Невеста с Туманных островов (СИ) - Булгакова Ольга Анатольевна - Страница 20

- Я бы вас обняла, но боюсь сделать больно, - указав на раненное плечо, без малейшего акцента сказала госпожа Бьяли на общем. - Мы вам очень признательны. За все.

Не дав ему возможности ответить, женщина пригласила гостя в приготовленную для него комнату.

- Вы будто знали, что ваш муж приведет меня сюда, - одной рукой расстегивая пуговицы рубашки, алхимик наблюдал за сосредоточенной женщиной. Она отсчитывала капли лекарства.

- Разумеется, - улыбнулась госпожа Бьяли. - За вами наблюдали с тех пор, как вы объявились в деревне на побережье. Вот, выпейте, - она протянула стаканчик. - Это снотворное. Я уже сейчас вижу, что Танде сломал вам кость в трех местах. Лечить придется долго и потребуется много времени на восстановление.

- Это не так страшно. Я больше за Рэну переживаю, - признался Лаэрт, проглотив горькое лекарство.

- Не стоит, - заверил вошедший в комнату господин Таньйин. - Благодаря вам, ее жизнь вне опасности.

- Так все плохо? - хмуро уточнил Райнделл.

- Угрозы для жизни уже нет, - повторил полудракон. - Но сам-андруны сказали, что без вашей помощи дочь не добралась бы живой до островов. Она наверняка боялась возвращаться... Поэтому так поздно выехала?

- Да, боялась, - Лаэрт не видел причины скрывать очевидное. - Но, думаю, ее волшебный фонарь неправильно работает. Он все время показывал разные числа.

Родители девушки переглянулись.

- Это не поломка, - после недолгой паузы заверил господин Таньйин. - Такое случается у молодых драконид, ни разу не менявших обличье, из-за вл...

- Из-за сильных эмоциональных изменений, - перебила мужа госпожа Бьяли и поторопила Лаэрта. - Раздевайтесь и ложитесь, зелье скоро начнет действовать.

Она не ошиблась — мужчину сморило через считанные минуты. Засыпая, он чувствовал начало чужого волшебства. Лаэрту снилась Рэна, она превратилась в красивую белую драконицу и успокаивала его.

Лаэрт проспал до вечера. После ранения и лечебных заклинаний это было совершенно в порядке вещей, но неловкость не уменьшало. Чужой дом, незнакомые, пусть и обходительные хозяева, на которых внезапно свалилась необходимость приютить и лечить раненого. Прислушиваясь к звукам в доме, Райнделл решал, как вести себя с родителями Рэны.

Из рассказов девушки следовало, что полудракон и человек влияния на судьбу дочери не имели, но, вроде бы, особенно не возражали против навязанного брака. В то же время господин Таньйин слишком открыто для верного сына островов выступил прошедшей ночью против другого семейства. После отвел чужака в свой дом. Не потому, что так случилось, а явно потому, что собирался это сделать изначально. Складывалось впечатление, что господину Таньйину дочь была все же важней традиций.

Гадание, как и домыслы, Лаэрт считал нерациональной тратой времени, а потому решил, что пора встать и выяснить отношение семьи Рэны к происходящему.

В просторной комнате было сумрачно, на стуле лежала чистая одежда и записка. Господин Таньйин сообщал, что они с супругой будут ждать гостя в чайной, и рассказывал, как туда пройти. Описание было весьма кстати, потому что дорогу маг ночью не запомнил совершенно.

Внутренняя отделка дома изобиловала изображениями драконов и разнообразных морских животных. Картины, резные панели, узоры на дверях, статуэтки, светильники и даже дверные ручки были настоящими произведениями искусства. Мага интересовало абсолютно все, но он старался не тратить время на любование и задержался лишь у одной картины - совсем недалеко от чайной Лаэрт увидел портрет Рэны. Девушка на полотне казалась такой живой, будто алхимик смотрел на нее через окно. Чтобы придать картине такую живость, мало быть талантливым художником. Нужно быть магом.

- Мне тоже нравится этот портрет, - раздался рядом голос господина Таньйина.

- Мне тоже нравится этот портрет, - раздался рядом голос господина Таньйина.

Гость вздрогнул от неожиданности, но постарался ответить так, чтобы хозяин не заметил минутного смятения.

- Художнику очень хорошо удалось передать взгляд, - отметил Лаэрт. - Решительный и твердый.

- Она всегда была такой. Думаю, вы не удивитесь, если я скажу, что жена закончила картину всего за неделю до побега Рэны.

- Вы правы, - улыбнулся Лаэрт. - Не удивлюсь.

- Вы ее давно знаете? - в голосе собеседника слышалось неприкрытое любопытство.

Человек покачал головой:

- Меньше полугода. Но некоторые вещи не измеряются временем.

- Согласен, - кивнул хозяин и резко поменял тему. - Мне не хотелось бы, чтобы у вас сложилось превратное впечатление о событиях на острове... Наше общество консервативно. Мы ценим традиции, бережем их.

Лаэрт насторожился, но не выказывал своего отношения. Господина Таньйина это заметно встревожило, поэтому он поспешно добавил:

- Но мы развиваемся. Отказываемся от старых убеждений. Например, некоторые даже спокойней стали относиться к внебрачной связи, - полудракон бросил на алхимика короткий пытливый взгляд. Лаэрт его проигнорировал. - Не каждому удается изменить мировоззрение так быстро, как хотелось бы.

- Старейшинам, например, - вставил магистр.

- Не всем, - улыбнулся хозяин. - Недавно главой рода Таньйин стал мой отец. Он не видит смысла следовать некоторым безнадежно устаревшим правилам. Хотя убедить других старейшин в необходимости перемен ему пока не удалось. Поэтому, узнав о возвращение Рэны, он обратился к Госпоже. Они разговаривали прошедшей ночью. Вот почему Госпожа лично вмешалась.

- Я думал, она почувствовала магический всплеск, - задумчиво пробормотал Лаэрт.

- В таком случае она послала бы кого-то из сам-андрун проверить.

Это объяснение, как и слова об отношении главы рода к пережиткам прошлого, Райнделла обнадежили.

Две последующие недели алхимик места себе не находил от беспокойства. Сам-андруны запретили ему появляться на главном острове. Даже если бы Лаэрт нарушил запрет, смыла в этом не было никакого. Рэна, по словам ее отца, была больна настолько, что не смогла бы выйти на берег.

На третий день в гости наведался глава рода Таньйин с супругой. Он неожиданно тепло и искренне поблагодарил человека-чужеземца за помощь внучке. Беседа с семейством Таньйин вышла непринужденной и, как позже заметил маг, однобокой. Драконы интересовались Лаэртом, его работой, расспрашивали об университете, обсуждали переводы Рэны. По-родственному, с любопытством, с явственной заботой.

После весьма болезненной первой встречи с верными традициям драконами и драконидами такой тон беседы Лаэрта очень удивлял. По этой причине он не сразу обратил внимание на то, что собеседники умело обходили в разговоре темы архипелага и общины. Он узнал только, что сам-андруны не имеют человеческих обличий, поэтому не покидают главный остров и изредка направляют жизнь общины через совет старейшин. Слушая главу рода Таньйин, Лаэрт вспомнил гнев Госпожи. Вывод напрашивался сам собой: о некоторых брачных традициях островов сам-андруны не знали.

Ожидание новостей, неизвестность и неопределенность выматывали, рука болела, а единственным хорошим событием стала возможность связаться с матерью. Эминьена Райнделл волновалась о сыне, а сама преодолеть защитную магию Туманных островов не могла. Алхимик, временно лишившийся магических способностей, чувствовал себя уязвимым и беспомощным. Признаваться в бессилии и просить о помощи отца Рэны, было слишком серьезным ударом по самолюбию, поэтому Лаэрт выбрал меньшее из зол. А госпожа Бьяли, тронутая такой сыновьей заботой, с удовольствием помогла гостью с астральным переносом.

Присутствие волшебницы, проводящей ритуал, повлияло на разговор вовсе не так, как рассчитывал алхимик. Беседа поначалу действительно была скованной – мать и сын не могли говорить откровенно, а госпожа Бьяли чувствовала себя помехой. Но ситуация быстро изменилась, когда провидица поблагодарила хаймирку за помощь на ее родном языке. Госпожа Бьяли просияла, у женщин завязался свой разговор, и уже Лаэрт почувствовал себя лишним. Он догадывался, что не будь время астрального перехода сильно ограничено, волшебницы беседовали бы не один час.