяц…

— Помилуйте, милая девушка, — засмеялся водитель, — во время фестиваля у меня не будет и минутки свободной. Вот если бы станцевали для меня… только для меня!

Если бы не потрясающее соло на виолончели, которое последовало после последнего припева, если бы не эти протяжные, ласкающие слух звуки, от которых так и хотелось думать о любви — Эллани бы насторожилась. Но музыка вскружила ей голову.

И она засмеялась так, словно этот мужчина уже был ее мужчиной, ее добычей, любовником, лежащим у ее ног. В конце концов, сорок лет — это ведь вовсе не старость! Что плохого, если этот красивый, пусть и не самый молодой, человек увидит ее танец?!

— Если вы чуточку ускоритесь и я не получу сегодня от комендантши горячих собачьих ушей… то почему бы нет? Я станцую для вас, — сказала Эллани и с беспокойством посмотрела на часы.

Водитель засмеялся чарующим, мягким, бархатистым смехом, от которого у девушки от затылка и до самых ног пробежались мурашки.

— А если я поеду медленнее, то вы для меня еще и споете, — непонятно сказал он.

Эллани глянула в окно и вскрикнула:

— Вы пропустили поворот! Общежитие направо!

Смех продолжался. В нем внезапно появился игривый ритм, под который прямо-таки хоть танцуй. Но Эллани уже не могла пошевелиться. Застигнутая враждебной магией врасплох, она обмякла на сиденье.

Авто притормозило у светофора. Широкая полоса света от уличного фонаря прошла наискось через салон, и молодой постовой увидел идиллическую картину: мужчина и красивая девушка, сидящие в автомобиле, над чем-то смеются так искренне и весело, что подмывает расхохотаться вместе с ними. Из приоткрытого окна лилась приятная музыка. Водитель повернул голову, подмигнул постовому. Затем голова девушки склонилась набок, словно она хотела уснуть на плече водителя. Устала, наверное, решил постовой и улыбнулся, переключая внимание на другие машины. Водитель тронул авто с места вместе с другими, влился в общий поток вечерних машин, удалился прочь, не превышая положенной скорости. А постовой все улыбался. Нечасто встретишь такую милую пару, как эта, думал он.

Ясным утром в конце весны в здание Следствия, Розыска и Поимки нарушителей Закона вошел молодой человек. Был он невысокого роста, довольно худощавый и, кажется, весьма симпатичный. Во всяком случае, так могло показаться на первый взгляд, который, как правило, редко бывает слишком уж придирчивым. Разве что смотрит какая-нибудь дама с последним шансом на выданье! Но и такой взгляд непременно бы отметил, что у молодого человека превосходная фигура с узкими бедрами, гибкой спиной и сильными плечами. И легкая, пружинистая походка танцора.

Молодой человек, сильно смущаясь, объяснил дежурному на проходной, что его ждут в отделе Магических Правонарушений, куда он и пришел. «По направлению от Академии Магического Сыска», — добавил посетитель с плохо скрываемой гордостью. Его отправили в упомянутый отдел, заставив расписаться в журнале посещений.

«Стажер Флайминг Лид», — такую подпись оставил молодой человек. И отправился по лестнице вверх и налево — именно туда указал дежурный.

Начальник отдела Магических Правонарушений, агент Андор Милс, нынче не выспался и выглядел особенно угрюмо. Он и в обычные дни никогда не улыбался и вечно хмурил густые черные брови, а теперь и вовсе казался ужасным букой. «Бука» — это словечко было из лексикона Тьелли, с которой Милс расстался совсем недавно. «Выбери, на ком ты женат, — гневно сказала она, — на мне или на своей работе! Кто тебе дороже? Жена или эти твои маньяки?!»

Он бы непременно сказал, что жена, если бы ему не позвонил Главный Инспектор. Андор схватил трубку телефона, а Тьелли схватила ручку чемодана. Так они и расстались, даже не попрощавшись по-человечески. И сейчас, в десятом часу утра, Андор Милс пил теплую водку и закусывал подтаявшими карамельками. В его кабинете было жарко. Вентилятор не справлялся с необычайным для последнего месяца зноем, а кондиционер традиционно не работал.

Бодрый стук в веселом ритме заставил брови Милса сойтись к переносице, заложив на лбу резкие глубокие морщины.

— Войдите, — кисло сказал Андор.

И уставился на юношу, вчерашнего студента, которого прислали на место всегда такой собранной и энергичной Эрики. Ну и зачем ему, Андору Милсу, кто-то вместо Эрики? С чего ей вообще вздумалось уволиться в связи с выходом замуж? Безответственное решение. Наверно, ее муж тоже, как Тьелли, начал ставить всякие условия.

— Светлого неба, — поздоровался вчерашний студент. — Меня зовут…

— Я знаю.

— Я стажер…

— Мне это известно. Что-нибудь еще?

— Я…