СЛВ - 3 (СИ) - Сергеев Артем - Страница 64

Да и газогенераторные двигатели, чёрт их подери совсем, не вызывали у меня энтузиазма. Даже сейчас, когда мы соберёмся ехать назад, в ангар, Далин будет полчаса возиться, запуская его заново. Не уверен, что даже со своими свежими магическими способностями я смогу с ним совладать, про Арчи уже и не говорю. В общем, не ты на нашей технике ездишь, а она тебя везёт, если хочет, почувствуйте, как говорится, разницу.

— Антох, Антоха! — вырвал нашего юнгу из страны грёз Арчи. — Да пошутил я, пошутил, не смотри ты на меня, как на врага. Потом с больших денег купишь себе здесь колымагу, если уж так приспичило. И шлем с рогами. А если серьёзно, то ехать пятьсот километров по грунтовой неизвестной дороге, да ещё и без проводника, на дровах из лесу, так себе идея. Ям пятьдесят, допустим, я заколдовать сумею, Артём ещё сотню, а с остальными что делать? Там, чтобы с гарантией, нужно на дружинном грузовом паровике путешествовать, не меньше. Машина эта сложная, не хуже, чем у Древних.

— Точно! — прищёлкнул пальцами Далин и указал ими же на Арчи. — Есть мысля! Собирайтесь да поехали!

— А почему сложная лучше? — уцепился юнга за последнюю сказанную магом фразу. Арчи промолчал, зато гном с радостью принялся умничать, начав собираться:

— Чем сложнее двигатель, Антоха, тем проще с ним работать. Для этого, по большому счёту, его и усложняют. И наоборот. На грузовых баржах такие примитивы вместо двигателей ставят, мама дорогая, ты бы видел. И два моториста по регламенту дежурят около него беспрерывно, в одной руке маслёнка, в другой молоток, никуда не отходят, то масла подольют, то молотком стукнут. Там даже в инструкциях, веришь, нет, строки есть — «легко постукивая кувалдой»! Хотя какое там легко — хреначить надо изо всех сил!

Вообще, странное у меня было ощущение и от этого совещания, и от того разговора, что был за ним. Чувствовалось, что экипаж ожидает чего-то от меня, не лезет вперёд со своими предложениями, надеется на то, что мне виднее, а потому обсуждает второстепенные вещи, не подступая к главному. Но вот только что именно мне должно быть виднее, я пока не понимал. Я не был лидером по натуре, и я это знал, и спокойно к этому относился. В экипаже нашем от меня, от моей штурманской квалификации, до этого зависела лишь навигация и выбор целей для поиска, и меня это устраивало целиком и полностью, и другого я себе не желал.

Чёрт побери всю эту магию, с тоской подумалось мне. Как же хорошо было раньше! Я ведь и тогда Арчи не завидовал, гордился им, пользовался без зазрения совести нашей дружбой, но ощутимой зависти не было. Я принимал этот мир таким, каким он был, и своё в нём место. Причём, принимал, это совсем не то слово, что я чувствовал по отношению к себе. Я любил этот мир! Я был доволен, я был рад, мне хорошо было! Экипаж, «Ласточка», Лариска, родной ангар, небо! А теперь лезу непонятно куда и непонятно зачем, и отказаться что-то мешает, вот не даёт и всё! Дебил этот Даэрон конченый, сука, чтоб ему ни дна ни покрышки!

Арчи что-то почувствовал и успокаивающе похлопал меня по плечу, и я опомнился.

Нас здесь уже ничего не держало, а потому я, завершая этот пустой разговор и свои мысли, быстро накидал в чистую тарелку разных вкусностей для Кирюхи, накрыл всё это блюдечком и вручил Антохе для сохранения. Поразмыслив, выложил на стол два пятиалтынных за посуду, чтобы никто плохого про нас не подумал, да и вышел вслед за всеми.

И вот в семь тридцать утра следующего дня я стоял на площади у ворот Бронзовой Заставы и, раскрыв рот, разглядывал дружинный паровой грузовик, на котором нам и предстояло ехать. Высоченный, широченный, на четырёх могучих осях, передние одинарные поворотные, задние двойные усиленные, опирался он на здоровенные колёса чуть ли не в мой рост высотой. Новая внедорожная резина щеголяла такими грунтозацепами, что кабану впору, по болотам лазать.

Огромная, в половину самого грузовика, раздельная кабина больше смахивала на рубку корабля, и вообще вид у этого покорителя бездорожья был самый что ни на есть боевой. Экипаж, а у этого чуда гномской техники был экипаж, занимался своими делами. Командир машины, человек средних лет в дружинной форме Кошелевского княжества с погонами старшины, сейчас обнимался с нашим механиком, хлопал его по плечу, принимал такие же объятия и хлопки в ответ и вообще был ужасно доволен этой нечаянной, как ему казалось, встречей.

— Далин! — ревел он счастливым басом, — друже! Вот здорово, вот это встреча! Ты чего, ты где, ты как здесь оказался?

— Тебя ловил! — не менее радостно ответил ему Далин прямо в лоб. — Нужен ты мне!

Вообще наш механик врать и юлить умел, не хуже любого из нас, но предпочитал всегда говорить прямо, что ему надо, тем более в разговорах с друзьями, соплеменниками и сослуживцами. Да и не старался он никогда поиметь со своей дружбы какую-либо корысть, или озадачить друга какой-нибудь не очень приятной или не очень законной просьбой, и всё всегда возвращал сторицей. Старшина этот, видимо, хорошо нашего гнома знал, потому что радоваться или улыбаться не перестал.

— Чем могу, друже, чем могу! — снова хлопнул он по плечу Далина, — говори!

И гном, показав для начала на меня и Арчи пальцем, начал ему объяснять это наше общее для всех гномов дело, а я, прекратив слушать и поставив баул с самогоном на лавочку, отправился в путь вокруг грузовика. Во-первых, было по-настоящему интересно, вот просто очень, а во-вторых, ну не любил я, когда при мне о мне же и договариваются. Испытывал я всегда при этом какую-то непонятную неловкость, что ли.

Стараясь делать свои шаги метровыми, измерил длину этого дорожного крейсера, и вышло у меня пятнадцать шагов. Примерно по семь с половиной на кабину, и семь с половиной на открытый кузов с высокими, деревянными бортами. И ширина три с половиной, мама дорогая, как же он со всеми встречными-поперечными разъезжается?

Полюбовался сложными в своей красоте латунными калильными фонарями вместо габаритов, подъёмными семафорными флажками вместо поворотников, и со всё большим уважением перешёл на его левую сторону, и вот уж там стало ещё красивей.

Когда я стоял у правого борта, то не видел переднюю лестницу, выходящую на открытую площадку слева до самого кузова, сделанную вот как у паровозов. Да и сама кабина не была целой, а разделялась на шоферскую и жилую часть, на паровой двигатель и на бункер с углём. Хотя вот ёмкость с водой подкачала, выглядела она какой-то маленькой и несерьёзной. А на площадке этой копошились два отчаянно молодых и отчаянно гордых гнома в такой же дружинной форме, что и у их старшины, но с погонами рядовых. Они разводили пары в чудовищно сложном агрегате, намеренно не замечая никого вокруг, но я-то видел, что похвастаться своей причастностью к запуску этого дорожного монстра всем желающим они были готовы.

— Ого! — я не стал их разочаровывать. — нифига себе! Это вы сами его запускаете? Квалификации хватает?

Те лишь довольно переглянулись между собой и, свысока кивнув мне, продолжили чем-то там греметь.

— Круто! — говорил я искренне, не кривя душой. — А чего ёмкость под воду такая маленькая? Секрет какой-то?

— Рекуперация пара! — важно снизошел до меня ответом один из гномов, решив для себя, что вопрос по делу заслуживает отклика. Правильно, стало быть, я спросил. — Повышенная автономность! Последний писк техники, чтоб ты знал!

Я не стал переспрашивать значение непонятного для меня слова, вообще без каких-либо усилий сделав вид, что поражён до самой глубины души. По большому счёту, это и в самом деле было так, и я продолжил налаживать контакт:

— А котёл какой?

— Сам ты котёл! — упс, промашка вышла, это я чего-то не то спросил, поскольку гном деланно оскорбился. — У нас парогенератор, деревня!

Я лишь восхищённо улыбнулся в ответ на деревню и правильно сделал, потому что этот говорливый гном тут же оттаял и принялся с нескрываемым удовольствием и гордостью показывать мне на части силового агрегата, на всю площадь объясняя их значение: