Может быть, он? (СИ) - Лабрус Елена - Страница 38

Улыбнулся. Поздоровался. Переложил из руки в руку букет.

— Илья? — удивилась девушка, смутилась, глянула на часы.

Как там она сказала? Морской биолог? По крайней мере, выглядел он именно так.

— Я рано? Мне подождать снаружи? — засомневался он.

Зато я больше ни секунды не сомневалась: он смотрел на девушку так, что будь у меня зрение как у глубоководной рыбы, утраченное за ненадобностью, я бы разглядела: да тут любовь.

— Нет, нет, я уже ухожу, — улыбнулась я. Закинула на плечо сумку. — Всего доброго.

— Кристина, подожди! — Анна выбежала за мной. Подпёрла спиной дверь. — Ты хотела, чтобы я к нему пришла, да?

— Нет, — уверенно покачала я головой.

— Он что-то говорил обо мне? Может, спрашивал, узнавал, просил?

— Да нет же, нет, Ань. Нет, — выдохнула я. — Забудь.

— Ты думаешь, я не справлюсь? — вынимала она из меня душу своим синим бездонным взглядом.

— С чем? Он не зверушка в контактном зоопарке, с которой можно прийти поиграть — и домой. Он трудный, злой, больной. С ним тяжело. С ним невыносимо. И да, ты не справишься.

Она хотела возразить, упрямо вскинула подбородок, но я предупреждающе подняла руку.

— Прости, но нет.

— Почему?!

— Потому что ты не держишь удар.

— А ты держишь?

— А я держу.

Я тяжело вздохнула и пошла к выходу.

Конечно, ты справишься, — крутилось в голове. — Выдержишь, выдюжишь, поставишь его на ноги. Пожертвуешь карьерой, наукой, свободой… И разобьёшься о него, как чайка о бездушную скалу. А он даже не заметит.

Устраивай свою жизнь, девочка. С высоким, спортивным, обветренным солнцем и ветром морским биологом, или с кем-нибудь ещё. Всё равно.

Он не твой.

Твой Ротман, печально известный.

Я брела к остановке, чувствуя себя вывернутой наизнанку. Выпотрошенной. Выполосканной.

Желудком после промывания. Пустым и несчастным.

Мне бы сейчас поехать к Ротману и, как минимум, извиниться. За то, что поверила в сплетни, за то, что ударила, ладно, хотя бы за то, что вошла без стука — это невежливо.

Мне бы… не знаю… взять бутылку вина и просто прийти. Меня бы не выгнали. Но сейчас я должна была вернуться на работу. У меня там стояли чёртовы коробки чёртова «Экоса», которые не желали заканчиваться. У меня там обе компании, что я вела помимо работы в «Органико», сидели без зарплаты, которую мне не мешало бы начислить ещё вчера. У меня там пионы завяли, их надо бы выкинуть. И печеньку я недоела, вкусную.

Вот с мыслью о печеньке я и подошла к проходной «Органико».

И ничего, кроме банального «Вспомни чёрта!» на ум не пришло.

На парковке у проходной, плотно заставленной машинами, стояло инвалидное кресло Ротмана.

И Ротман в нём тоже был.

И его скромный клетчатый плед, которым он прикрывал ноги даже в жару — стеснялся демонстрировать на улице свою культю. И чёртова чёрная рубашка, что так ему шла. И чёртов букет, что лежал у него на коленях.

— Кого-то ждёшь? — остановилась я перед ним.

— Одну психованную дамочку, которая чертовски мне дорога, — улыбнулся он. — Это ей, — протянул он букет.

— М-м-м… Хорошо, я передам, — прижала я к себе букет. — Что-то ей сказать?

— Да. Что я перерезал трос, чтобы выжить, а не чтобы погибнуть. Эта дурацкая жизнь, конечно, несправедлива, но стоит того, чтобы за неё бороться.

Я тяжело вздохнула.

— Возвращайся, дурочка. Я скучаю. Я невыносимо по тебе скучаю. Только не подумай ничего лишнего. А то возомнишь ещё о себе, — хмыкнул он. Мотор коляски зажужжал, когда он поехал прочь. — Кстати, ты задолжала мне желание. Так вот — это оно. Я хочу, чтобы ты вернулась, — крикнул он, не оборачиваясь: точно знал, что я смотрю ему вслед. А потом резко развернулся и остановился. — У меня есть для тебя новости.

— Какие? — удивилась я.

— Тебе понравится, — улыбнулся он, блеснув зубами.

Всё же у него была потрясающая улыбка. И она так ему шла, засранцу.

— Я рада, что ты выжил, Игорь, — достала я из сумки упаковку от бинта.

Он отъехал достаточно, чтобы сразу понять, что у меня в руках. Но всё же понял.

— Откуда ты?..

— Прости. Я дурак. Люблю тебя. Всегда любил, — зачитывала я на ходу, идя к нему. — Твой Ротман, печально известный. Я рада, что ты не забыл, как мы вместе придумывали надпись на твоё надгробие, чтобы оригинальное, личное, загадочное и каждая твоя девушка думала, что это ей, — я нагнулась и вручила ему бумагу. — Но ещё больше рада, что она пока не пригодилась.

— Всё ещё хочешь, чтобы я принял смерть исключительно из твоих рук?

— Конечно, Ротман. И никак иначе.

— Мир, дружба, жвачка? — протянул он мизинец.

— Но, если ещё раз назовёшь меня шлюхой… — зацепилась я за его мизинец своим и выкрутила, больно.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, словно он не почувствовал.

— Это было отчаяние, малыш, — вздохнул он. — Прости.

— Прощён, — расцепив руки, толкнула я его пальцем в лоб, заставив запрокинуть голову. — На ужин буду белое полусладкое.

— Оно будет тебя ждать. В девять?

— Работы много. Давай ближе к десяти.

— Хорошо. В десять. А где ты, кстати, была?

— На выставке гадюк, — пожала я плечами.

— И как? — удивился он.

— Отлично. Вернулась с медалью и грамотой. Пока, Ротман! — махнула я рукой с цветами.

— До вечера. И чёрт бы тебя побрал! — крикнул он.

— Эй, это были мои слова! — возмутилась я.

Но он только засмеялся. И Ринат уже открыл ему дверь машины.

До свиданья, чудесные пионы, — выбросила я увядший букет в мусорное ведро.

Здравствуйте, замечательные эустомы, — поставила в чистую воду и помытую вазу свежий букет. Нежный, изысканный, сложный.

Да чтоб тебя, Ротман! — улыбнулась я.

И полезла в карман за телефоном.

Звонили с неизвестного номера.

— Здравствуйте, это ассистент доктора Копыловой, — представился приятный женский голос.

— Кто? — сразу и не сообразила я.

— Вы записаны на участие в исследовании на базе Национального исследовательского университета при Академии наук. Сегодня первая встреча — ДНК-вечеринка. В девятнадцать часов. Я уточняю количество участников. Вас ждать?

— Э-э-э, — взяла я паузу. И неожиданно для себя вдруг согласилась. — Да, — ответила я.

И даже не стала думать почему. Потому что я фанатка науки и доктора Копыловой. Хоть на вступительное собрание схожу. У меня как раз есть два часа.

— Отлично, — обрадовалась ассистент. — Мы вас ждём.

Я посмотрела на часы и, спустя две зарплатных ведомости, вызвала такси.

Наверное, не много желающих, думала я, пока ехала по названному адресу, раз лично всех обзванивали. Но когда мне выдали девяносто пятый номерок и набор для сдачи ДНК, поняла, насколько ошиблась.

В большой аудитории на последнем этаже, что представляла собой нечто среднее между современным лофтом с огромными окнами и производственным корпусом какого-нибудь завода оказалось полным-полно народа.

— Здравствуйте, — приветливо встречала всех на входе девушка. — Я Мария. Вы записаны? Если нет, то я вас запишу. Можно ник, можно выдуманное имя — неважно, лишь бы оно было уникальным и по нему вас можно было отличить от остальных. Кристина-95? — переспросила она, когда, посмотрев на приколотый к груди номер, я назвалась. — Отлично.

— Что нужно делать? — крутила я в руках вручённую коробку.

— Для начала проходите вон туда, к лаборантам. Затем можно скоротать время в баре. Вода, сок, закуски, чай, — перечислила она. — А затем Анастасия Петровна сама всё расскажет.

— Я одна, ничего? — уточнила я на всякий случай, когда ватной палочкой из моего индивидуального набора номер «95» с тыльной стороны щеки, другая приятная девушка, взяла мазок.

— Ничего, ничего. Для чистоты эксперимента даже лучше, — уточнила она и тоже отправила к бару.