Курсант: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 16

Я пока оказался нужным. В нужном месте и в нужное время молодой строитель коммунизма проявил отвагу и предотвратил незаконные вливания в советскую экономику буржуазной валюты. Это яркий пример превосходства советского человека перед меркантильным буржуазным населением загнивающего и неблагополучного Запада.

Выписали меня из больницы чуть ли не с оркестром. Как говорится, провожали и порвали два баяна. Медперсонал вздохнул с облегчением (кроме Ленки, та чуток взгрустнула даже), особенно радовался завотделением. Не просто ему с таким пациентом было. Сам виноват. Не люблю я таких скользких людей. Не хорошо это — леваком при такой должности промышлять. Меня от этого немного коробит. Ничего не поделаешь — издержки бывшей профессии.

Медаль мою мать повесила на стену в зале на самое видное место. Прицепила на подушечку для игл, а сами иглы убрала в коробочку. Показывала награду нашим редким гостям и с гордостью рассказывала историю, прочитанную ею в газете.

Из гостей у нас бывали лишь две ее подруги, что работали в той же сберкассе, да соседка тетя Клава. Старая, но еще крепкая женщина с прищуром на один глаз. Говорят, она во время войны снайпером была. Не любила про это рассказывать. Потому что крестик на шее носила. По вере нельзя ей людей убивать. Фашисты, конечно, не люди, но для боговерующих, каждая тварь в человеческом обличье — человек.

Со школой милиции я пролетел, но надежды не терял. Дождусь следующего года, а там видно будет. Может, на вышку замахнусь. Просто не хочется терять несколько лет и учиться в высшей школе. Средка в самый раз была бы. Учить меня — только портить. А вышку ради диплома потом заочно добить можно.

Прошел месяц после моей выписки из больницы. Мать так и вкалывала на двух работах, чтобы прокормить такого бездельника, как я. А жрал я за двоих. Потому что совсем пошел на поправку, и “растущий” организм запустился на полную катушку. Я даже пытался делать лайтовую зарядку по утрам.

Если поступить не получилось, то задача номер р-раз на ближайшую жизнь — это устроиться на работу. Без образования (вернее, без диплома) особо не разбежишься: работягой на завод или на стройку.

Я все у соседки тети Клавы разузнал. Ее рабочий стаж на фабрике перевалил далеко за сорок, и в этом вопросе она разбиралась как никто другой.

В это спокойное и вялотекущее время подростков брали учеником везде: на любую рабочую специальность (при наличии мест и потребности). Полдня помогаешь мастеру-наставнику (принеси подай, пошёл, не мешай…), полдня посещаешь школу, которая тут же на заводе функционирует. Как правило, полгода — и разряд. Экзамены на разряд принимает комиссия из наиболее опытных рабочих. Если знания и навык фактически имеются, только корочек нет — порядок тот же, но экзамен примут раньше. Для одного комиссию собирать не будут, она раз в месяц проводится, а то и реже. Даже когда после ПТУ парень (или девушка) приходит со вторым-третьим разрядом, всегда начинает свой трудовой путь только под руководством наставника. И он несёт солидарную ответственность за качество работы и безопасность подопечного. Именно тогда родилась шуточная фраза "забудь всё, чему тебя учили". Зачастую специфические знания конкретного технологического цикла, которые передавал наставник, превышали в объеме академическую начитку многократно

Но чтобы устроиться на завод, нужно пройти медкомиссию. После ранения — это проблема. Временная, конечно, но проблема. Пока не закончится период реабилитации, никто со мной даже разговаривать не будет. Можно, конечно, попробовать договориться с врачами, но на это нужны вливания. Придется немного подождать.

Спустя еще неделю я стал приобщатся к самому распространенному советскому спортивному снаряд: к перекладине. Турники здесь в каждом дворе были. А где не было, пацаны сами их мастерили, прикрепляя лом между близко растущих тополей. Чувствовал я себя совсем здоровым. Но почему-то негодным пока для медкомиссии. Хотя зажившая рана, отдавала иногда фантомными болями.

Я предпочитал заниматься на школьном стадионе. Лето сейчас. Тихо и спокойно там. Среди зарослей некошенной лебеды торчали разнокалиберные турники для всех возрастов и размеров, рукоход и столб с гимнастическими кольцами.

По первости получалось, как сосиска на шпажке, но через недельку уже дорос до начального уровня панды из мультика про кунг-фу. Он там тоже сначала полумертвым был. А потом так навалял барсу по щам и хвост ему прищемил, будь здоров.

Будем брать пример с бамбукового мишки. Только нет у меня мастера Шифу и других Угвеев, кто бы пинал мою ленивую жопу. Но зато есть целая телега жизненного и боевого опыта. В студенчестве боксировал, потом в ментовке рукопашкой баловался. Звезд с неба не хватал, по спорту по Динамовской линии не пошел, все работа, да работа, но КМС-а выполнил. Потом, естественно, забросил. Это ж надо было в зал ходить и на соревнования ездить. А как без меня райотдел выживет? Кто преступления раскрывать будет?

На молодняк надежды нету. Молодые опера напоминали мне худых тюленей. Вроде жира еще не нажили, а потюлениться любили. По темнухам ножками лишний раз тропку не топтали. Ждали, когда изъятые с места происшествия пальчики по базе стрельнут, ну или другие ДНК-анализы совпадут.

Благо, базы крим-учетов росли, как грибы в Чернобыле. Было с чем работать. Особенно ДНК-учет радовал. Крайне перспективное направление. Жулик чихнул на месте происшествия или окурок бросил, или волосок обронил. И все… Приедет Коля или другой эксперт-биолог, изымет все по фэн-шую и в лабу снесет. Если дежурный следак не затупит и вовремя экспертизу назначит (до того, как с суток сменится и материалы другому отпишут), то раскрыть по биологическим следам можно в течение двух недель плюс-минус. Срок производства экспертиз просто такой в экспертном центре — пятнадцать дней. А если сильно надо (начальник полиции слишком топотит, или дело резонансное какое-нибудь, или серия прослеживается), то можно и гораздо быстрее. Вот как я, например, Олега нашел…

А то, что агентуру надо заводить и информаторов напрягать, знали молодые про это, но, зачастую, делали все лишь формально, на бумажке. Оттого и результаты по оперативным позициям были не ахти. Раскрытия держались на “пробить по базе”, да “проверить телефонные звонки”.

Были, конечно, и матерые опера (честь им и хвала). Но в основном это были зубры из прошлого века, что держались за неблагодарную работу хрен знает зачем. Ждали, когда язва желудка откроется, сердце шалить начнет или другие почки откажут. Традиционный букет, с которым выход на пенсию казался не таким скорополительным.

Я новое поколение не виню. Мы сами виноваты. Обмельчал опер, завалили его бумажками разными. С каждым годом их все больше и больше. Одной только нормативки ведомственной столько валит, что всю жизнь можно только ее и изучать (с изменениями всякими). А на каждую бумажку еще три накатать надобно, чтобы первую с контроля списать. В самой горячей бухгалтерии в период отчета столько бумаги не марают, сколько в МВД.

Но бумажка — вещь важная. Можешь хоть сдохнуть на работе, радея за результаты и отчизну, но если на бумажке это красиво не покажешь, то ты ни хрена не делаешь. А можешь напропалую курить молодые побеги средиземноморского бамбука, но грамотно отчет составить и со статистами в ИЦ “правильно” карточки забить. В шоколаде будешь. Бюрократия задавила здравый смысл. Надеюсь, здесь в органах советских она еще не так разрослась.

Настал момент, когда тело мое решило, что готово к полноценным физическим нагрузкам. То состояние, в котором пребывала моя оболочка (а-ля ботаник-зубрила), меня категорически не устраивало. Куда с таким телом? Ни в морду дать, ни девушку охмурить. Поэтому я взялся за себя всерьез пока было время. Пол дня возился на школьном стадионе: бегал, подтягивался и отжимался на брусьях, а вторую половину дня пропадал в библиотеке. Я хоть и историк по образованию, но после поступления на службу ни одной книги в руки не брал. Только аудио иногда в командировках слушал. Винокурова и других Каменистых фантастов. Чтобы въехать в местные реалии, пришлось с головой погрузиться в подшивки местных и центральных газет. Память реципиента — это, конечно, хорошо, но многих нужных нюансов он не знал. И смотрел на мир глазами розового пони, что кушают радугу и какают бабочками.