Подпольный турнир! (СИ) - Гримм Александр - Страница 25

— Пф, а я-то думал попросишь побаловаться с Ооцукой. Скучный ты.

— Ну что, согласен? — не ведусь на провокацию.

— По рукам. А теперь, вали на арену и покажи на что способен.

Под многочисленными, недружелюбными взглядами гопников начинаю спускаться вниз. С каждым шагом недовольный гул вокруг усиливается. Знакомая атмосфера. Подчиненные Нуэ совсем не в восторге от меня. Ну ещё бы, худосочный коротышка, да ещё и хафу претендует на столь высокий пост в их иерархии. Должно быть их жопы сейчас полыхают, как вулканы во время извержения. Невольно улыбаюсь, отчего гул усиливается скачкообразно. Ну ничего, скоро я заставлю вас мелких засранцев с собой считаться. Покажу вам то, чего вы не видели до этого. Готовьтесь к настоящему шоу. Вы хотите крови и зрелищ? — я дам вам нечто большее. Словно гладиатор древнего Рима, я завоюю вашу любовь и заставлю с собой считаться.

Одним слитным движением перескакиваю деревянную ограду и приземляюсь на порыжевший от крови песок. При столь близком рассмотрении, на поверхности арены, среди песка можно обнаружить выбитые зубы. Похоже ребятки знатно вчера порезвились. Даже жаль, что мне не удалось посетить это увлекательное мероприятие. Ну ничего, сегодня наверстаю в двойном объеме. И как зритель, и как участник.

— Номер пятьдесят четыре на арену, — бесцветный голос рефери перекрывает недовольный гул с трибун.

Ждать противника не приходится, практически сразу через ограждение перелезает здоровенный амбал, под два метра ростом. Двигается парень немного неуклюже, но это с лихвой компенсируется его богатырским телосложением. Пудовые кулаки японца стиснуты до белизны. Он пришёл не просто побеждать, а чтобы выбить из меня все дерьмо. Судя по перекошенному от гнева лицу, здоровяк не в восторге от такого оппонента, как я. От скоротечной расправы над мелким хафу его удерживает лишь присутствие рефери. Не будь на арене командира Ёкайдо и грозный японец давно бы кинулся в драку.

Рефери подзывает нас к себе, в центр арены, чтобы зачитать правила. Даже интересно, что же из себя представляет местный регламент? Какие запреты и ограничения несёт?

— Использование холодного оружия для нанесения травм несовместимых с жизнью запрещено. Использование ядов и других отравляющих веществ разрешено, при условии наличия противоядия. При угрозе жизни одного из бойцов я буду вынужден вмешаться. Это выявление сильнейшего, а не битва насмерть, — завершив речь, рефери делает пару шагов назад и даёт отмашку к началу боя. — Начинайте.

И это все?! Как при столь куцых правилах у них ещё никто не скончался? Хотя, меня ведь не было вчера. Возможно, нолик в графе смертей давно сменился другой цифрой.

Японец напротив меня без лишних слов подаётся вперёд, его крепкий кулак уже занесён для удара. Парень не любит рассусоливать, сразу приступает к делу. Что ж, такой подход мне импонирует. Быстрее начнём, раньше закончим. Не успевает правая рука японца распрямиться в локте, чтобы отправить пудовый кулак в полёт, как я просто и без затей пинаю его по колену ведущей ноги, отчего неумеха банально проваливается вперёд — а нечего так лихо заваливаться, да ещё и весь вес тела переносить на переднюю ногу. Он кого такой подачей пытался прибить: мелкого пацана или быка-трехлетку? Похоже японский богатырь живое олицетворение поговорки «сила есть, ума не надо». Пропускаю провалившегося здоровяка мимо себя и отвешиваю смачный пинок по его широкой заднице. Среди недовольного гула, доносящегося с трибун, проскакивают немногочисленные смешки. Начало положено.

Впрочем горячий японец не желает мириться с участью быка на корриде и следующую атаку проводит с умом. Пытается заграбастать меня своими ручищами, но и здесь его подстерегает неудача. С легкостью выскальзываю из смыкающихся захвата и пробиваю точный лоу-кик. Подъем стопы залетает аккурат в подколенную ямку, из-за чего гордый сын страны восходящего солнца позорно бухается на колени перед презренным хафу. Остаётся лишь натянуть на лицо мерзопакостную усмешку и цель достигнута — противник теряет остатки самообладания. Его бледная кожа покрывается пунцовыми пятнами, а взгляд из злого превращается в разъярённый. Клиент созрел.

С утробным ревом гопник вскакивает с колен. Он настолько одержим местью, что членораздельная речь даётся ему с трудом. Впрочем мне нет нужды разбираться в той мешанине звуков, что изрыгает его пасть. Все понятно и так — ублюдок оскорблён до глубины души и хочет меня прикончить. Не избить, не покалечить, а именно прикончить. Будь иначе здоровяк не стал бы вынимать нож из ножен скрытого ношения, закрепленных у него на голени. Вечер перестаёт быть томным. Из схватки за место под солнцем наш бой превращается в битву насмерть. Полагаю, помутившийся сознанием, гопник уже позабыл об озвученных не так давно правилах и теперь желает лишь одного — выпустить мои кишки наружу, чтобы те смогли себя показать, да мир посмотреть.

Проскакивает подленькая мыслишка, а не выхватить ли мне из-за пояса танто. Но я быстро отгоняю ее от себя. Если поступлю таким образом, то с легкостью одержу верх, но баллов в глазах зрителей подобная победа мне не прибавит. А значит, надо действовать в другом ключе, более хитро и расчетливо. Эти олухи, что следят за нашей схваткой, разинув рты, могут увидеть танто в моих руках, но им никогда не увидеть другого моего оружия.

Дух «Бэнни» окутывает меня. В ближайшие пару минут мне понадобиться вся доступная скорость. Пора развлечь публику и поиграть в корриду.

С показной легкостью пропускаю вооруженного ножом японца мимо себя. Манёвр уклонения провожу в самый последний момент. Я буквально обтекаю здоровяка, поэтому зрителям с трибун кажется, будто их собрат-гопник проскочил сквозь меня. Лишь единицы из присутствующих смогли запечатлеть реальную картину событий. Но, из-за высокого статуса, они не спешат делиться своими наблюдениями с окружающими.

А я тем временем продолжаю играть в смертельную корриду. И после каждого удачного маневра симпатии зрителей все больше склоняются в мою сторону. Недовольный гул постепенно сменяется тишиной. Гопники, словно завороженные, следят за этой игрой со смертью. В какой-то момент я различаю первые, все ещё робкие, возгласы одобрения. А ещё через несколько секунд дамбу отчуждения прорывает и все чаще до ушей доносятся уже настоящие выкрики в мою поддержку. И чем больше болельщиков переходит на мою сторону, тем мрачнее становится противник. Ярость на его лице сменяется обреченностью. Безрезультатные попытки меня достать превращают его из всеобщего фаворита в жертву насмешек со стороны товарищей по банде. Вскоре на его голову уже льются отборные помои. Банда — не место для неудачников. Стоит показать слабину и тебя сожрут с потрохами. А он показал. Да ещё как показал. Мало того, что выхватил нож, чтобы расправиться с каким-то мелким сопляком, так ещё и не сумел пустить его вход.

Что ж, своей цели я добился, можно заканчивать. Ловлю затравленный взгляд противника и "скармливаю" ему убойную порцию Ки. Конец выступления просто обязан быть фееричным. Зрители должны запомнить его надолго.

Сломленный, трясущийся от страха, гопник падает передо мной на колени, снова. Рукоять ножа выскальзывает из безвольной ладони. Клинок, так и не отведав моей крови, вонзается в грязный песок. Рефери объявляет победителя — меня. Под сводами арены раздается восторженный рёв толпы. Занавес!

— Размеры или сила? — глубоко посаженные глаза глядят на меня откуда-то сверху.

Их хозяин — огромный, неимоверно широкоплечий парень с гротескным лицом нависает надо мной, словно скальный утёс. Рядом с ним я чувствую себя букашкой. Неприятное осознание собственной тщедушности вызывает легкую панику. Но это не единственный повод для тревоги. Беспокойства добавляет еще и тот факт, что Нуэ, сразу после короткого инструктажа, оставил нас с уродливым гигантом наедине. Да ещё где — в небольшой бетонной коробке, три на три метра. Не лучшее место для встречи с парнем, чей размах рук позволяет дотянуться до противоположных стен. Если гиганту вдруг моча ударит в голову, то я точно труп. Раздавит и не заметит. Невольно бросаю взгляд ему за спину, в сторону выхода из помещения. Проклятый Нуэ!