Возвращение корабля-призрака - Джейкс Брайан - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

К нему подошёл Нед, положил голову на колени и, подняв на него добрые, сочувствующие глаза, беззвучно передал Бену: «Бедняга граф, посмотри, какое у него печальное лицо».

Бен кивнул и мягко коснулся рукой плеча старого графа.

— Что случилось, сэр? — переспросил он. Промокнув платком глаза, хозяин дома продолжал:

— Разлина умерла, произведя на свет их первенца, сына. Горе так потрясло Эдуарда, что он был не в силах даже взглянуть на ребёнка. Он заперся в своих покоях. За новорождённым, окрестив его Адамо, ухаживали мы с Матильдой. Это был печальный дом, мои юные друзья, в него пришло горе, траур, для всех нас словно свет померк. Потом, дня через три после смерти Разлины, её родственники — мать Магуда с четырьмя своими братьями, — словно по волшебству, появились на ступенях этого дома. В жизни не видел я женщину столь зловещего и дикого вида, как Магуда Разан, — ну настоящая ведьма! Она была в траурных одеждах, а лицо разрисовано какими-то странными символами. Магуда палкой колотила в мою дверь. Эдуард не захотел к ним выйти и поговорить, он даже взглянуть на Магуду не пожелал. Она потребовала, чтобы ей отдали тело её дочери. Она похоронит её в горах, в склепе Разанов. Я не мог ей отказать. Но самое страшное, что она хотела забрать и маленького Адамо!

Доминик с тревогой посмотрел на старика:

— Но вы ведь не отдали ребёнка, правда, сэр?

Глаза графа дерзко блеснули.

— Нет! Я не мог отдать новорождённого младенца этим людям. Не мог! Магуда и её братья уехали, увозя в гробу прах Разлины. Братья ехали молча, а Магуда Разан рычала, как раненая тигрица. Она так и сыпала проклятьями, проклинала Эдуарда, меня и дом Брегонов. Жители Верона так перепугались, что разбежались и попрятались по домам. По мановению её руки в воздухе возникали огонь и дым, она призывала возмездие и смерть, обвиняла моего брата в том, что потеряла дочь. Наконец Разаны уехали, исчезли, оставив после себя только клубы дыма и догорающий пепел.

— Этим всё и закончилось? — не выдержала Кэрей.

— Нет, дитя моё, это было только начало, — покачав головой, ответил старый граф. — Верон стал жертвой воров, ареной грабежей, пожаров и вообще всяких коварных преступлений. Как я ни запирал ворота, сколько стражников ни ставил на стены, Разаны все равно находили лазейку. Однако дом мой я окружил вооружёнными людьми, я не хотел расставаться со своим племянником, с Адамо.

— Держу пари, что вы очень любите его, сэр, — улыбнулся Бен.

Граф снова стал вытирать глаза.

— Люблю? — хрипло переспросил он. — Да Адамо мне дороже жизни! Волосы у него чёрные, как вороново крыло, и глаза тоже чёрные. Даже ребёнком он был физически крепок, силён и широк в кости. Но он был очень тихий, очень, очень тихий. Всё время молчал, никогда не плакал, громко не смеялся, даже не улыбался. Доктора осматривали его и заверяли меня, что говорить он может, что он не родился немым. Иногда он, бедняга, звал Матильду: «Тильда!» Мой брат Эдуард не в силах был находиться рядом со своим сыном. Слышали ли вы что-нибудь подобное?

— И что стало с Эдуардом? — не мог не спросить Бен.

Граф повернул на пальце кольцо.

— Это его кольцо. Он носил его на мизинце, но оно велико даже для моего указательного пальца. Можете себе представить, каков был Эдуард? Тем не менее он погиб, сделав всего глоток вина. Я уверен, без Разанов тут не обошлось. Кто-то из них прокрался в дом, проник в покои брата и отравил вино. Это произошло ровно через два года после смерти его жены, день в день. Ну вот, а теперь позвольте рассказать вам, чем всё закончилось, рассказать самую ужасную часть этой печальной истории. В день, когда мы хоронили Эдуарда, Матильда хлопотала на кухне, а я был на похоронах. День стоял солнечный, тёплый, и она позволила маленькому Адамо поиграть на ковре в саду. Она приглядывала за ним из окна. Но стоило ей отвернуться, как он исчез!

Бен воскликнул:

— Разаны!

Граф кивнул и наклонился, опустив голову на руки.

— Летом будет восемнадцать лет, как это случилось. С тех пор я не видел мальчика и ничего о нём не слышал.

Бену было искренне жалко графа Брегона, но он с удивлением спросил:

— И вы не пустились на его поиски, сэр?

Устало прикрыв глаза, старик ответил:

— Разаны прислали мне письмо. Они прикрепили его к стреле, пущенной через садовую стену. Если я попытаюсь покинуть Верон, они нападут на мой дом и захватят все мои земли. К письму была приложена прядь волос мальчика — так они доказали, что Адамо у них. Я послал на его розыски две пары смелых людей. Они не вернулись. Теперь вы сами видите, какой передо мной стоит выбор. Я стал пленником в собственных владениях, и после всех этих долгих лет я даже не знаю, жив ли ещё Адамо!

Все сидели молча, потрясённые историей старого господина. Граф сидел неподвижно, закрыв глаза и опустив голову на руки. В кухню со слабым дуновением прогретого солнцем воздуха доносился ярмарочный шум. За окном в саду к трелям соловья присоединился чёрный дрозд.

Бен мысленно обратился к Неду: «Ну что ж, теперь ясно, зачем Ангел прислал нас сюда. Мы должны помочь этому доброму человеку, вернуть ему племянника. Что ты думаешь, дружище?»

Пёс поднял голову с коленей старика и ответил: «Только покажите мне хоть одного из этих Разанов, и я наведу порчу на заднюю часть его брюк. Мне нравится этот старый господин, Бен. Мы должны ему помочь. Я с тобой и уверен, что Кэрей и Доминик тоже будут с нами».

— А вам известно, сэр, — первым нарушил молчание Бен, — где в горах живут эти Разаны?

Открыв глаза, граф выпрямился на стуле.

— Единственный в нашей семье, кто это знал, был мой брат, но и он не нашёл бы их жильё, ведь Разаны принесли его туда, когда он был ранен. Эдуард говорил, что они обосновались где-то высоко в Пиренеях, где-то между Виелой и Монте Маладета, за испанской границей, но недалеко от неё.

— Ты знаешь эти места? — обратился Бен к Доминику.

Покачав головой, Ликотворец ответил:

— Сабада, откуда я родом, находится юго-западнее, в Пиренеях. Увы, я никогда там не бывал.

— Постойте! — перебил его граф. — Знать что-нибудь может наш старый конюх и кузнец Герас. Они с Эдуардом были большими друзьями и часто беседовали. Герас — один из немногих, кому я могу полностью доверять. Сейчас я приведу его.

Бен помог графу подняться со стула.

— Мы пойдём с вами, сэр. Незачем вам утомляться. Ну-ка, помогайте, вы двое!

Художник и девушка подскочили к старику, чтобы помочь ему выйти из кухни, но тот вдруг остановился.

— Подождите! — сказал он. Открыв стоявший на полке тяжёлый глиняный кувшин, он достал из него несколько крупных кусков светло-коричневого сахара. Подмигнув Неду, он договорил шёпотом: — Для лошадей, они меня знают, — и сунул сахар в карман халата.

Герас был уже далеко не молод, но Бен сразу понял, что сил кузнецу не занимать. Кожаный фартук он надел прямо на голое тело, без рубашки, и на покрытых седыми волосами предплечьях бугрились мощные мускулы. Между коленями он зажал заднюю ногу чалой лошади и маленьким ножом чистил стрелки на копыте[14]. Когда граф и молодые люди вошли в тесное стойло, где приятно пахло лошадями, Герас поднял голову.

— Пришли поразмять кости, сэр? День как раз подходящий.

— Нет-нет, друг мой. Этим старым костям пришлось бы неделю отлёживаться в постели, если бы я решился хотя бы сесть на лошадь, не говоря уж о том, чтобы проехаться верхом, — рассмеялся граф. — Познакомься с моими молодыми друзьями. Они хотят тебя кое о чём спросить.

Пока все знакомились и разговаривали с Герасом, кобыла залезла графу в карман и фыркнула.

— Вы что, воруете мой сахар, мадам? — расхохотался граф. — А ну-ка, убери морду, я сам тебе дам, и ещё кусочек перепадёт моему другу Неду. Ну вот!

Пока лошадь и пёс, совершенно счастливые, хрустели сахаром, граф объяснил Герасу, зачем они пришли.

— Мои друзья хотят знать, не говорил ли тебе когда-нибудь мой брат, в каких местах находится логово Разанов.

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая