Уэлихолн - Яковлев Олег - Страница 59

— Запись идет, мисс Кэндл, — сказал Виктор. — Вы собирались что-то рассказать.

— Задавайте ваши вопросы, — скривившись, ответила сестра.

— Вне записи мы с вами обсуждали странности в вашем семейном доме Крик-Холле. Можете остановиться на них поподробнее?

— Да, странности… — задумалась Кристина. — Тетушка Рэммора целый день ведет себя подозрительно тихо — сидит и молча перебирает бабушкину шкатулку в поисках разной мелочи, которую можно было бы засунуть себе в волосы. А дядюшка Джозеф с тетушкой Меганой даже еще не ссорились с утра. Что-то творится… Кажется, грядет нечто ужасное…

— Кристина! — прервал Виктор сестру. — Если тебе нечего…

— Нет! Есть! — заверила та и схватила фонограф, чтобы Виктор до него не дотянулся. — Я хотела бы рассказать о еще одном жильце, который сейчас присутствует в доме.

— Очередной кот? — вздохнул Виктор. — Или речь обо мне?

— Не угадал, — Кристина скорчила рожицу. — Речь идет о странном незнакомце, которого привела мама.

— Что?

Виктор даже подался вперед от удивления. Кристина была довольна.

— Да, я ведь говорила, что кое-что знаю. За пару дней до твоего приезда кое-кто появился. Я не видела его лица, лишь фигуру и костюм. Очень странный костюм… У него был плащ, который выглядел таким тяжелым, что, кажется, наш «Драндулет» по сравнению с ним — пушинка. Бурый или… нет — темно-багровый! Что-то среднее… Тяжеленный плащ, который тянулся за ним ярда на три по земле, собирая собой листья и обрывая мох с камней.

— Что за сказки? — скептически поморщился Виктор.

— Да ты слушай! Я сама в окно видела. Хотя это тоже странно. Я выглянула в окно своей спальни и едва не рухнула в обморок. Гляжу — а там улица!

Пауза затянулась. Кристина многозначительно смотрела на Виктора, но подружки ничего не понимали.

— И что? — удивилась Эбигейл.

— Да, в самом деле? — вмешалась Дороти и уставилась на Виктора странным голодным взглядом сквозь очки.

— То, что окна спальни Кристины выходят на наш сад, — пояснил Виктор. Он сам ничего не понимал. — А вовсе не на улицу…

— Да! — подтвердила сестра. — Я сперва подумала, что не нужно было воровать у дядюшки его сироп от кашля, потому что от него мне уже мерещится невесть что! И я почему-то стала тереть стекло. Я терла и терла и не могла остановиться. Как безумная, в самом деле! Я терла и терла, и почему-то мне вдруг показалось, что это самое важное дело в моей жизни: если я не протру стекло, то все, жизнь закончена. В общем, я все-таки протерла. Окно вернулось в нормальное состояние. Это наконец-то вновь был мой родной вид: старый запущенный сад Крик-Холла. А потом я увидела этого незнакомца в длиннющем плаще. Он как раз выбрел из-за деревьев. Шел этот тип очень медленно, как будто на нем висели десятифунтовые кандалы. А еще у него было что-то на голове — я тогда не разглядела, потому что было слишком далеко. И так он брел к дому. Мимо старого клена, мимо Зеленой Лужи, мимо статуи Анны Гёльди. Я уже думала позвать кого-то, чтобы прогнали его, но тут я увидела маму. Она шла следом за незнакомцем, но при этом вела себя очень странно. Она тоже появилась из-за деревьев, но при этом шагала задом наперед. В руках у нее была метла, и она — нет, ты представляешь?! — мела землю, расшвыривая кругом опавшие листья! Как будто заметала следы незнакомца. И так они двигались к самому дому: он — медленно перебирая ногами, и она — заметая за ним его путь. Когда он подошел ближе, я наконец разобрала, что это была за штуковина у него на голове. Это была — ты сейчас просто упадешь, Вик! — корона! Настоящая! С зубчиками, и все такое! Только ржавая и помятая, словно ее долго сжимали чьи-то невероятно сильные пальцы.

— И что было дальше? — затаив дыхание, спросил Виктор.

— А дальше он вошел в дом. Я выбежала из комнаты, и стоило мне оказаться в коридоре, как тут же услышала: замок на двери моей спальни за спиной щелкнул сам по себе. Я дернула ручку и проверила — дверь была заперта. Кто-то постарался, чтобы я не покинула комнату. Но они опоздали — я-то была уже снаружи…

— Как такое возможно? — поразился Виктор.

— Я и сама не знаю — какое-то колдовство, не иначе, — простодушно ответила Кристина. — В общем, кто-то хотел меня запереть в комнате. И я разозлилась. Я прокралась вниз и спряталась за вешалкой. И там увидела, как садовая дверь отворяется и в нее входит незнакомец. От этого человека шел мерзкий запах, как будто он целый год провел в куче опавших листьев. Лица я по-прежнему не различила из-за длинных спутанных волос. Он дожидался в прихожей, пока мама заметала порог. Вскоре она закрыла дверь и поставила метлу в угол. «Уже все?» — спросил он. Его голос напоминал звук… ну, такой… даже не знаю… как стук колес поезда по рельсам. Мама сказала: «Едва ли». Он спросил: «Что еще?» А она ответила: «Гончие мятежников поблизости». Вроде так. Я, если честно, ничего не поняла. Он сказал, что в долгу у нее, и назвал каким-то странным словом…

— Случайно не «кейлех»? — прищурившись, уточнил Виктор.

— Точно! — Кристина выглядела потрясенной. — Что-то в этом роде. А ты откуда знаешь?

— Я же веду журналистское расследование, ты не забыла? — напомнил Виктор. — Что было дальше?

— А потом мама, держа его под руку, помогла ему подняться по лестнице, — продолжила Кристина. — Он действительно передвигался с трудом. Когда он подавал ей руку, я увидела его перчатку. Я такое видела только в библиотеке. Знаешь двух рыцарей у входа? Ну, доспехи пустые… Так вот — у него была настоящая рыцарская перчатка! Еще бы ему было не трудно идти! Не удивилась бы, если бы у него где-то под плащом еще и меч оказался. В общем, она привела его на второй этаж. А потом заперла в гостевой комнате возле твоей спальни.

— Но она ведь открыта! И там никого нет!

— Да, это сейчас. Она его потом куда-то дела. Потому что уже через час ключ вновь торчал в двери. Я проверила — в комнате только старый хлам, который там всегда и был. В общем, такая история.

— И что? Это все? — разочарованно спросил Виктор. — Он больше ничего не говорил? Ты его не видела после того раза? Мама ничего не объяснила?

— Нет. Это разом на все твои вопросы. А я ведь не дура, чтобы спрашивать у мамы о таких вещах. Еще и меня посадит в комнату, а потом куда-то подевает. Да, кстати, моя комната вскоре отперлась. Кто-то постарался. Я почему-то уверена, что это была мама. Заперла и окно «перевернула», чтобы я ничего не увидела. Но тут она просчиталась: я же не какой-то глупый ребенок вроде Томаса — меня таким не возьмешь…

— И как бы ей все это удалось провернуть? — усомнился Виктор.

— Ну, это все не составило бы ей труда, если она… — Кристина понизила голос до шепота, — ведьма.

— Ведьма? И что это должно значить?

— Ну, я не знаю, мистер Столичный Репортер. Я только знаю, что здесь это значит совсем не то же самое, что в Лондоне. — Кристина поставила маленький фонограф на стол и ткнула в брата вилкой. — В общем, ты хотел странностей? Получил. Теперь можешь продолжить свое расследование и сам все себе разъяснить.

— Да, очень полезное интервью, — заключил Виктор. — Ты молодец. И я должен извиниться за то, что был к тебе предвзят.

— Он еще и великодушный, — прошептала Дороти так тихо, что ее услышало все кафе. Всё кафе, не исключая Виктора и Кристины, предпочло сделать вид, что ничего не услышало.

— Но это еще не всё! — воскликнула Кристина. — Я хочу тебе рассказать такое, от чего у тебя по-настоящему волосы встанут дыбом.

Виктор подумал, что, если она сейчас упомянет еще и его якобы лысеющую макушку, он швырнет в нее тарелкой. Но сестре явно было не до того.

— Мистер Гэррити! — взволнованно сказала она. — Я нарочно оставила это напоследок! В библиотеке сегодня была полиция! Ты просто не поверишь!

И да, на этот раз она снова оказалась права. В то, что она рассказала, действительно было просто невозможно поверить.

Перо ручки скрипнуло по бумаге так, словно пожаловалось на свою горькую судьбу. Буквы получились горбатыми и корявыми, как у нерадивого школьника, к тому же с каждой последующей они становились все тоньше, пока в один момент и вовсе не исчезли.