Курсант: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 19

В самом темном и сером углу я заметил скамью для жима лежа со стандартной штангой на самодельной станине с рогатулинами. Рядом на резиновом коврике виднелись пузатые гири и чугунные монолитные гантели. Красота: уголок качка в базовой ретро-комплектации.

— Быков? — на нас уставился крепкий дедок чуть пониже среднего роста в красной олимпийке с надписью СССР на груди (потом я увидел, что такая же надпись есть еще и на спине). — Ты что опаздываешь? Бегом переодевайся! А это кто с тобой?

Тренер уставился на меня хмурым взглядом. Его лицо на миг стало еще более морщинистым. Вокруг дедка столпились разновозрастные ученики-подростки. На всех майки, спортивные трусы и боксерские перчатки.

— Саныч, — Быков кивнул на меня. — Это мой одноклассник, но он не со мной. Не знаю, зачем он приперся. Я с ним у входа встретился. Так, что я ни при чем.

— Здравствуйте, — кивнул я тренеру. — Меня зовут Андрей Петров. У меня к вам будет небольшая просьба. Я после ранения в больнице провалялся, ослаб немного. А мне ГТО сдавать. Надо форму подтянуть. Можно я буду приходить иногда и вашим инвентарем пользоваться? — я кивнул на уголок Джо Вейдера.

— А зачем тебе в зал ходить? — прощупывал меня дедок. — Иди на школьный стадион.

— И туда хожу, но массу этим не набрать. С недовесом борюсь.

— Ну приходи, занимайся, — кивнул Саныч. — Если что, я здесь целый день торчу, кроме воскресенья. Только обувь сменную бери и ставь все снаряды на место. Чтобы порядок был.

— Это я знаю…

Тренер посмотрел на меня с недоумением. На качка или другого спортсмена я не был похож. Внешне, наверное я очень напоминал додика, который только оторвался от мамкиной титьки и, придя в спортзал, очень стеснялся ходить после тренировки в душевую с голыми дядьками.

Обуви у меня сменной не нашлось. Единственные кеды, что имелись у моего предшественника, оказались заношенными и настолько сроднились с уличной грязью, что даже если их попытаться отмыть, никак не докажешь, что обувь это сменная, а не говонодавы, в которых я только что бродил по самым злачным улицам города.

Поэтому сегодня я решил заниматься, как новичок — босиком. Мог себе позволить. Я же еще на нулевом уровне “прокачки”, так что взглядов косых на меня не будет. Лузер — он и в Африке лузер. Тем более, что такого слова здесь еще не знают. И слава богу…

Даже младшие подростки называли тренера Саныч, он всем разрешал обращаться к себе на “ты”. Говорил, что так они лучше чувствуют его, как наставника, и как друга. Но гонял он их не по-дружески.

Пока я пыхтел со штангой, выполняя жим лежа, становую и присед, наблюдал за тренировочным процессом боксеров. Парнишки (самому старшему наверное было не больше восемнадцати) резво молотили груши, бились с тенью и отрабатывали удары из разных стоек.

Быков заметно от них отставал. Видно было, что пришел он в “большой спорт” недавно. Интересно, что его сподвигло заняться “на старости лет” боксом?

Насколько я его помню, он никогда этим не горел. Максимум в волейбол рубился на физре. А тут в секцию пришел с малолетками (средний возраст боксеров был лет двенадцать-четрынадцать).

Бык всегда считал себя самым сильным человеком в школе и говорил, что спорт нужен слабакам. Очевидно, что-то или кто-то изменил его мнение.

Тренер тоже иногда бросал в мою сторону любопытствующие взгляды. Он с удивлением обнаружил, что техника приседа и становой у меня поставлена, как надо. Я поднимал и опускал штангу без перекосов коленей с соблюдением углов и с прогнутой в пояснице спиной.

Веса конечно я поднимал не бог весть какие, но для своего возраста и массы сойдет. К сегодняшнему дню я уже немного заставил тело встрепенуться и мышцы заработать. Отжимания и упражнения на турнике сделали свое дело.

— Не хочешь в ринге попробовать? — неожиданно окрикнул меня Саныч. — Тебе сколь лет?

— Семнадцать, — ответил я.

— Ну вот, еще год можешь заниматься в ДЮСШа.

— Я на завод хочу устроиться, — замотал я головой, — боюсь времени не будет.

— Ты еще устройся сначала, — поморщился Саныч. — Иди против новичка побоксируй.

Тренер швырнул мне потертые перчатки. Я поймал их на лету. Старая кожа пахла мускусом и затхлостью.

Я пролез под канатами и очутился на ринге. Моим новичком-соперником оказался Быков. Других новичков у Саныча не оказалось. Бык не особо обрадовался предстоящему поединку. В его памяти еще свежи были воспоминания о позорном поражении за зданием школы. Он тер перчаткой нос, морщился и громко сопел, но тренеру возражать не стал.

— Готовы? — Саныч повертел головой, посмотрев на нас по очереди. — Давайте без фанатизма. В полсилы. Бокс!

Я встал в стойку и прикрыл челюсть перчаткой, готовый принять атаку. Но к моему удивлению бык не попер на меня, как в прошлый раз. Он понял, что тактика “бешенный бульдозер” со мной не прокатит. Он пыхтел и крутился возле меня, как медведь возле улья. И хочется и колется. Иногда бык выбрасывал длинные ручищи вперед, в надежде достать меня.

Но было видно, когда и какой рукой он ударит. Перед каждым ударом он делал небольшой шажок. Я без труда уходил от его выпадов и в скоре перешел в наступление. Не слишком усердствуя, накидал ему несколько плюх в голову и в живот. Быков пыхтел, потел, но держался.

Помня о просьбе тренера, я не пытался довести дело до нокаута. Пошлепал его немного по открытым местам в корпус, да попрыгал сайгаком вокруг. Вспомнил, как это вообще делается в боксе.

— Стоп! — махнул рукой тренер, видя как здоровяк совсем вымотался, и его руки сползли вниз, открыв лицо.

Быков со вздохом облегчения скинул перчатки. На его лице мелькнула еле заметная улыбка. Фактически, он не проиграл. Выстоял. Самолюбие и его тело не пострадали. Этого он опасался перед боем.

— Молодец, — Саныч подошел ко мне. — Соперника почему жалеешь?

— Так ты же сам сказал, что без фанатизма, — пожал я плечами.

— Где занимался раньше?

— Не здесь, не в этом городе, — уклончиво ответил я.

— Продолжать тебе надо, — прищурился на меня тренер. — Приходи завтра на тренировку.

— Мне массу набирать надо, — помотал я головой. — а то ветром клонит.

— Одно другому не мешает, главное кушай побольше. Белков и углеводов сложных. Сложные в гречке, а белки в сырых яйцах.

Я задумался. Сегодня скакать по рингу, как я часто делал это в студенчестве, мне понравилось. Некая ностальгия проснулась. Мышцы, которые ни разу этого не делали, вдруг вспомнили. Вот что значит мышление и память. Все остальное вторично. Главное у человека не хвост, а мозг. Если мне завязать с бегом и подтягиваниями на школьном стадионе, а вместо этого приходить в зал бокса, то в принципе, будет норм. На боксе я даже еще больше выносливости наберу. Тем более уже не было в жилах той немощи книжного червя. И массы я прибавил пару кило где-то примерно. Плечи мои расправились. Кожа приобрела розово-смуглый оттенок. Вид бледной поганки постепенно уходил в небытие.

— Хорошо, — кивнул я. — Приду завтра. Только у меня перчаток нет.

— Перчатки найдем, — ответил Саныч. — Будешь пока в дежурных заниматься, а потом купишь.

— Придется купить, — вздохнул я и подумал, что мне еще боксерки надо приобрести, спортивные трусы (в боксе в трико не принято) и спортивную майку.

Короче, зарабатывать надо. Кстати, скоро мне на работу в вино-водочный. Пора поторапливаться.

— Как говоришь, у тебя фамилия? — спросил Саныч.

— Петров.

— А это не ты ли тот парень, что валютчиков ухайдокал?

— Было дело, — ответил я и поспешил в душ.

Еще одна неделя пролетела, как миг. С утра и до позднего вечера я крутился словно белка в беговом колесе: до обеда тренировка по боксу. После обеда — работа в магазине. Вечером если, оставались силы, забегал в библиотеку и продолжал постигать тонкости бытия эпохи застоя. Хотя здесь это время называется эпохой развитого социализма. Второе название мне больше по душе. Тихо здесь, спокойно. Все просто: враги за бугром, а здесь справедливость, счастье и партия. В новостях один позитив: сколько зерна намолотили, какую огромную Саяно-Шушенскую ГЭС в Хакасии отгрохали. Самую большую в мире. Как раз в этом году запустили первый агрегат. Правда он потом накроется в 2009-м и унесет десятки жизней из-за халатности и нарушения правил эксплуатации. Но это уже другая история и другая эпоха.