Вынужденное знакомство - Алюшина Татьяна - Страница 2

А вы пробовали работать с творческими людьми? С художниками, скульпторами? Там такие закидоны приходится терпеть, усмирять и принимать – и носиться с творцами как с малыми детьми, выдерживая все их истерики, запои, депрессии, нервные срывы и приступы больного тщеславия, – что невольно сама воплощенным Кришной станешь в его всепрощении и смирении. Или с людьми, облеченными властью-богатством, с капризными инвесторами, с «брыкливым», неуравновешенным руководством и так далее, так далее…

Но это ее жизнь и работа – бесконечная коммуникация с огромным количеством разных и не самых простых людей.

Так какая, на хрен, карма-сука, передовица производства, работающая «без выходных», спрашивается, выстрелила вдруг в Полину прямо в упор и с каких таких грехов ей все это прилетело?! Да и ладно бы только ей одной! Может, Поля тогда и разобралась бы и поняла, в чем проблема, пострадай лишь она, но ведь беда ворвалась в жизнь ее семьи, накрыв «взрывной волной» родных и близких.

Они что – тоже настолько нагрешили?

Ну, конечно, она не святая и, может, где-то с перебором бывает высокомерна и цену себе завышает, а почему нет-то, а? Она благополучная, весьма успешная девушка, москвичка с весьма неплохой работой и интересными перспективами карьерного роста, с хорошей, качественной личной жизнью, с квартирой, с приличной машиной, с прекрасной репутацией, с уважением в их профессиональной среде. И все это сама, своим трудом, упорством и усердием. И, между прочим, с вполне себе реальными, грандиозными планами на будущее.

И в один миг, в один клятый гадский миг вся основательность, уверенность и налаженность ее жизни рухнула, словно где-то там, в каких-то высших судьбоносных сферах произошел термоядерный взрыв, превращая планы-ожидания Полины, да и все ее настоящее, в труху и пепел, спровоцировав потрясение пространства такой силы, что образовался гибельный, неконтролируемый и беспощадный смерч.

Полина безысходно-привычно отчитывала рабочих галереи, как всегда пропустивших мимо сознания и памяти бо́льшую часть выданных им четких указаний и неверно установивших крепления под картины, когда позвонила Настя.

– Привет, – поздоровалась невестка.

– Подожди минутку, Настюша, – попросила Поля и вернулась к прерванному разговору с рабочими зала: – Все ведь достаточно четко просчитано и размечено, вот почему, объясните, вы делаете крепление где угодно, только не на выставленных метках?

И, понимая, что спрашивать в принципе бесполезно, только воздух зря сотрясать, распорядилась холодным начальственным тоном:

– Все переделать. Вечером проверю, напортачите снова, работы не зачту и не оплачу. Всё! – И, не успев сразу эмоционально переключиться, тем же начальственным тоном обратилась к «висевшей» на связи в ожидании Анастасии: – Да, Насть?

– Оу-оу, остынь, начальница! – рассмеялась Настюшка. – Я все делаю качественно, честное слово! Меня можно не отчитывать.

– Да, – вздохнула Полина и потерла устало лоб пальцами, отпуская внутренне напряжение и раздражение, – извини. У меня тут, как всегда, аврал-завал, столько надо еще успеть и сделать, а тут… Я дурею от этих работников: всякий раз, как выставка, так повторяется одно и то же: четко и конкретно определяешь место на стенах и стендах, так нет, обязательно что-то криво-косо и не по отметкам да сделают, – пожаловалась Поля и, тяжко вздохнув, переключилась окончательно на беседу: – Ты чего звонишь-то? – И улыбнулась, догадываясь о причине звонка невестки. – Предложение имеешь?

– Предложение имею. Кулинарно-бытового свойства, – рассмеялась Настюшка и спросила: – На обед придешь? Перерыв-то у тебя сегодня будет? Я пирог в духовку поставила. Капустный, твой любимый! – приглашала-соблазняла она.

– Пиро-о-ог… – протянула со значением Полина и посмотрела на часы на запястье, быстро прикидывая, что у нее с временем, припоминая дальнейшее расписание на сегодня. – А знаешь, приду. Минут через тридцать-сорок.

– Давай. Как раз пирог поспеет.

Полина машину брать не стала, оставив ту стоять на парковке у галереи; впрочем, она редко добиралась от работы до Насти на машине. Не любила крутиться и тыркаться по узким улочкам центра Москвы, наверняка где-нибудь еще и встряв в пробку, выбравшись из которой обязательно придется, ругаясь сквозь зубы, искать хоть какой-то «карман» для парковки на тех же узких улицах, плотно заставленных автомобилями в любое время суток.

Да ну на фиг, к тому же сегодня вообще что-то невообразимое творится с трафиком в Москве, лучше она пройдется пешочком через дворы и «сократы», тем более тут недалеко, по московским-то меркам, считай, что вообще на соседней улице. Так что ножками оно полезнее и надежней, но таким быстрым пешочком, ближе к трусце – время, время, всегда не хватает, поджимает и что-то такое сложное с нами вытворяет. Вот и бегаем, несемся-торопимся.

Подумала об обещанном пироге – великий соблазн и сплошное гурманство, – и мысль, по цепочке ассоциации, сразу же перескочила на саму невестку. И, непроизвольно улыбаясь всю дорогу, думая о Насте, Полина бодро-торопливо шагала по улице, кутая подбородок в приподнятом воротнике стильной каракулевой курточки. Холодновато сегодня, а она, понятное дело, одета совсем не для прогулок на бодрящем, легком февральском морозце, а представительно и стильно, как и положено при ее должности, статусе и служебных обязанностях. Ну да – офис в «Центре», Галерея, теплое нутро комфортной машины, хорошо хоть туфли на каблуке удалось сменить на зимние кроссовки, которые предусмотрительно лежали у Полины в офисном шкафу на случай всяких непредвиденных ситуаций. Например, вот такой – легкой пробежки в гости по морозным улицам.

Да, Настюшка… Снова возникло перед ее мысленным взором лицо девушки. Анастасия, жена любимого старшего брата Полины Василия, хоть была всего на три года младше Полины, но вся родня относилась к ней как к милому, доброму подростку, такой своеобразной, легкой, радостной и очень позитивной вечной девочке. Не инфантилке ни разу – нет-нет, ни в коем случае, все у Настеньки с расстановкой приоритетов, живым умом, волей и трудолюбием в полном порядке, просто натура такая: светлая, воздушная, с неизменной улыбкой на губах и всегда близким, заразительным смехом. Ее и звали все Настенька да Настюшка, не иначе в соответствии с характером и нравом.

Братец Василий женился поздновато, когда ему уж за тридцать пять перевалило, хотя по нынешним-то меркам, когда и в сороковник мужчины у нас вьюноши безбашенные и безответственные в большинстве своем, так, может, и в самый что ни на есть раз, если и вовсе не рановато.

Вася не то чтобы бирюк какой, но человек непростой, замкнутый, молчаливый, «сложноватый», как говаривает про него бабушка Василиса. Что, понятное дело, во многом обусловлено спецификой его работы, заодно являющейся четким, конкретным жизненным призванием: Вася программист, довольно крутой, надо сказать, и сильно востребованный айтишник, бо́льшую часть времени зависающий за компом что дома, что в офисе на рабочем месте.

Но в принципе Вася мужик вполне себе адекватный, серьезный и продуманный, про спорт не забывал никогда, занимался с детства, да и жизнь во всем ее многообразии, ради полного погружения в программирование и пространство интернета, в игнор не задвигал никогда.

Много путешествовал и, проверяя себя на экстрим, увлекался бейсджампингом, потом и вингсьютом, то бишь теми же прыжками со скалы, но не с парашютом, а в костюме-крыле, но к данному виду спорта быстро охладел, когда кто-то там из их команды разбился. Было в перечне интересов Василия и подводное плавание с аквалангом, и скалолазание – в общем, всякое-разнообразное, но без фанатизма, так – попробовать, понять, что почем, применить и прочувствовать.

Вот во время освоения очередного своего увлечения, когда он по приглашению одного из начальников-работодателей принимал участие в международной регате, Василий и познакомился с Настюшкой.

Девушка оказалась на регате совершенно случайно: кто-то там из ее знакомых заболел, кто-то не смог поехать, и предложили ей занять его место исключительно в качестве повара, вернее кока, на одной из яхт. Ну а кем еще, если учесть, что по образованию она повар.