Идеальная мишень - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 12

• Предыдущая
• 12/78
• Следующая

– Скорее, одного из обвиняемых, – заметил адвокат. – Если все, что вы говорите, правда, тогда Труфилов такой же обвиняемый, как и прочие. Почему вы так уверены, что он согласится дать показания против Чиряева?

– Совсем не уверен. Но я собираюсь его найти именно для того, чтобы убедить дать эти показания. Пока Труфилов жив, он реальный кандидат в покойники. Чиряев и люди, стоящие за ним, не оставят его в живых. Если учесть, что Труфилов раньше работал в военной разведке, он и сам это прекрасно понимает. Мне остается только найти его...

– Зачем вы решили со мной встретиться? – Бергман нахмурился. – Хотите меня испугать? Или договориться? Вы же понимаете, что это бессмысленно. Я никогда не пойду ни на какие сделки в ущерб своему клиенту.

– Безусловно. Именно поэтому я и хотел с вами встретиться. Вы умный человек, Давид Самуилович, и понимаете, что может случиться, если я найду Труфилова и заставлю его дать показания против Чиряева. В таком разе полетит не только ваш подзащитный, но и все руководство компании «Роснефтегаз». А это уже гораздо серьезнее, чем арест даже такого человека, как Ахметов. Отсюда вывод – я решил встретиться с вами, чтобы сообщить вам о своем обязательстве найти столь важного свидетеля, как Труфилов.

– Почему они не открыли вторую бутылку? – пробормотал Бергман.

– Что? – не понял Дронго.

– Нужно позвать человека, чтобы открыл вторую бутылку, – задумчиво проговорил адвокат и без всякой связи с этой фразой изрек: – Вы или безумец, или авантюрист. Простите за откровенность. Но почему вы сообщаете о своем плане именно мне? Вы же прекрасно понимаете, что содержание нашей беседы может стать известно моему подзащитному. Или людям, которые платят мне за защиту Ахметова.

– На это я и рассчитываю, Давид Самуилович. Дело в том, что у меня очень мало времени. И если Труфилов действительно сбежал в Европу, то найти его за оставшиеся полтора месяца – чистая авантюра. Или безумие – как хотите. Но с вашей помощью я надеюсь это сделать.

– Каким образом?! – У Бергмана пропал всякий аппетит. Он еще раз посмотрел на свой портфель, лежавший в углу.

– Вы наверняка сообщите о том, что Романенко в моем лице решил начать активный поиск Труфилова, – охотно пояснил Дронго. – И другая сторона, которая не заинтересована в осуждении Ахметова, еще с большей интенсивностью продолжит поиск исчезнувшего директора нефтяной компании. Если учесть, что он бывший сотрудник ГРУ и умеет прятаться, то поиски будут нелегкими. Но у меня появится шанс. И знаете почему? Потому что за ним будут охотиться люди, не заинтересованные в том, чтобы Труфилов появился в Москве. Они будут выполнять роль егерей, которые гонят на меня добычу охотника. Остаться безучастными они не смогут. А когда «добыча», то бишь Труфилов, убедится в том, что на него идет облава, он скорее всего согласится с моими доводами – приехать в Москву и выступить против Чиряева.

– А знаете, это интересно, – прошептал Бергман почти интимно, наклоняясь к Дронго, – но если его «затравят» те самые егеря, о которых вы говорили... Если им и достанется эта добыча.

– Риск существует, – согласился Дронго, – но я думаю, что лучше искать человека, которого обложили со всех сторон, чем самостоятельно пытаться найти бывшего разведчика в Европе. Вы со мной не согласны?

– А вы не боитесь? – ответил вопросом на вопрос Давид Самуилович, в упор глядя на Дронго. – Ведь егеря могут по ошибке начать стрелять и в охотника. Говорят, иногда такое случалось на охоте.

– Не боюсь. Дело в том, что Романенко располагает целой группой охотников, которые будут работать со мной. Они двинутся широким кольцом, и смерть одного охотника ничего не изменит.

Официант открыл вторую бутылку, разлил вино по бокалам и тут же исчез. Бергман посмотрел ему вслед, тяжело поднялся и подошел к своему портфелю, лежавшему на стуле. Щелкнул замком, достал магнитофон, который записывал беседу, и выключил его, положив обратно в портфель. Дронго молча наблюдал за ним.

– Покойный Яков Аронович был о вас хорошего мнения, – почему-то сказал Бергман, – вы ведь знали Гольдмана?

– Якова Ароновича? Конечно, знаю. Это известный бакинский адвокат. Знаю с самого детства. Они большие друзья с моим отцом.

– В свое время Гольдман вел знаменитое дело Малышева, – напомнил Бергман, – я ему тогда помогал. Малышев был руководителем ОБХСС Одесской области. Гольдману удалось сделать невозможное в советские времена. Он не только добился освобождения Малышева, но и сумел доказать вину руководителей области, прокуратуры и КГБ. Он встречался со всеми свидетелями только на улице, чтобы избежать подслушивания. Вы понимаете, почему я вспомнил эту историю?

– Понимаю.

– Я должен буду отдать эту пленку людям, которые знают о нашей встрече, – вздохнул Бергман, – должен сказать, что Яков Аронович отзывался о вас очень тепло. Он рассказывал мне, что всегда с особым чувством симпатии относился и к вам, и к вашему отцу.

– У нас были взаимные симпатии, – Дронго все еще не понимал, куда гнет Бергман.

– Будьте осторожны, – вдруг тихо произнес адвокат, – эти люди не станут шутить. Я не смогу вам помочь. Вы меня понимаете?

Дронго кивнул. Он получил подтверждение своим опасениям. За делом Ахметова стояли гораздо более серьезные люди, чем думал Романенко.

– Почему вы так рискуете? – спросил Бергман.

– Слишком мало времени. К тому же другая сторона все равно узнает о нашем желании найти Труфилова. Любой шаг группы Романенко становится известен им, а через них и вам. Разве я не прав?

Адвокат уклонился от ответа. Он молча смотрел на бокал с вином, словно размышляя, как именно сформулировать мысль.

– Мне говорили, что вы умный человек, – задумчиво произнес Бергман, – теперь я понял, что вы еще и смелый человек. Выпьем за вашу удачу. Для меня проигрыш будет означать всего лишь неудачу на процессе, который я вел. Для вас проигрыш будет равносилен смерти. Я искренне желаю вам остаться в живых, Дронго. Надеюсь, что мы с вами встретимся и после двенадцатого мая. Если вы останетесь в живых, я приглашу вас в этот ресторан четырнадцатого числа. Договорились?

– В таком случае можете прямо сейчас заказать столик.

– Вы еще и самонадеянны, – грустно заметил адвокат, – мне уже за шестьдесят, и я повидал в этой жизни больше чем нужно. Не стройте иллюзий, Дронго. Это дело вам не по зубам. Вопрос даже не в том, удастся ли вам найти Труфилова. Если даже произойдет чудо и вы его найдете, то и в этом случае он откажется работать с вами. Даже в том совсем уж маловероятном случае, если вы все же сумеете его убедить сотрудничать с группой Романенко, вам элементарно не удастся доставить его живым в Москву. У вас так мало шансов, что я даже не хочу их просчитывать. Можно сказать, что у вас нет шансов вообще. Откажитесь от этой безумной авантюры, пока не поздно. Вам не дадут довести дело до конца. Чиряев никогда не будет в Москве и не даст показаний. Это абсолютно исключено.

– Я все-таки попытаюсь, – пробормотал Дронго.

Бергман замолчал. Он смотрел на блюдо, стоявшее перед ним, и молчал. Затем взял нож и вилку. И медленно произнес:

– Иногда я думаю, что без таких идеалистов, как вы, жизнь была бы неинтересной. Вы еще молоды. Попытайтесь. Может быть, вы и сумеете сделать невероятное. Хотя я, честно говоря, не представляю, как это у вас получится. За ваше здоровье, Дронго, – поднял он свой бокал, – оно вам очень понадобится в ближайшие дни. Будьте здоровы!

– Спасибо, – едва слышный звон бокалов нарушил тишину кабинета.

– А теперь я снова включу свой магнитофон, – сказал Бергман, – и давайте поговорим о чем-нибудь другом. Например, о литературе. Мне говорили, что вы хорошо владеете английским. Кого из современных англоязычных писателей вы бы посоветовали почитать?

Я выхожу из туалетной комнаты. Выхожу и натыкаюсь на неприятного типчика, стоящего прямо у дверей. Он нервно оглядывается и шепотом спрашивает:

• Предыдущая
• 12/78
• Следующая