Исправительная академия (СИ) - Хай Алекс - Страница 16

— Об этом потом. Имей в виду, что мне главное — получить приглашение в пару уважаемых домов, дальше сам разберусь. Я умею быть убедительным.

Я слегка кивнул.

— Допустим, мы договорились. С меня услуга. Но ты чем расплатишься? Что дальше?

— Спи чутко, Оболенский, — шепнул Лаптев и отодвинулся от меня. — Очень чутко.

Наконец-то всю вторую группу запустили, и отряд «3–1» начал собираться и заходить в столовую. Доктор отодвинулся еще дальше и принялся о чем-то болтать с горе-химиком Барсуковым.

Тем временем я смог разглядеть нескольких девушек в очереди. Все ненакрашенные, в таких же, как у нас, комбинезонах и кроссовках без шнурков. Разные — были и красавицы, и милые симпатяжки, и уж откровенно на любителя.

Мне приглянулась одна девица с длинными темными волосами, убранными в высокий хвост. Тонкокостная, изящная, но выпуклости присутствовали, где нужно. Даже мешковатый комбинезон не скрывал достоинств фигуры, а отсутствие макияжа было только плюсом — красота у этой барышни была настоящая. Чем-то она даже походила на темную эльфийку из игр. Было в ней что-то… Не зловещее, нет. Необычное, с маленькой щепоткой романтичной мрачности.

Словно почувствовав на себе мой взгляд, она уставилась на меня в упор. Из вежливости следовало отвести глаза, но я не стал — захотелось посмотреть на нее повнимательнее.

Она явно меня узнала. Темные брови нахмурились, между ними появилась суровая складка. Губы изогнулись в кривой недоброй усмешке, а чуть раскосые ярко-синие глаза вспыхнули ледяным огнем.

Да черт возьми! В этих стенах есть хоть кто-нибудь, кто меня не знает?

— Группа «три-два», построиться на вход.

Две девушки — и эта темновласка была одной из них — отошли от женской очереди и присоединились к нам.

Вторая девица выглядела несколько экстравагантно даже в этих почти что казарменных условиях. Явный перманентный макияж — краситься здесь запрещали, а она все равно выглядела накрашенной. Стрелки, брови и, кажется, даже с губами она что-то сделала. Аккуратно, почти незаметно, но у меня глаз был наметан.

Волосы она не убрала — хотя длина по плечи позволяла. Но забавно было другое. Корни были темно-русыми, а вот ниже — светло-фиолетовая краска. Почти сиреневая. Нежненькая такая, пастельная. И совершенно, блин, неестественная. Симпатично, но не мое.

Судя по длине отросших волос, девица провела в Академии четыре-пять месяцев. Если предположить, что в среднем человеческий волос растет на полтора сантиметра в месяц, то по длине в как раз так и выходило.

Девица скользнула по мне томным взглядом, рассеянно улыбнулась и заняла место в колонне.

— Группа «три-два» заходит.

Рядом с нами вышагивала Софья Петровна. С девушками из нашего отряда была еще одна надзирательница — похожая на колобок, низенькая и очень упитанная. Широкий ремень на полном отсутствии талии смотрелся на ней как кольцо у планеты.

Зал столовой оказался вполне стандартным: к раздаче тянулась очередь воспитанников. Трапезничать предлагалось за длинными железными столами, сидя на приваренных к полу лавках. Такой вот суровый быт.

Маршрут был прост: входишь, занимаешь очередь, получаешь свою порцию ужина, садишься за еду, а затем идешь в противоположный конец зала, оставляешь грязную посуду и поднос и выходишь через другие двери. Там как раз построился отряд первой группы, которой была оказана привилегия есть раньше всех.

Почему привилегия? Да потому что можно было забрать самые румяные булочки, самое нажористое мясо и так далее. Кто первый встал, того и тапки, короче.

— Что дают? — спросил Кантемиров у Теплова.

Тот прищурился, глядя на подносы забравших еду воспитанников.

— Гречневая каша с… судя по запаху, жареной печенью. С подливой. И салат из огурцов и помидорок.

— Опять гречневая…

— Вчера был рис переваренный, — пробасил Теплов. — Уж лучше гречка. Хотя я бы еще раз навернул тех щей, что в обед давали… Удались.

Печень я не любил, но тут было не до жиру. Организму, особенно моему, требовалось много есть. Не просто много, а МНОГО — за особые способности следовало платить. И не только кашу. Без мяса будет туго. Печень так печень.

На раздаче я улыбнулся суровой кухарке, но эффекта это не возымело. Дама неопределенного возраста в фартуке, печатках и белой шапочке молча навалила в тарелку гречку, плюхнула сверху порцию печени и залила все грибной подливкой. Сервис так себе, зато пахло и выглядело вполне прилично.

— А можно мне двойную порцию? Хотя бы каши, — попросил я. — Пожалуйста.

Кухарка наградила меня тяжелым взглядом и шлепнула еще половник каши.

— Благодарю сердечно, — улыбнулся я. — Кстати, белый цвет вам очень к лицу.

Кажется, я нарушил какую-то программу. Потому как кухарка зависла, держа половник в воздухе, пару раз моргнула, а затем немного смущенно уставилась на следующий поднос.

— Спасибо, — буркнула она себе под нос.

Ну что, большие победы начинаются с малых деяний. Вежливость берет иные стены, что невозможно взять силой.

Пройдя дальше, я получил ломоть черного хлеба, плошку салата и стакан черного чая из здоровенной бочки. Хорошо бы, чтоб с сахаром.

Поискав глазами стол, где расселись ребята из моего отряда, я пристроился к ним. У окна дежурила София Павловна в компании других надзирателей. Какой-то парень в форме явно к ней подкатывал, но она явно не отвечала взаимностью.

Сидевший справа Регель тут же отодвинулся. Я вскинул брови.

— Что не так?

Он отодвинулся еще дальше.

— Регель, я с тобой разговариваю.

Кантемир и Теплов обменялись красноречивыми взглядами.

— Это твой одноклассник, между прочим, — ответил за Регеля Горец. — Знакомься, Регель Арнольд Карлович. Насколько я понял, ты был его ночным кошмаром в гимназии.

Я невольно бросил взгляд на Барсукова. Ботаник делал вид, что не слышал разговор. Только вот что-то уж слишком тщательно он пережевывал печень…

Доктор быстро объяснил остальным мою ситуацию.

— Друзей ты здесь не найдешь, — сказала Темновласка. — Плевать, что у тебя беды с памятью. Память может и отшибло, но человек-то остался тот же.

А вот здесь я был готов поспорить. Правда, рассказывать недружелюбно настроенным людям о том, что я был замешан в проведении какого-то архисложного Темного ритуала, было не очень разумно.

— Я изменился, — сухо ответил я. — Не знаю, как было раньше, но теперь точно все будет иначе. Поверите мне — станем друзьями. Решите строить козни и вредить — получите в ответ. Все будет по справедливости.

— Справедливо было бы ударить тебя камнем по башке и засыпать песком, — впервые заговорил Регель. — А перед этим пару раз макнуть башкой в унитаз, где до этого испражнились. Прямо как ты делал. Можно еще что-нибудь припомнить. У тебя была богатая фантазия.

Я треснул кулаком по столу так, что все подносы подпрыгнули. На меня тут же уставилась Софья Павловна и угрожающе покачала головой.

— Да вы достали уже требовать от меня извинений и ответов! — прошипел я. — Я вашими претензиями и обвинениями уже по горло сыт! Не помню я ничего. Не пом-ню! А что до наказания — так я здесь, отбываю его. К слову, вместе с вами. Вы у нас тоже не ангелы, раз здесь оказались. Или начнете мне заливать о том, что вы невинны, что вас оговорили? Брехня! Мы здесь все одинаковые, и все в одной лодке. Я мог бы вам помогать, но не стану, пока не станете разговаривать нормально.

Томная девица с сиреневыми волосами поставила локоть на стол и оперлась подбородком о ладонь.

— А ты и правда изменился, Володя, — странно улыбнулась она.

— А ты еще кто?

— Знаешь, девушкам обидно, когда с ними проводят ночь, а потом не перезванивают и не отвечают на сообщения, — проворковала девица. — Но я зла не держу, к тому же ты у нас как эти герои бульварных романчиков для скучающих домохозяек.

Значит, Оболенский умудрился поматросить и бросить эту девчонку. Ну, приплыли. Нет, по ней было заметно, что она ни во что не ставила ценности вроде целомудрия до брака и прочих архаизмов. И все же признаваться так открыто…