Наследник. Моя маленькая тайна (СИ) - Аверина Екатерина "Кара" - Страница 25

Снимаю капельницу, упираюсь ладонями в упругий матрас, разворачиваюсь, спускаю с кровати ноги.

— Юхууу… Полетели! — вымученно улыбаюсь.

Сейчас не встану. Просто посижу, чтобы организм привык к этому положению тела. Так прикольно. Будто пьяный. Пол качается, стены плывут. Больно и мутно.

Тянусь за стаканом с водой. Пальцы дрожат, со лба стекает пот и щиплет глаза. Запрещаю себе ложиться обратно, пока, сидя, не выпью воды. Это такая первая точка, от которой я буду двигаться дальше. Надо же на что-то опираться.

Через некоторое время у меня получается. Довольный собой осторожно ложусь обратно. Все мышцы дрожат от слабости. Дыхание как после пробежки. Вытираю взмокшие волосы и лицо. Футболку бы еще сменить. Тоже насквозь.

После нескольких таких заходов меня вырубает. Но я допил воду из стакана в положении сидя и меня даже не вывернуло. День придется отлежаться, принять все назначенное лечение, а вечером по плану первая попытка встать на ноги. Просто постоять у кровати. Должно получиться.

Витя приехал только после трех.

— Ну и видок у тебя, — ржет он.

— Похер. Что у тебя? Нашли? — это все, что меня волнует.

— Да, но есть сложности. Сверху опять давят на наше начальство всеми силами намекая, чтобы мы туда не лезли.

— И? — приподнимаюсь на подушках уже без головокружения.

— Тем интереснее туда залезть, — улыбается Витя. — Все, что было нужно, я успел скопировать. Дело Карима Салаева придется вернуть в архив. Действуем полуофициально. Нас тыкают носом, что Настя поехала с ним сама, а значит ни о каком похищении речи быть не может.

— Он забрал у нее сына при свидетелях!

— Нет у нас больше свидетелей, — усмехается опер. — И записи с камер тоже нет. Где они, никто «не знает». Знаешь, что это значит, Яр?

— Что?

— Так прикрывают только своих. Мои предположения были верны. Если докопаемся, то начнется такой звездопад… Ммм… Загляденье. Все лавры правда достанутся не нам, но нам ведь и не надо. Мы свою часть сделаем, а спецы дожмут. Там уже другие полномочия начинаются.

— Рискуешь, — внимательно смотрю на него понимая, что такими вопросами занимается совсем другой отдел, но в глазах Вити настоящий азарт и желание помочь. Вот что значит, человек на своем месте.

— Наверное, поэтому жена от меня ушла, — подмигивает он.

Поговорив с ним, я еще больше убедился в том, что должен как можно быстрее встать на ноги.

Что же случилось с Каримом, что у его брата вдруг появилось такое прикрытие? Мало ли крупных бизнесменов в нашей стране. Не все могут похвастаться дружбой с генералами. Купили молчание? Чутье подсказывает, что скорее всего так и есть.

Ближе к ночи, когда дежурный врач уходит на отдых, а медсестры пьют чай в ординаторской, я закидываюсь обезболивающим и встаю на ноги. Сначала просто стою. Тяжело, но это все не важно сейчас.

К утру делаю несколько шагов вдоль кровати и снова падаю спать.

Витя будит звонком.

— Через два дня еду в командировку в столицу, — сообщает он мне последнюю новость.

— Я с тобой!

— Ты сдурел, Березин?! Сдохнуть решил раньше времени?

— Через два дня я буду на ногах и еду с тобой! — ставлю его перед фактом.

Понимаю, что практически нереально и очень рискованно, но как я ее оставлю? Как?!

Два дня я сам ставлю себя на ноги. Медицинские знания и интернет помогают. Понимаю, что ребра от моих манипуляций быстрее не срастутся, да и кровь из носа намекает, что неплохо было бы отлежаться. Но я задвигаю это все как можно дальше. Заказываю себе в интернет — магазине совсем другой корсет. Прошу заведующую клиники достать мне хорошее обезболивающее.

— Березин, ты чего удумал? — спрашивает она.

— Да выспаться хочу, — вру. — То, что здесь дают, мне не помогает. Ты же знаешь, какие препараты в государственных больницах.

— Ну-ну, — не верит умная женщина. Но обезболивающее присылает с курьером.

Шикарно.

К вечеру второго дня в новом, отлично фиксирующем и где надо гибком корсете, спокойно хожу по палате. Таблетки действуют. Уверенность в своих силах растет.

Витя долго спорит с врачом, но забирает меня из больницы под свою ответственность.

— Ты ненормальный!

— У них нет никого кроме меня, Вить, — напоминаю ему в который раз. — Настя не вывезет Салаева одна. Даяну нужна медицинская поддержка на постоянной основе. А теперь еще и психолог.

— Не надо меня уговаривать. Если бы я не понимал, всего этого, ты бы все еще валялся в палате.

Ночь сплю, потому что силы нужны. А рано утром, еще до рассвета, мы выезжаем на машине Виктора в Столицу.

Много часов в дороге. К середине пути я перелезаю назад, ложусь и закрываю глаза. Мне бы сменить опера за рулем через часик. Для этого надо расслабить мышцы и дождаться, когда подействует таблетка.

В тяжелой голове медленно проясняется. Боль во всем теле проходит. Следующую таблетку можно пить только ночью, а лучше утром. Когда перестанет работать эта, придется несколько часов потерпеть. Передоз сильного обезбола — не есть хорошо.

Витя пускает за руль. Сидит рядом, отдыхает, но следит и за мной, и за дорогой.

Вскоре снова меняемся. Мне пока сложно долго сосредотачиваться. Начинает давить в висках и плыть перед глазами.

— Куда мы сейчас? — спрашиваю у него при въезде в родной город.

Я успел отвыкнуть от его суеты, загруженности и гулкого шума, сконцентрированного прямо в воздухе. Понимаю, что возвращаться сюда на ПМЖ не хочу.

— К одному очень заинтересованному в этом деле отставному полковнику, — отвечает мне Витя.

— Отец? — улыбаюсь.

— Дядька. Остановимся у него на все время пребывания здесь. Он поможет нам с этим делом.

Пробираясь по заснеженным улицам еще порядка двух часов, добираемся до знакомого мне района. Здесь в основном проживают бывшие сотрудники внутренних органов или те, кто получил жилье за особые заслуги. Про этот жилой комплекс еще в новостях долго трубили, чтобы все точно запомнили и обязательно похвалили.

Жена полковника Савельева, очень приятная женщина с интеллигентными корнями, встретила нас в просторной светлой прихожей. Накормила, отправила спать. Мы, как послушные и задолбавшиеся мальчики, выполнили и отрубились, кто где упал. Я даже обезболивающего на ночь не пил, просто не просыпался.

В семь утра встали. Познакомились с Василием Павловичем. После завтрака засели в его кабинете с кофе и домашним печеньем.

Он просматривает документы, что мы привезли с собой. Хмурится, цокает языком.

— Витя, я сейчас позвоню одному человеку. Подполу собственной безопасности. Мы к нему поедем, потому что вот эти подписи, — показывает пару документов — это только его компетенция. И тебе очень повезло, моя мальчик, что этот человек азартен в своей работе и очень мне обязан, — улыбается Савельев. — Кроме него, вам больше никто не поможет. Полномочий не хватит, да и не полезут. Кому хочется ради чужой задницы свою подставлять?

Он во всем прав. А я готов довериться самому Черту, если это поможет вытащить мою семью.

В обед мы с Витей нервно расхаживаем по полутемному коридору ожидая, когда нас позовут. Час уже Василий Павлович ведет беседу за закрытыми дверями безымянного кабинета. Туда периодически забегают какие-то люди. Выбегают, исчезают, и мы опять остаемся вдвоем.

Нервы уже на пределе. Снова дико болит голова. Утром выпил таблетку. Она прекращает свое действие. Чувствую теплую струйку, побежавшую из носа. Перенапрягся.

Сажусь, запрокидываю голову, зажимаю пальцами переносицу и вытираюсь салфеткой.

— Может тебе в больничку? Ты же вроде работал здесь где-то? Могу туда отвезти. Не нравится мне твое состояние, Яр. Бледный, пипец!

— Потом. Давай сначала дождемся встречи с этим подполом.

— Заходите, — нас, наконец, приглашает секретарь. — Ой, — видит испачканную красными разводами салфетку в моих руках. — Я сейчас нашего медика приглашу, — суетится женщина лет сорока в форменной юбке и белой рубашке.