Король умер, да здравствует король! (СИ) - Гримм Александр - Страница 28

Помнится, на песчаной арене недостроенного стадиона сумо я сумел побороть эффект вредоносной Айки. Так почему бы вновь не воспользоваться тем же методом?

Будь у меня побольше времени, то я бы попытался отыскать другой, менее рисковый способ, но чего нет того нет, поэтому в ход идёт Рейки. Недолго думая я призываю на помощь образ знаменитого боксёра, чемпиона полулегкого веса Вилли Пепа по прозвищу «Блуждающий огонёк». Если в прошлый раз ему не составило труда захватить контроль над засбоившем организмом, то и сейчас проблем не возникнет.

Фигура легендарного бойца не успевает окончательно сформироваться из разрозненных эманаций духовной Ки, как её тут же затягивает внутрь моего тела.

Ощущения не из приятных. В один момент из полноправного хозяина тушки Тон-тона, я превращаюсь в стороннего наблюдателя. Возможно, именно так чувствовал себя сын Ульяны, когда я невольно отжимал у него контроль над телом.

Губы помимо воли растягиваются в улыбке и я понимаю, что больше не у руля. Тем не менее тело, ведомое азартным итальянцем уже поднимается на ноги. Параллельно этому «чужие» руки ныряют в карманы и нащупывают там два комплекта колец. Благодаря какому-то необъяснимому наитию, я понимаю, что без моей помощи Вилли не сумеет использовать электромагнитную Ки, а значит, грозные какутэ в его руках превратятся в жалкое подобие кастетов. И в преддверии любой другой схватки этого бы хватило с лихвой. Мастерство первого и лучшего в своём деле аутфайтера не стоило списывать со счетов. Достаточно вновь вспомнить подпольную арену, чтобы в памяти всплыло лицо сломленного айкидоки. Тем вечером Блуждающий огонёк буквально уничтожил пацана, не нанеся тому ни единого удара.

Итальянец страшный противник для любого бойца, но даже ему не совладать голыми руками с заточенными до бритвенной остроты клинками. Тем более если эти самые клинки направляются руками мастера — и это я сейчас не об Акио. В этом плохо освещённом помещении пусть и пока что незримо обретается куда более умелый мечник, поэтому перестраховаться не помешает. К тому же у меня есть такая возможность — в отличие от физического тела, до которого я не могу достучаться, энергетическое легко идёт на контакт. Я всё так же, как и до встречи с вредоносной Айки, ощущаю собственные чакры и в любой момент могу выделить из них нужную разновидность Ки. Впрочем, в данную секунду мне требуется лишь одна из них.

Электромагнитная Ки охватывает кисти рук, образуя Дэндзики Аму, и боевые кольца начинают едва заметно вибрировать из-за отталкивающего резонанса.

Итальянец в чьём распоряжении находится моё тело, подносит кулаки к лицу и с чувством произносит:

— Oh, che bella sorpresa! É proprio quello che desideravo![16]

Его взгляд нехотя отрывается от украшений на собственных пальцах и устремляется за пределы грузового контейнера. Там есть на что поглядеть. Вырвавшийся из соседнего укрытия Нодзу готовится обрушить всю мощь одати Норимицу на вооружённого двумя катанами Акио.

По всей видимости, здоровяк неслабо так прихерел, когда вырвался наружу и вместо одного избранного потомка обнаружил совершенно другого. Что ж, если выпутаемся из этой передряги, то кое-кому придётся объясниться. Малышку Амано ждёт тяжёлый разговор со старшим товарищем по банде.

Нам ещё сильно повезло, что разъярённый гигант решил сначала выпустить накопившуюся стресс, а уже потом разбираться в сложившейся ситуации. Ну или ему было банально пофиг, кого рубить — просто первым под руку попался именно отпрыск Мусаси. Не завидую я этому парню, ведь знаменитый меч, скосивший не одну тысячу именитых воинов, уже занесён для карающего удара и новый хозяин одати Норимицу готовится обрушить двухметровое лезвие вниз. Если это произойдёт, то избранного потомка Мусаси попросту располовинит.

Устрашающее зрелище!

Подросток Цугимити и так возвышается над будущим главой клана Миямото, как минимум на три головы, а гигантский меч в его руках ещё больше усиливает этот подавляющий эффект. Во время замаха, командир Ёкайдо и впрямь похож на Лидара Локти — великана, от чьей поступи «рождаются» озёра.

Нодзу с шумом выпускает воздух из могучих легких и монструозное лезвие падает вниз, словно метеор. Стремительно и неотвратимо. Даже воздух и тот гудит от натуги, бедняга с трудом противится натиску бездушной стали. Кажется, что избранному потомку Мусаси никак не скрыться от жаждущего его крови клинка. Тем более ублюдка знатно пошатывает. Всё же парочка пропущенных волн Айки сказались даже на его координации — «Неужели мне в кои-то веки свезло и здоровяк сделает всю грязную работу за меня…?»

Не успеваю додумать крамольную мысль, как реальность подло пробивает под дых.

— Нитэн Ити-рю. — под сводами ангара разносится, казалось, позабытый тягучий шёпот и меня накрывает дежавю. — Мунэн Мусо[17].

Стоит шёпоту затихнуть, как шестипалый ублюдок с лёгкостью уходит из-под удара. Без суеты и лишних телодвижений потомок Мусаси делает едва заметный шаг в сторону и лезвие одати проскальзывает чуть ли не впритирку к ткани водолазки. Но отнюдь не отточенность выверенных движений поражает меня, а нечто иное — вокруг застывшего Акио я различаю чужеродный, но очень знакомый образ. Я видел его лишь дважды, причём во второй раз и вовсе мельком, но забыть не смогу до скончания своих дней.

Над избранным потомком возвышается призрак великого предка.

Нечёсаный и небритый мужчина, с волосами, небрежно стянутыми в хвост, замер в точно такой же позе, как и тогда три месяца назад. В его призрачных, шестипалых ладонях покоятся рукояти двух мечей: одного длинного — тати и второго короткого — кодати.

Навевает воспоминания. Сегодняшний день словно кривое отражение былого.

Вновь ангар. Опять звучит сакральная фраза «Мунэн Мусо» и вот уже основатель школы «Два неба, как одно» готов наставлять собственного потомка в бою. Вот только раньше этим потомком был Акихико и сражался он на моей стороне, а теперь всё перевернулось с ног на голову. Одно радует — если всё и дальше пойдёт по знакомому сценарию, то я знаю, к чему это приведёт…

Давно почивший ронин неспешно возносит длинный меч и проводит лезвием призрачного тати по воздуху в направлении Цугимити. Верный последователь в лице избранного потомка вторит движениям кумира. Ни сам Акио, ни его великий предок не пытается дотянуться клинками до здоровяка. В этом попросту нет нужды.

— Нитэн Ити-рю. Удар текущей воды…

Потусторонний шёпот подтверждает мои самые страшные опасения, но, будучи запертым в собственном теле, я ничего не могу предпринять на их счёт. Даже рта раскрыть не получается, чтобы выкрикнуть предупреждение.

До сих пор помню как три месяца назад, после точно такого же невидимого удара, высокопоставленный якудза валялся на грязном полу и выл как маленькая сучка. Со стороны было похоже будто советнику Оябуна отсекли руку.

Не успевает картина воспоминаний померкнуть перед глазами, как левая ладонь гиганта разжимается вокруг рукояти одати. Мускулистая конечность безвольно опадает вдоль могучего торса и, даже несмотря на плохое освещение, я замечаю болезненную гримасу на лице Цугимити. Вот только гигант в отличие от покойного якудзы не спешит падать на колени и выть от боли. Он лишь поудобнее перехватывает длинную рукоять здоровой рукой и вновь бросается в бой. От его могучего тела хлопьями отлетают эманации Ки крови.

— Questo ragazzone è brutto come una merda di gatto![18] — произносит моими устами Пеп.

— Какого хрена ты встал как вкопанный?! — Акико рычит на меня, всё ещё не в силах подняться с пола.

— Ох, какая досадная оплошность! Прекрасная синьорина хочет, чтобы я помог несчастному инвалиду? — мои губы вновь живут отдельной от меня жизнью, но на этот раз слова, которые через них вылетают мне хотя бы знакомы. Чёртов итальяшка наконец-то перешёл на японский, прямо как тогда на арене.