Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь - Тоцка Тала - Страница 12

– Вы что, дружите семьями? – снова чуть не подавилась Оля.

– Мой муж в прокуратуре работает. В генеральной. Они по работе общаются. Так что не третируй своего Волошина, – Лия подтянула поясок на плаще, – он ни при чем. Мне муж про тебя рассказал и про дочку Кости, а с тобой я сама познакомиться захотела. Знаю, что Костя запал на тебя, вот и стало интересно, ты уж извини…

Она повернулась и пошла по аллее. Отойдя на несколько шагов, обернулась.

– И мой тебе совет. Не беременей от Аверина. Если послать сил не хватит, то хотя бы не беременей. Так ты еще быстрее его потеряешь.

Оля только кивнула, шокированная, оглядываясь то на играющую Анютку, то на стройную спину удаляющейся девушки.

– Подожди, Лия! – крикнула она вдогонку. – Как ты меня нашла?

– А ты геолокацию не отключай, тебя еще и не такие как я найдут! – крикнула та в ответ и пошла по аллее на выход из парка.

В понедельник с утра Оля вернула Анютку в больницу. Вчера вечером девочка вспомнила маму, расплакалась, и Ольга еле ее успокоила. Пообещала, что, если разрешат доктора, они посмотрят через стекло, как мама спит.

Утром малышка всю дорогу спрашивала, пойдут ли они к маме. Оля отвечала, что обязательно пойдут, когда закончится ее смена. Проведают маму и поедут домой.

Пока переодевалась, поймала себя на том, что все время думает о девочке. Хоть и договорилась с медсестрой, что та будет звонить в случае чего, но внутри все равно было неспокойно.

Наверное, все матери так волнуются о своих детях? Но она не мама Анечке и не может ее заменить, вчерашний вечер хорошо это показал. Да это, наверное, и неправильно – когда-то же пациентка Виноградова придет в себя?

Плановая операция – лучший способ переключить мозг, и уже стоя в операционной Ольга думала не об Аверине и Анютке, а о предстоящей холецистэктомии. Желчный Пузырь оказался тучным мужчиной средних лет, в лицо ему Оля по привычке не смотрела – успеет еще познакомиться при обходе.

Операция прошла в рабочем режиме, без происшествий и осложнений. Вернувшись в ординаторскую, Ольга выпила большую чашку чая и немного потупила, глядя в стенку.

– Ольчик, в реанимации очнулась та девица, которую вы с Антохой на дороге подобрали, – сказал Шевригин, входя в ординаторскую. – Я помню, ты бегала ее проведывать, вот и решил, что тебе будет интересно. Там ментов понаехало…

Но Оля последнюю фразу не слышала – бежала в реанимационное отделение.

К Виноградовой ее не пустили. Юлию перевели в палату, и у нее уже сидел следователь, который занимался расследованием ДТП. Коллеги не слишком охотно сообщили, что пациентка в себя пришла, но ничего толком рассказать не может. Зато помнит про дочку, которую к ней еще не приводили.

– Иди, Оль, мы тебя все равно сейчас не пустим, пока полиция здесь. Дальше будем на ее состояние смотреть.

– А когда девочка сможет увидеть маму? – Олю терзала мысль, что она не сумеет выполнить обещание.

– Хотя бы пускай полиция уедет.

Вернулась обратно и снова ушла в операционный зал. А когда после в ординаторскую ввалился заведующий отделения Славский и начал слезно упрашивать ее остаться на сутках, потому что у Голубых случился какой-то форс мажор, поверила, что мысли материальны.

Конечно, она согласилась тем более, что Антон сам перезвонил. У него заболела мать, пришлось срочно ехать в другой город, и, конечно, его отпустили.

Оля с тяжелым сердцем пришла в детское отделение, но оказалось, что Анечку уже водили к маме. Это Оле шепотом рассказала старшая медсестра.

– Надо было видеть их встречу, Оль, прям до слез!

Девочка расстроилась, что придется остаться в больнице. Оля честно сказала, что забрать ее сможет только завтра вечером. Смена закончится утром, но днем ребенок должен находится в стационаре, и, возможно, им снова разрешат увидеться с Юлией.

На обратном пути Ольга снова свернула в реанимацию. Ее провели в палату к Виноградовой, но предупредили, чтобы никаких длительных и нервных бесед она не заводила.

Несмотря на серую больничную постель девушка уже не казалась такой бледной. Она смотрела в окно и выглядела гораздо лучше, чем ее соседи по палате. Вот что значит молодой здоровый организм! При виде Ольги Юлия оживилась.

– Доктор, мне сказали, если я буду себя хорошо чувствовать, меня переведут в травматологию. А когда я смогу встать? Я хочу увидеть дочку…

– Я не ваш лечащий врач, – перебила ее Оля, – мое имя Ольга. Мой коллега оказал вам первую помощь после того, как вас сбила машина. Ваша девочка на выходных была у меня, и, если вы не против, я буду забирать ее на ночь и выходные, пока вы не поправитесь.

– Так вы та самая Оля! – девушка улыбнулась и попыталась привстать на подушке. – Мне Нютка все уши о вас прожужжала. Спасибо вам!

– И еще, – Оля недослушала, она должна была поскорее с этим покончить, – вы просили меня найти Константина Аверина. Я выполнила вашу просьбу и сообщила ему о вас.

Сотни вопросов рвались наружу, но опускаться до уровня Лии Оле не хотелось. Вполне хватало того, что творилось в ее голове и душе.

– Какого… Какого такого Аверина? – облизала сухие губы Юлия, и Оля с изумлением обнаружила, что та заволновалась. И не просто заволновалась, испугалась. – Никакого Аверина я не знаю.

– Ну как же, – она едва сдержала негодование, – того самого, чей номер телефона вбит в вашу телефонную книгу.

«И, на которого как две капли воды похожа ваша дочь», – чуть было не произнесла вслух, но к счастью, тоже удержалась. Зато нашла его фото в галерее телефона и повернула экран к девушке:

– Вот этого.

– Впервые вижу, – буркнула та, сверкнув глазами, и в этот момент что-то мелькнуло у Оли в голове, мелькнуло и пропало. – Я дизайнер, мало ли чей телефон есть в моей книге. Может, он собрался заказать у меня проект.

«Аверин? У такой пигалицы как ты? Да он тебе держатель для туалетной бумаги выбрать не доверит, какой уж там проект!»

И снова Оля смолчала. Даже немного успокоилась и взяла себя в руки.

– Я не знаю, какие у вас отношения с этим человеком. Он мое сообщение получил и прочел, так что надеюсь, скоро будет здесь, и вы уж сами разбирайтесь. А я завтра вечером заберу Анечку, если вы ничего не имеете против. Сегодня я на сутках, заменяю коллегу. До свидания, выздоравливайте, – направилась к выходу и уже стоя в дверях добавила: – Если вдруг захотите что-то рассказать, я в хирургическом отделении, Ольга Михайловна Кетлер. Попросите, меня позовут.

Юлия ничего не ответила, только сверкнула на прощание глазами, а у Оли снова что-то мелькнуло и пропало. Она даже рассердилась на себя. Но в одном она была уверена – Виноградова врет как дышит. И Аверина боится, как черт ладана.

«Аверин эту малолетку с косточками сожрет», – вспомнились слова Лии. Оля про себя хмыкнула. А ведь аверинская бывшая права, сожрет и не подавится. Ну да это уж точно не ее печаль.

Ночь выдалась тяжелая, утром Ольга едва стояла на ногах. Забежала поздороваться с Анюткой, принесла шоколадное яйцо с игрушкой внутри и пообещала вечером ее забрать. Домой поехала на такси и уснула как убитая.

Проснулась только потому, что завела будильник. Все тело тянуло – наверное, ПМС, вон как ее все раздражают. Наскоро заварила кофе, сбегала в душ и как раз к обещанному времени входила в детское отделение.

– Нет Анечки, ее мать увела, – ответила расстроенная медсестра.

– Как увела? – не поняла Оля.

– Да как-как! Сама сбежала и ребенка увела.

Оля бегом понеслась в отделение интенсивной терапии.

– Она ныть начала и проситься в травматологию, а у нас сама знаешь как с местами. Вот ее после обхода и перевели. А там следователь пришел, они поговорили, Виноградова ушла проведать дочку. Как вещи взяла, никто не заметил, сказала, что девочку в кафетерий поведет, сама вывела ее из больницы и фьють! Поминай, как звали! – сообщил Семен, тот самый приятель Голубых.

– Но она же нездорова, как ее выпустили? – не могла успокоиться Оля. – Еще и с ребенком!