Друг моего отца (СИ) - Чер Алекс - Страница 47

– Не дождёшься, – закряхтела она и с помощью Янки села. – А этот старый пердун что здесь делает?

– Сейчас сам расскажет.

Янка подтащила стул и усадила мать в него, подложив под спину подушку.

– Сестра милосердия, ты вся в крови, – потянулся я и поймал её за руку. Она не сильно вырывалась, так для приличия, важная моя. Гордая. Обиженная. – Нечестно пользоваться моей слабостью, – подтянул я её к себе. И она сдалась. – Ну хватит дуться, Зверёк.

– Ревнивый дурак, – обняла она меня за шею и расплакалась.

– Я не ревновал, – шептал я, гладя её по спине. – Ты же помнишь, ревность мы уже проходили. – Но я хотел, чтобы ты была сильной. Чтобы не надеялась не меня.

– Я думала, что тебя потеряла, – всхлипывала она, гладя меня по голове, по шее. – Я думала, что потеряла всех. Господи, как я испугалась, Арман. За тебя. За маму. И Теодор… Он поправится?

– Должен, – вдохнул я её запах и закусил губу. Мой зверёк. Я и сам думал, что тебя потерял. Что я проиграл, а потом почувствовал, как ослабла верёвка, как лёг в руку холодный металл. А потом увидел и Романова.

– А с этим что будет? – оглянулась она на губернатора. – Я прочитала в твоих бумагах, что он сделал с той девочкой, урод.

– Такая была не одна, – кряхтя, устроилась поудобнее Татьяна Владимировна. – Менты за ним давно уже следят. Но губернатор же, не простой смертный. Просто так не арестуешь.

– А ты, – покачала головой Янка. – Меня. Ему.

– Да уехали бы мы с тобой тем вечером, не ссы. Через мой труп только я бы позволила ему к тебе прикоснуться. Да и менты там были. Но втереться к нему в доверие иначе бы не получилось. Если бы я тебя с собой не взяла, он бы мне не поверил. А так мы вроде были на одной стороне – против Армана, – и она вдруг заржала. – Эй, сыкло! Как ты обоссался, когда Янка в тебя пальнула, князю расскажи. А потом я тебе расскажу, что с тобой в тюряге сделают, герой-любовничек, – сплюнула она кровь и вытерлась рукой.

– Нет, лучше расскажи, как один дядя должен был позаботиться о дочери друга и его матери и получил на это баснословную сумму, – сдвинулся я так, чтобы его видеть. – Вы же знаете эту историю, Николай Александрович?

– Знаю, Арман, – вздохнул князь и прожужжал свои креслом, подъезжая ближе. – Теперь знаю, – он остановился и развернулся лицом к губернатору. – Дядя таких денег во век не видал. Да, Валерий Иванович? – соединил он длинные обтянутые тонкой старческой кожей пальцы перед собой. – А тут… сказочное богатство, на которое можно не один год безбедно жить. Да не здесь, за границей. О девчонке никто не знает, бабка его лично не видела, а отец малышки далеко, не дотянется. Да и не до того ему. Редкая удача! И дядя долго не сомневался. Он оставил гроши, чтобы девочке с бабкой купили какую-нибудь халупу, а сам с кругленькой суммой укатил.

– Представляю, как и эти гроши тебе было жалко, – продолжил я. Губернатор шагнул к нам, но верёвка петлёй стянула шею, и он дёрнул головой, чтобы её ослабить и промолчал. – Ой, какие мы стали неразговорчивые, – хмыкнул я. – Расскажи нам, дядя Валера, как ты о них сожалел, особенно когда деньги стали заканчиваться. Ведь вложить ты их с толком не сумел, тупо прожил.

– И первый год дрожал, таился, – вздохнул князь. – Ходил оглядывался? Боялся, как бы кто Андрею не доложил. А когда того не стало – осмелел, на широкую ногу зажил, – презрительно сморщился старик. – Но деньги они такие – имеют свойство заканчиваться. Пришлось возвращаться, как-то крутиться, да? Но что ещё делать таким наглым и вороватым? Таким самое место в политике.

– Да, и где остальные денежки Зверя ты быстро сообразил, – продолжил я. – И как умно поступил: втёрся в доверие к тому, кого больше всех боялся.

«И ведь втёрся», – вздохнул я. С нужными людьми сошёлся, правильную партию выбрал, ну а там люди серьёзные, меня с ним и познакомили.

Губернатор слушал молча, а теперь довольно усмехнулся.

– Изысканное удовольствие – стать лучшим другом худшему врагу.

– И ещё большее – узнать, что никто тебя не ищет. О девчонке никто не знает. О твоём воровстве – не подозревает. И ты всё, сфинктеры расслабил.

Татьяна опять засмеялась. Янка хмыкнула. И даже Бломберг улыбнулся. Валентиныч его поднял, напоил, и он заметно повеселел.

Сопровождающий князя демонстративно посмотрел на его штаны, и, зажав нос, отступил на шаг назад.

– Никто! Никто не должен был про неё узнать, – как блоха подскочил уязвлённый губернатор. – Жила бы там в своём захолустье и не высовывалась.

– Но вот ирония судьбы: в губернаторы то партия тебя выдвинула именно от её захолустной области. А девчонка выросла. Ты же когда её имя в наградном списке увидел, чуть не подавился. Я помню, Валера, да, помню, как ты вдруг побелел. Словно призрака прошлого увидел. А она – когда увидела меня. И ты сообразил: она меня знает, а я её – нет. Вот что тебе надо использовать. Вот какую карту ты разыграешь, если что. Но всё улеглось. И ты опять забыл.

– Ошибаешься, – прошипел губернатор. – Я то знал, кто её мать, кто она, да и про Романова не забыл. Не пойму я только с чего это вы, её злейший враг, Ваша Светлость, вдруг вступились за бедняжку. Не её ли отец вашего внука убил?

– Да, дядя Валера, – усмехнулся старый князь. – Её отец и правда застрелил моего внука. Но, я человек старый, мне кривить душой ни к лицу, а потому скажу, как есть: он заслужил. Говно был человек. И руки у него были в крови похлеще, чем у тебя. Но в пылу гнева, боли и жажды мести, я и сам не подозревал какую большую ошибку совершил. Что самое главное то я и не разглядел.

– И что же это? – усмехнулся губернатор.

– Отец этой девочки – мой сын.

– Что?! – этот вопрос, наверно, был написан на всех лицах, но только Янка задала его вслух. Она медленно встала. – То есть я…

– Моя родная внучка, – развёл слегка подрагивающими руками князь.

– Но как такое возможно? – покачала она головой и повернулась ко мне. – Арман?

– Да я сам был в шоке, Ян! Но так написал в письме твой отец, в том самом, что я забрал в Цурихе. И я поехал к князю и всё ему рассказал.

– А анализ ДНК? – профессионально вмешалась адвокат Воскресенская.

– Всё подтвердил, – подал голос Теодор.

– Тео! – пошла Янка к нему. Валентиныч помог ему сесть, подставив плечо. И я было открыл рот, и тут же закрыл. В конце концов, Зверь позаботился о них обоих. Не от старого князя прятал её отец. От его внука, жадного и спесивого, который обо всём догадался и, как и юного Бломберга, приказал «пришить». Романов-младший хотел остаться единственным наследником всего. Но, как и губернатор, потерял берега и поплатился.

– Тот старый бюргер, что приезжал на курорт был совсем не мой двоюродный прадед, – кивнул Тео на Янкин вопросительный взгляд, – это был князь Романов, хоть и под вымышленным именем.

– Да не таким уж и вымышленным, – улыбнулся князь искуственными зубами, широко и даже красиво. – Я всё же Романов-Диттельсбах, потомок герцога Баварского по материнской линии.

– Ну вот, Янка, я же тебе говорила, – ударила по коленке Воскресенская, – фамилия на букву «Д».

– И Андрей догадался, кто был его отец, – продолжил Тео. – Но напрямую к князю, не пошёл, решил подружиться с внуком. Долго присматривался чем тот занят, в какие секции в музее делает пропуск. Какие книги берёт в библиотеке. С санаторно-курортной карты Диттельсбаха он и «нарисовал» карту Ноймана. Ну, а потом уже всё так завертелось.

– То есть ты – внучка Романова? – подвёл итог губернатор и, судя по тому, как он сел, несмотря на натяжение верёвки, ему очень сильно хотелось повеситься.

– Да, дядя Валера, – жёстко сказал князь. – Она наследница императорского дома, а не жалкая никому не нужная сирота. У неё есть мать, муж, друзья и большая, пусть не самая дружная, но всё же семья. А тебе пора на выход, – кивнул он. – Я мог бы смягчить тебе приговор, Валерий Иванович. Но ты заслужил всё, что тебе тут пообещали и даже больше.

Он царственно махнул рукой. И это были не пустые слова. Он всё же был Князь, с большой буквы, могущественный, влиятельный и уважаемый человек. За ним было право принять решение, ведь это касалось его семьи. И реши он, что губернатора оболгали и он заслужил прощение, ни один волосок не упал бы с его головы. Ни один звук не просочился бы в СМИ без его ведома. Но он вынес свой вердикт.