Бойтесь своих желаний (СИ) - Орлова Екатерина Марковна - Страница 6

Он наклоняется, и теперь горячие губы скользят по внутренней стороне моего бедра. Я даже не успеваю возмутиться тому, какое пристальное внимание Миша уделил моему нелепому белью, как уже забываюсь в его ласках. Ладони. Огромные, слегка шершавые, но теплые и крепкие. Они, кажется, касаются каждого миллиметра моих ног, оставляя после себя горячий след. И губы. Влажные, напористые, которые доходят до самого сокровенного места. Миша целует гладкую кожу лобка, а потом бесстыже раскрывает меня пальцами и ныряет языком к чувствительной горошине. И все. Выносите меня, я не буду сопротивляться. Потому что куни — это лучшее, что может подарить женщине мужчина. От ласк языка я завожусь, кончаю, потом снова взлетаю, и так — по кругу. Важно первый раз довести меня до оргазма языком, а дальше я уже как пластилин. И да, лучше бы Мише это сделать, потому что от члена я, что печально, не получила ни одного оргазма в жизни. Так что я крепче вцепляюсь в его волосы, чтобы не дать соскочить, когда буду у самого пика.

Ох, этот язык! Ну разве можно такое со мной вытворять? Не знаю, где этому учат, но там, где учат, Миша может преподавать. Потому что такие кренделя выписывает по чувствительному клитору, что меня то и дело подбрасывает на кровати от переполняющих ощущений. Я бы даже сказала «зашкаливающих», потому что градус моего тела уже определенно повышен. Я горю. Пылаю и взрываюсь под этими умелыми губами и языком. Извиваюсь ужом на упругом матрасе и дрожу как наркоман в отсутствии дозы. Все, это конец. Еще один оргазм — и я просто умру. Ну и терпение у этого мужчины! Это ж надо с таким упоением меня вылизывать.

Упираюсь пятками в матрас и дергаюсь, чтобы оторваться от него, но куда там. Миша перекладывает ладони на мой живот и вжимает меня в постель.

— Не дергайся, — рычит, практически не отрываясь от своего «лакомства». — Еще разок.

— Миша, я не могу, — стону протестующе. — Пожалуйста, — жалобно так, но на него это не действует.

Я снова взлетаю, и только тогда он отрывается от меня, оставляя дрожать, раскинувшись на кровати. Затуманенным взглядом я наблюдаю за тем, как Миша, сев на пятки, стягивает футболку, которую надел, видимо, чтобы сбегать к соседям. Потом садится на край кровати и снимает джинсы с носками, избавляется от боксеров. Я сейчас в таком состоянии, что даже не могу оценить его член. Как позже покажет практика, зря. В момент, когда Миша раздевается, у меня еще есть шанс убежать от него с криками, но я им не пользуюсь. Лежу и пялюсь на то, как он вытаскивает из прикроватной тумбочки ленту презервативов, отрывает один и бросает остальные на столешницу.

— Не уберешь на место? — спрашиваю, растягивая слова.

— Они еще пригодятся.

— Самонадеянно.

— Я надеюсь, ты выспалась прошлой ночью, — тише произносит он, раскатывая презерватив по члену. Да-да, в этот момент я наблюдаю за ним, но пока еще не осознаю масштабы… трагедии.

Справившись с резинкой, Миша нависает надо мной, поднимает одну мою ногу, бережно укладывая ее на свое бедро, а потом проталкивается только головкой. Сейчас, после пары оргазмов, я готова изображать нереальное удовольствие, чтобы он получил свое. Баш на баш, как говорится. Но вот чего я точно не ожидаю, так это того, насколько сильно он меня растянет и заполнит собой, коснувшись кончиком какой-то точки внутри меня… Ладно, я массажист, хорошо знакомый с анатомией, и прекрасно понимаю, на какую именно точку нажимает этот каменный… хм… жезл. Но, твою ж мать, я ведь совершенно не готова к еще одному оргазму! И вообще я не способна получить удовольствие от члена. Так я думала ровно до того момента, пока медленные, размеренные толчки не превратились в короткие и жесткие. Я вцепляюсь в спину Миши, царапая ее, чувствуя каждое его движение. По мне словно провели ток, который теперь мелкими искрами возбуждает каждое нервное окончание. Внизу живота ноет, грудь наливается тяжестью, а в голове плотный туман и паника. Я сейчас отключусь. Только жесткая хватка широкой ладони на моем бедре позволяет мне все еще оставаться в этой реальности.

— О, боже, я не готова, — шепчу лихорадочно, но подаюсь вперед, противореча своим словам. Потому что надо же проверить теорию. Дело, получается, не во мне? — Миша, я… Миша…

— Да, Белочка, давай.

Последнее слово он выделяет особенно жестким тоном и делает резкий толчок, от которого все мое тело натягивается как струна. Выгибается, и я чувствую, как по позвоночнику пробегает строй колючих мурашек, но все это тонет в огромном потоке жара, зарождающегося внизу живота и растекающегося по всему телу. Меня накрывает оргазм такой силы, что я не могу перестать дрожать. В глазах темнеет и, кажется, немного немеют губы. Я сейчас просто умру от этих ощущений.

Миша дает мне пару мгновений, чтобы хотя бы вдохнуть немного воздуха в горящие легкие, а потом ускоряет толчки, наконец доводя себя до пика. Каждый раз, когда мужчина кончал на мне, я смотрела в его лицо. Потому что просто лежать со скучающим видом неинтересно, а тут хоть какое-то развлечение, если не считать бесполезных обратно-поступательных движений. И каждый раз это было одно и то же выражение: как будто я его член не стенками влагалища сжимаю, а, как минимум, изобрела испанский сапожок для драгоценного мужского достоинства. Но Миша кончает эффектно. Как ни странно, его глаза распахнуты и смотрят прямо на меня. Они очень темные сейчас, веки слегка опущены. Губы приоткрыты, и через них вырывается негромкий утробный рык. Ох, красиво как! Хоть рисуй его. Я, правда, не умею, но если бы умела…

Михаил падает рядом со мной, и мы оба тяжело дышим. Я пытаюсь прийти в себя, чтобы проанализировать свое состояние, но все, что я сейчас чувствую — это блаженство. Вот теперь не жалко и умереть, потому что я впервые получила оргазм не от стимуляции клитора, а потому что мужик самозабвенно долбился в меня. Я готова даже поаплодировать этому самородку. Но позже. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть, сейчас я не способна даже поднять руки, чтобы сомкнуть ладони.

Я уже в четвертый раз падаю на кровать, задыхаясь, и готова умолять Мишу оставить меня в покое. Он подтягивает меня к своему неугомонному телу и крепко прижимает, заставив положить голову на его грудь. Слышу, как часто барабанит его сердце, в такт моему собственному. Я не решаюсь положить руку ему на живот или, тем более, обнять, потому что это не мой мужчина. И вообще все, чего я сейчас хочу — это уснуть на часик, чтобы перезагрузиться, а потом сбежать, не оглядываясь. Ну и аппетиты у этого мужчины! Просто сногсшибательные, и это сейчас не аллегория. Я трусь щекой о грудную клетку Михаила, устраиваясь поудобнее.

— Ты только с войны или из армии? О, Боже, ты, наверное, только из тюрьмы, вышел! — ахаю я от ужасающей догадки.

Грудная клетка Миши ходит ходуном от смеха.

— Что? Это что за чушь?

— Мужчины любят секс, но не настолько. У тебя его давно не было?

— Давно не было, — нехотя отвечает он. — Но… тюрьма?

Он снова засмеялся, а я чувствую, как меня покидают силы, и зеваю, широко раскрыв рот и совсем не прячась.

— Значит, очень давно не было. А почему?

Я прикрываю веки. Миша начинает отвечать, но я его уже не слышу, потому что отключаюсь.

Просыпаюсь как от толчка. Нет, не того, о котором вы сейчас подумали. А такого легкого в спину. Разлепляю налитые свинцом веки и поворачиваю голову. Ага, не как от толчка, а именно от него. Мишина ладонь упирается в мою спину, пытаясь что-то, видимо, нащупать. Она шарит по позвоночнику, а потом находит талию и, обняв за нее, Михаил резко дергает меня на себя, впечатывая в свое тело. Издает шумный выдох и снова засыпает. Я понимаю, что мне бы, по-хорошему, сейчас выскользнуть из его захвата и сбежать, но в его объятиях так сладко спится, что я решаю дать себе еще немножко времени на восстановление. Потом я точно встану и тихонько уеду.

Но тихонько не получается, потому что Миша просыпается раньше меня и к тому времени, как я наконец открываю глаза, уже слышу негромкий разговор из кухни и стук посуды. Встаю с кровати, проскальзываю в ванную, где на скорую руку привожу себя в порядок, принимаю быстрый душ и одеваюсь, и только потом появляюсь на пороге кухни. Замираю, глядя, как два вчерашних амбала уплетают оливье. В момент моего появления Миша как раз ставит на стол чашки с кофе. Он переводит на меня взгляд и улыбается.