На день погребения моего (ЛП) - Пинчон Томас Рагглз - Страница 32

С тех пор они взяли за привычку не встречаться взглядами, и, как оказалось потом, у них никогда больше не было возможности посмотреть друг другу в глаза снова на этом безлюдном подветренном берегу в провинции смерти.

  — С ним немного сложно, - показалось Мэйве.

 — Тебе тоже? Ты наблюдаешь за ним в последнее время, черт возьми, он — больше не малыш, ты не можешь продолжать с ним нянчиться, как с девчонкой, пока он не станет совсем ни для чего не пригоден.

 — Но он — наш малыш, Вебб.

— Задница малыша. Он достаточно взрослый и, уж точно, достаточно большой, чтобы понимать, что сейчас происходит. Как работает эта сделка.

Вскоре Кит уехал, и эмоции немного утратили остроту лезвия ножа, а потом Вебб начал вспоминать, как они спорили с его отцом Кули, так же громко и так же бессмысленно, и он даже не мог вспомнить, из-за чего каждый раз это начиналось. Хотя Вебб был моложе, когда умер Кули, никогда раньше ему не приходило в голову, что Кули мог чувствовать то же, что сейчас чувствует Вебб. Ему стало интересно, останется ли у него это чувство до конца жизни — ему никогда не удавалось уладить их с отцом спор, и сейчас происходило то же самое, чертово проклятие, происходило между ним и Китом...

Мэйва провела Кита с вокзала, но это было холодное прощание, и в нем было не слишком-то много надежды. Он притворился, что не понимает, почему больше никто не пришел, никто из мужчин. Она надела свою церковную шляпу – «церковную», которую она надевала каждый раз, когда не собиралась стоять под открытым небом, старый бордовый бархат накопил годы дорожной пыли и выцвел на солнце миниатюрных горных вершин. Давно прошли те времена, когда он еще не дорос до того, чтобы посмотреть вниз и заметить это.

Она суетливо бегала по вокзалу, сверяя свои часы, узнавая о местонахождении поезда у дамы — телеграфистки и ее помощницы, несколько раз спрашивала у Кита, достаточно ли, по его мнению, она упаковала ему еды в дорогу. Корнуэльские пирожки и тому подобное.

  — Ну, это ведь не навсегда, мам.

  — Нет. Конечно, нет. Но я остаюсь здесь, не знаю...

  — Всё наладится. Смотри на это проще.

 — Если ты не против, пиши мне. В школе у тебя был такой аккуратный почерк.

— Я буду писать тебе регулярно, мам, так что ты сможешь не упускать меня из виду.

В рядах проводников началось какое-то брожение, словно они ловили далекие невидимые сигналы, пробудившись от общего сна, или, как некоторые клялись, увидели едва заметный след задолго до появления первого кольца где-то вдали свистевшего пара.

 — Я никогда больше тебя не увижу.

Нет. Она этого не сказала. Но она могла так сказать, очень просто. Он посмотрел на нее. Любой незаметный жест отчаяния этого внимательного молодого человека превращал его снова в мальчика, которого ей хотелось оберегать.

Звонок поступил за неделю до того, во время ночной вахты, которую «Друзья» продолжали нести каждую ночь, несмотря на то, что в эту эпоху вахта уже устарела. Мальчик с лицом ангела со старых полотен под мешковатым картузом, козырек которого был повернут боком, появился с телефонным аппаратом, провод которого тянулся за дверь в едва освещенную тьму. Кто мог звонить так поздно, это было похоже на розыгрыш.

На следующее утро мнения над водянистой овсянкой с луфарем и остатками вчерашнего кофе фактически разделились. У них не было навигационных карт, которые помогли бы найти путь. Их единственной инструкцией было — следовать на юго-запад и ждать корректировок курса с неназванной станции на неопределенном расстоянии, которое сообщат с помощью нового устройства Теслы, установленного на дирижабле, остававшегося безмолвным со дня установки, хотя оно было заряжено током и четко настроено.

Голоса, которые звучали в течение следующих нескольких дней, было сложно соотнести с каким-либо происхождением в сфере материального. Даже лишенный воображения Линдси Ноузворт рассказал о возникшем у него чувстве легкого, но устойчивого холодка в локтях, когда из устройства начинал доноситься этот хриплый шепот.

 Сейчас они поймали западный ветер, который должен был с едва ли не геометрической точностью принести их на безлюдные и малоизвестные острова Индийского океана Амстердам и Сент-Пол, недавно аннексированные Францией.

Они летели на высоте нескольких десятков футов над вздымавшимися волнами враждебного моря, усеянного островами из голых черных скал, незаселенными, без растительности.

— Когда-то, — начал рассказывать Майлз Бланделл, — во времена первых исследователей каждый из этих островов, независимо от того, насколько маленьким он был, получил свое собственное имя — столь невероятно было их изобилие в море, столь благодарны были Богу их первооткрыватели за любой берег...но в наши дни эти названия забыты, это море снова впадает в анонимность, каждый остров, вырастающий из него — лишь еще одна темная пустыня.

Поскольку названий больше не было, островки друг за другом начали исчезать с навигационных карт, и однажды исчезли из освещенного мира, чтобы вернуться в Невидимое.

На одной из этих овеваемых ветрами скал «Друзья Удачи» заметили рабочие детали — на них висели страховочные тросы, они качались на мокрой поверхности, вряд ли достаточно большие для того, чтобы удержать их всех, хотя там не было ничего очевидного, даже гуано, ради чего стоило бы рисковать своей безопасностью. Корабли, которые становились на якорь рядом, были построены по новейшим проектам и оснащены морскими орудиями, доступными только европейским державам. Их присутствие в этих водах, на которое даже намека не было в пространных коммюнике, поступавших мальчикам из штаб-квартиры «Друзей Удачи», было тайной, темной, как освещенный молнией морской пейзаж.

Последний остров, где они могли пополнить запасы скоропортящихся продуктов, например, молока, Сент-Маск, когда они пришвартовались, сначала показался им необитаемым. Потом постепенно по одному и по двое начали появляться люди, вскоре «Друзей Удачи» окружила большая толпа местных жителей, а потом они увидели и город, словно он был там всегда, только и ждал их прибытия...город какого-то размера, говоря по-английски, такой чистый и совсем без мусора, так что по нему можно было ходить босиком, независимо от того, насколько официально вы были одеты, городские костюмы, нарядные платья к чаю — неважно, на приезжего в обуви косились. В центре города строили какую-то огромную подземную конструкцию, граждане стояли на переходах и тротуарах и смотрели вниз в бетонные колодцы, полные паровых механизмов, тягловых животных и обломков породы. Когда их спросили о цели стройки, они нахмурились, озадаченные, словно на самом деле не слышали визитеров.

—Дом, — сказал кто-то, — это дом. А из какого дома прибыли вы?

Но все ушли прежде, чем кто-нибудь из парней успел ответить.

В моряцкой таверне в доках, в одном из этих низких притонов, которые Чик Заднелет находил с безошибочным инстинктом, в какой уголок мира ни занесло бы мальчиков, он встретил мрачного морского изгоя, который объявил, что выжил после крушения фрегата «Корабль Ее Величества Мегера», разбившегося у острова Амстердам приблизительно тридцать лет назад.

— Паршивое местечко. Потребовались месяцы, чтобы нас спасли. Ничем не отличается от морской службы...о, это отсутствие движения, конечно, немного больше рыбы в рационе, чем вы можете представить. Человек продолжает нести вахту и делит пространство с теми же людьми, которых уже научился терпеть или ненавидеть, или и то, и другое вместе, что с точки зрения чистого выживания оказалось великим благословением, представьте, если бы старушка Мегера была пассажирским судном, полным незнакомцев — половина из нас убила бы другую половину в течение первой недели, и, возможно, еще и съела бы. А нас там было четыреста человек.

— Любопытно, — сказал Чик. — Именно таково, по моим подсчетам, население Сент-Маска.

Всего несколько часов спустя после того, как они покинули эти языческие обломки в восстановившейся пустоте моря, перед ними возник вулкан, темный и мертвящий, это был их пункт назначения. Задание заключалось в наблюдении за явлениями, которые будут происходить во время эксперимента доктора Теслы в Колорадо-Спрингз в точке Земли, которая является ее антиподом. Служба логистики «Друзей Удачи» поставляла им, без каких-либо просьб, всегда вовремя, дорогие наборы электрических инструментов с учетом новейших тенденций технической мысли, их доставляли без счетов-фактур восточные рабочие, которые толпой заходили в лагерь и покидали его, смена за сменой, часто под непомерной ношей. Вскоре территория была завалена паллетами и гвоздями из открытых ящиков. Солома постепенно выпадала из шляп кули и уже доставала им по щиколотку. Вредители, попавшие на берег вместе с грузом, иногда из самой Калифорнии, карабкались и вскоре нашли себе дом на склонах вулкана, осмеливаясь спуститься в лагерь только для ночных набегов на камбуз.