Синдром Адели (СИ) - Миша Дрик - Страница 16

Эви

— Хах-хах-ха… — Тяжело, грузно дыша, распахнула глаза, судорожно сжав в пальцах край одеяла. Нервно забегала глазами по периметру темной комнаты, и резко обернулась к Нему. Любимый… Мой… Обхватила его руками и тесно прижалась, обдавая жаром дыхания его щетинистую щеку. На лбу выступила испарина и я сцепила дрожащие веки, мысленно отгоняя остатки очередного кошмара.

Мне снились ужасы каждую ночь. Я не говорила ему. Несла это в себе. Не хотела обременять его своим состоянием. Он не должен знать, что творится у меня в голове… Не помнила, кто я такая. В тот день, как он появился перед моими глазами, и до этого момента, кроме него в моей жизни ничего не было. Он — моя жизнь. Моё дыхание. Я словно из ниоткуда. Призрак, без рода и имени. Весь мир для меня — этот дом. И любимый мужчина. Не помнила имени — он дал мне имя. Не знала, что мне нравится — он разделил увлечения. Кто моя семья? Есть ли она у меня? Откуда я родом? И, важно ли это…

Что-то подсказывает, что-то в моём подсознании, что нечто, скрывающееся за пеленой беспамятства, может меня сломать. Разрушить все представление о течение моего существования. Спутает меня… Кто друг, а кто враг. Потому, я не пыталась вспомнить. Скорее убегала от воспоминаний, боясь оказаться под лавиной, сметающей все на своем пути…

Я прижималась к нему — и этого было достаточно. Слушала его мягкое сопение, и приходила в себя… Ненадолго ощущала покой… Он не был солнцем, нет. Он был лунным светом. Ярких солнечных лучей я бы испугалась. А луна — таинственная, блеклая — была необходимым мне источником, не позволяющим заблудиться в кромешной тьме. Моя Луна не позволяла мне сойти с ума от страха. И стала моей одержимостью…

Зависима во всем. Черты его лица перед глазами. Запах его тела — моя необходимость. Я боялась будней… когда он шел на работу, сходила с ума. Часами сидела у окна, слушая, как тикают часы. Медленно… Бесконечно медленно… Не ела, не гуляла. Не смотрела на небо. Лишь на следы от шин его автомобиля. Я не читала книги. Но могла часами ровнять тома на полках, которые он для меня повесил. Ждала вечера, чтобы он мне читал. Его голосом, и никак иначе…

Я не любила его собаку… Я её ненавидела! Улыбалась, глядя, как он её гладит, чтобы Артем не догадался, и ненавидела… Ведь по его возвращению он подходил к ней первой, и лишь после — ко мне. Ревновала. Безумно! Проклатая псина отнимала чуточку его внимания… И уже за это я хотела её отравить!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я смеялась, радовалась, плакала… Жила! Только когда он был рядом! И точно я знала только одно — отними его у меня сейчас — я умру. Буду мучительно и медленно умирать, вдыхая прямо с флакона запах его парфюма. Свет моей Луны… Рассвет моей Луны…

У меня часто болел живот. Но и об этом говорить не хотела. Он мог отправить меня в больницу! А такого исхода допустить было нельзя. Я не смогу нигде, кроме как здесь. Только в его доме… Только в его постели. Когда боль стала совсем несносной, а Артем был на работе — я нашла его аптечку. Почти ползком по ванной плитке, перебирала лекарства, не видя названий. В глазах двоилось… Плакала, и перебирала без толку. Морфин… Кое как сложились буквы в слово, и я впилась ногтями в упаковку, доставая облегчающий муки препарат. Выпила… И скоро мне стало легче. Благо, этого добра здесь хватает. Значит, я нашла спасение. И он не заметит… Ему нельзя знать!

Скоро он вернётся, и найдет дома свою любящую, веселую Эви… У которой все хорошо… От которой он никогда не захочет отказаться…

Эви

Мы жили идеально… Если не считать того времени, в котором его не было около меня. Каждая секунда вместе казалась кусочком рая. Жесты… Слова… Прикосновения… Такой родной. Весь. Запах, шераховатость кожи, изгибы, очертания. Я могла любоваться им сутками! Просто часами смотреть на его лицо. Проводить пальцами по несколько дневной щетине, которую я сама просила оставить, так сильно мне нравился ее небрежный вид и колкость наощупь. Когда соприкасались наши взгляды, мне хотелось плакать от счастья. Тонуть в глазах любимого… Это ли не лучшее, что может быть? Знать переливы цветов. Как они отсвечивают на солнце, и как темнеют при тускнеющих лунных бликах. Мне было всегда его мало! Я не знала, как приструнить свою жажду… Казалось, объятия, даже самые продолжительные и трепетные, не могли ее утолить. Поцелуи не заполняли пустоту души. Ведь мне хотелось заполнить им себя, и его собой. Полностью. До предела! Тело реагировало на него, на его дыхание, на улыбку… С лёгкими неладное творилось. Сердце стучало, как бешеное, и я отчётливо ощущала тягу близости внизу живота. С появлением в моей жизни спасающего обезболивающего, я могла себе позволить чувства куда более приятные, чем ноющие обороты острия ножа в области матки.

— Я люблю тебя… — Шептала ему на ухо, прижимаясь ближе, и с губ срывались протяжные вздохи, когда представляла, что сейчас же провожу по мочке его уха языком, и прикусываю кожу зубами. Сидя на его коленях, машинально подавалась бедрами к паху, желая соприкоснуться, но он будто игнорировал это желание, и, поглаживая по голове, как маленькую, укладывал рядом, спать.

Но мне было этого мало! Я хотела большего! Хотела быть с ним одним целым! Чувственной женщиной, любимой и любящей, желанной, а не фарфоровой куклой, с которой сдували пылинки…

Этим утром я проснулась, и в очередной раз потянулась к нему, ласковой кошкой. Обвила руками. Поцеловала щеку. Губы. Он приоткрыл глаза, и впился в меня томным взглядом.

- С добрым утром… — Шепнула, и провела ладонью от лица к шее, по плечам, медленно, изучая, смакуя. Наклонилась ближе, и протяжно выдохнула, щекоча дыханием его губы. Артем замер, на миг, обхватил моё запястье и прижал ладонь ближе. Я поддалась, впилась в горячую кожу пальцами, и придвинулась ближе. Неужели, сейчас Это случится? Хочу… Как же я хочу его! Закусила губу в предвкушении… Вижу в нем такое же сильное желание, как моё собственное! Прикрыла глаза… И… Он отодвинулся. Присел. И начал натягивать рукава рубашки. Мне стало так обидно… Сердце сжалось! Неужели он не видит?! Не чувствует?! А может… Может он вовсе меня не хочет?

— Эви, детка, люблю тебя, буду скучать. — Проговорил, даже не поворачивая ко мне голову. Встал, и пошел к выходу. Сцепила зубы… Подхватила подушку, замахнулась, и швырнула ее Артёму в спину… Резко обернулся, всматриваясь в мои глаза широко распахнутым, изумлённым взглядом. И я не сдержалась, по щекам побежали слёзы, всхлипнула…

- Ты не хочешь меня? Скажи! — Прокричала, сжимая до хруста пальцы.

Он приоткрыл рот, явно растерявшись от моего внезапного вопроса.

— Что ты сказала?

— Ты не хочешь меня, любимый? Ответь! Я ничего не понимаю… Столько времени… Неужели только я этого так желаю? Я хочу тебя! Хочу безумно! А ты будто не чувствуешь… Не видишь… Или…. Я тебе не достаточно нравлюсь? Или… не хочешь того же?! — Несколько мгновений тишины. Стоит оцепеневший, неподвижный, словно в себя прийти пытаясь. А я ждала, что после моих слов он… — Тогда иди к черту, ясно?! — Плач стал несдержанным. Стыдно, неловко… Резко отвернулась и накрыла лицо руками. Просто, уйди… Уйди… Не знала, как это ужасно, чувствовать себя такой жалкой…

Подскочил ко мне, плачущей, сзади, и обхватит. Притянул к себе в требовательных объятиях. Прижал так сильно, что стало тяжело дышать.

— Я не хочу?! Это я то тебя не хочу?!! — Резко развернул к себе, и накрыл солоноватые от слёз губы неистовым, диким, лишающим дыхания, поцелуем… Наши языки сплетались, бесконечно долго, а его руки гладили все мое тело…

Артем

— Артём, — отрывистый шепот был скорее похож на мольбу, чем на протест, но я поднял голову.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — хрипло прошептал, растерянно глядя на неё. — Только скажи, Эви. Одно твоё слово…