Синдром Адели (СИ) - Миша Дрик - Страница 11

— Хочу, чтоб ты просто исчез! Подох!!! Испарился из этого мира! Ненавижу! — Процедила, срывая голос, выписав свой последний замах по его щеке. Ему не было больно. Не могло быть больно… Очевидно, удар лишь вывел его из ступора окончательно. Пальцы сжались, затем он тяжело выдохнул, будто разбавляя пламя прохладой воздуха, и зарядил мне крепкую пощёчину, снова, оставляя без ответа мою просьбу. Я упала, но ни слова не проронила. Ни прости… Ни пощади… Возможно, так оно и есть? Возможно, мне попросту надоело… И я не согласна больше жить, зная заведомо, какой эта жизнь будет…

— Убей меня. — Прошептала, ухватившись за саднящую щеку. — Просто, убей…

Резко схватил меня за волосы, и поволок в сторону знакомых ступеней, ведущих на цокольный этаж. Обхватила ладонями корни, и взвизгнула от резкой боли. А он горестно бросил через плечо, минуя встречи взглядами

— Даже рот не смей открывать. Ты — моя. И будешь жить до тех пор, пока мне с тобой интересно…

☆☆☆☆☆

— Лондонский мост… Рушится… Рушится… Лондонский мост…. Рушится… Моя Леди… — подпеваю дрожащими губами сознанию, вычесывая пальцами лоскуты выдранных по дороге волос. Поджимаю под себя колени, чтобы хоть немного унять озноб. Очень холодно… Я в одной футболке, и даже нижнего белья нет. Пальцы машинально впиваются в почти прозрачную, синюшную кожу. А я по глупости продолжаю перебирать слова песенки…

Снова темно. Он выключил свет. Чудовище… Я ведь ещё в детстве к темноте привыкла, когда Чертов папаша закрывал меня в шкаф, чтобы я не орала и не звала на помощь соседей. Что-то в моей жизни изначально пошло не так… Сначала больно делали мне. Потом больно делала я. И это вот… — Обвела уставшим взглядом кромешную тьму — самый логичный исход, судя по всему.

Живот схватило… Пульсирующий спазм внизу. Скрутилась калачиком, прикрыла глаза. Как больно… Очень-очень больно… Глубоко вдохнула и пропустила в себя кислород. Затем сделала паузу…. Мне никто не поможет. Никто не придет. Обезболивающего нет. Единственное, что остаётся — ждать. Ждать, когда пройдет само.

Считать секунды… Один… Два…. Три…. Четыре… Пять…. Пока не провалюсь в бессознательность…

Артём

Схватив ее за волосы, стащил с матраса и бросил на пол. Она что-то кричала, но я не слушал ее и, взяв в руки ремень, всыпал ей с десяток ударов по голой заднице.

— Слушай сюда мразь, и слушай внимательно, — намотав на кулак ее волосы произнес я. — Я не бью женщин, но ты не женщина. Теперь ты будешь моей сукой. От ударов она начала хныкать. — Всего десять ударов, — усмехнулся я. Раздался свист и на ягодицах появилась первая красная полоска.

— Ааааааа, — просто заревела она от боли. Но я продолжал порку. На пятом ударе кожа в трёх местах лопнула и выступила кровь. К концу экзекуции вся задница у неё была цвета спелой вишни.

Протерев кровь рукавом, сказал: — А теперь, мразь, встань на четвереньки и отсоси у меня, — засмеялся и подойдя к ней расстегнул ширинку брюк и вынул свой член. Не дожидаясь удара, она покорно подползла ко мне и встав на колени начала сначала облизывать, а потом, обхватив одной рукой, все быстрее и быстрее начала сосать уже вставший член. Оголив головку, она заглатывала его полностью.

— Да, хорошо, — довольно сказал я. Через минуты три прижал её голову к своему паху и толчками кончил ей в горло. Она закашлявшись, покорно проглотила. Вместо благодарности я стеганул ее по плечам ремнем, от чего у нее появилась новая красная полоска. — А почистить член от спермы? — Сказал строго я. Ежась от удара, она покорно вылизала член. — Ну теперь все. Ты моя сука! Ты принадлежишь мне! Выкинь все мысли из головы. Поверь, все эти ссадины и синяки на твоём теле, всё это — не круто… Это твоё наказание, которое ты будешь получать регулярно по субботам… — отошел от неё, бросив валяться на холодном сыром полу, в темноте и слезах. Стёртую в хлам… — Это ты так решила, сука! Ты сама решила за нас обоих! Скоро, дрянь, скоро, ты начнёшь в страхе ночью вспоминать все унижения, просыпаясь от свиста ремня, психозом въевшимся тебе в мозг… У меня нет принципов: есть только ты, сука. Нет запретов, нет табу… Я могу сделать всё, что угодно. — Она продолжала валяться на полу и смотрела на меня безумными глазами. В мои… такие же безумные! — Я по натуре не садист. Ты вынудила! Ты захотела поиграть со мной, сука! Но ты не знала, что правила устанавливаю я. Играю с тобой, разбирая по кусочкам, разрывая на части, разбрасываю по углам нашей условной комнаты наслаждений, на деле, оказавшейся обычным сырым подвалом, с предусмотрительно встроенной шумоизоляцией… — Её швыряет из стороны в сторону. А я играюсь с её беспомощностью… — Поздно… — В её глазах — страх и мольба, а меня это ещё больше бесит. — Запомни: Мы принадлежим друг другу на пожизненное.

Я думал, что был готов к её истерике, но это не так. Знал, что это произойдет рано или поздно. Но свои круги ада она еще прошла не до конца… Моя жизненная программа дает сбои с появлением этой мерзавки. Что-то не так… И это угнетает… Отбрасывает назад… в детство…

Снял её с пьедестала после её лобызаний с утырком. Ей начислены штрафные очки! И будет так, пока… Пока, что?! Пока не отпустит. Мы переживем это вместе. Я не могу зализывать собственные раны, поэтому мне нужна она…

— С сегодняшнего дня ты будешь послушной…Ты будешь следовать всем моим правилам… Ты зависишь от меня!… Без меня ты умрешь!… Убери гордость — повинуйся!… Будь предана, как псина и проблем не будет. Иначе… Тебе придется не сладко. Я прибегну ко всем своим садистским безумствам. Я узнаю, где твой болевой порог… где его границы… Я разрушу все табу, что сдерживают меня сейчас. Не будет ограничений! Не будет жалости! — Я никогда! Не отпущу её! Она моя! — Тебе будет мучительно больно, если ослушаешься. Ты будешь страдать. Кричать… — Я заставлю её… Она не сможет без меня! Моя любовь — будет её голод! Я её прошлое, настоящее и будущее! — Я, твоя новая жизнь и я твоя смерть!… А теперь отдыхай, вечером я покажу тебе бездну… бездну боли и… удовольствия…

☆☆☆☆☆

Сейчас момент в жизни, когда мне просто плохо. Хочется стать другим человеком, жить абсолютно другой жизнью. Такая путаница в голове… хочется что бы меня поняли, но говорить совсем не хочется… да и не с кем… разве что… В голове всплыло имя доктора, друга, помощника. Он всегда знал, что сказать, что посоветовать. Хочется побыть одному, в пустой белой комнате. Где только кровать и больше ничего… Пустота… Забиться там в угол и морально погибать… Только ему могу рассказать, что на душе. Он поймет… он почувствует… Перед ним мне не надо натягивать улыбку. Отвечать, что всё хорошо.

Противно и тошно… от себя… от неё… Это она! Она сделала меня таким! Утопаю во лжи… Вижу в ее глазах мольбу… Но не могу держать себя в руках. Срываюсь на неё, бросаю её в отчаяние, и все из-за глупого непонимания…

Страшно… просто страшно понимать — всё разрушено! Я на краю безысходности… Невозможно вернуть время. А надо ли?!

☆☆☆☆☆

— На выход! — Громко произнес, видя, что она не шелохнулась, когда я открыл дверь. Медленно встала и подошла. — Ты должна поесть. Потом приведешь себя в порядок и придешь ко мне в спальню. — Не оборачиваясь, пошел вверх по лестнице, предоставив ей мнимую свободу передвижения.

Зашел в комнату и задернул шторы, включил музыку. Оглядел идеально заправленную двуспальную кровать и положил подушку. Залезл в шкаф, вытащил мягкий флоггер. Ещё раз оглядел кровать, положил ещё одну подушку на середину ложа.

— Ты опоздала. Я не прощаю опозданий. Сама понимаешь, не принять меры я не могу. На кровать, животом на подушку!!! — Она медленно поплелась к кровати. Влезла и стала устраиваться, как было велено. Устроившись, уткнулась лицом в первую подушку, сунула под неё руки.