Терпкий аромат полыни - Боуэн Риз - Страница 12

Дейзи рассмеялась:

— А вы та еще штучка, мисс.

— Зови меня Эмили.

— Лады. Эмили, а почему ей не нравится твой ухажер?

— Во-первых, он австралиец. Во-вторых, он не знает правил поведения в нашем обществе. Он считает глупым, что нельзя разговаривать с человеком, пока вас не представили. Ну, ты понимаешь. Кто куда садится. Какой вилкой есть.

— Я знаю, что все это важно для людей вроде вас. Я чистила серебро — ножи, вилки, — и в меня сразу вбили, что хозяева не должны видеть, как я растапливаю камины.

— Это была твоя обязанность?

Дейзи кивнула.

— Я вставала в пять утра, — продолжила она, — ставила греться воду для умывания, а потом несла уголь во все спальни и разводила там огонь, пока никто не проснулся.

— Господи… Неудивительно, что ты убежала.

— Уголь такой тяжелый, мисс. Думаю, после этого мешки с картошкой покажутся мне легкими.

Эмили замерла. Что же, ей тоже придется таскать мешки с картошкой? А если у нее не хватит сил? Если ее отправят домой, потому что ей не под силу работа? Ну и ладно. Значит, нужно просто трудиться поусерднее.

ГЛАВА VIII

Автобус выехал из города и теперь мчался по сельским дорогам, огороженным живыми изгородями. Сосредоточенные молочно-белые коровы поднимали головы от травы и смотрели им вслед. Потом автобус проехал между двумя гранитными столбами и остановился у большого квадратного дома из серого камня. Эмили спрыгнула в грязь и понадеялась, что вместе с формой ей выдадут еще и обувь, поскольку ее туфель хватило бы ненадолго.

Когда автобус покинула последняя девушка, из дома вышла женщина и дунула в свисток, призывая к порядку. Она была одета в форменную юбку цвета хаки и такой же жакет с зеленой повязкой на рукаве и бляхой на обширной груди. Эмили немедленно вспомнила самую свою нелюбимую школьную учительницу.

— Внимание, дамы! — крикнула женщина. Судя по голосу, командовала она всю жизнь. — Добро пожаловать в учебный центр, где из вас сделают полезных бойцов Женской земледельческой армии. Вы выразили желание служить своей родине, и за это страна благодарит вас. Я — мисс Фостер-Блейк, директор учебного центра, и я буду отвечать за вас, пока вы тут. Вы должны беспрекословно выполнять мои распоряжения и приказы инструкторов. Ясно?

— Да, мэм, — пробормотало несколько голосов.

— Ясно, я спрашиваю?

— Да, мэм! — заорали все хором.

— Услышав этот свисток, вы бросаете все и бегом несетесь ко мне. Когда я назову ваше имя, вы пройдете в дом, где получите форму. Потом прямиком в спальню, выберите себе койку и как можно быстрее переоденьтесь. После этого все соберутся внизу, получат краткий инструктаж и график. Все ясно?

— Да, мэм.

— А теперь я буду вызывать вас по именам. Услышав свое имя, быстро проходите в дом. Итак, Алиса Адамс!

Худая костлявая женщина нервно огляделась и побежала в дом.

— Эмили Брайс. — Эмили собиралась тоже пройти в дом, но мисс Фостер-Блейк вдруг спросила: — Вы не родственница судье Брайсу?

— Это мой отец. — Эмили залилась краской, чувствуя, как все на нее смотрят.

Она ожидала, что мисс Фостер-Блейк скажет, что здесь неподходящее для Эмили место и поэтому ей следует вернуться домой, но вместо этого мисс Фостер-Блейк заявила:

— Я тоже мировой судья. Несколько раз приходилось с ним сталкиваться. Он хороший человек. Сделай так, чтобы он тобой гордился.

— Да, мэм, — прошептала Эмили и побежала вслед за Алисой.

Когда ее глаза привыкли к темноте, она различила длинный стол с наваленной на него одеждой. За ним стояли две женщины, уже одетые в форму цвета хаки.

— Бери один комплект и проходи дальше.

— А размер? — уточнила Алиса Адамс.

— Размер один, кроме разве что сапог. Они бывают маленькими, средними и большими. У вас будет ремень, а в шаровары вшита резинка. Поживее!

Эмили достался жакет цвета хаки, шаровары, вязаная кофта, макинтош, мягкая шляпа с полями и сапоги по колено. Потом она поднялась наверх, в комнату справа от лестницы. Алиса уже стояла там, оглядываясь. Комната и так была небольшая, а три двухэтажные кровати и вовсе заняли в ней все пространство. За ней виднелась еще одна такая же комната на шесть человек.

— Вот почему лучше быть в начале алфавита. — Алиса улыбнулась Эмили. — Сможем первыми выбрать койки. Подальше от окна и от сквозняков, конечно. Если ты не собираешься по ночам убегать через окно. И верхнюю, разумеется, а то вдруг над тобой окажется какая-нибудь огромная девица, и кровать будет скрипеть.

Эмили об этом не подумала.

— Ты права, — согласилась она и завладела верхней койкой рядом с Алисиной.

— Не знаю уж, как мы будем слезать посреди ночи по зову природы, — сказала Алиса. Она говорила как кокни, совсем не похоже на мягкий медленный девонский выговор, к которому привыкла Эмили.

— Тут есть лестница, — заметила Эмили.

Алиса немедленно обратила внимание на ее речь.

— Посмотри-ка, мисс Фу-ты-ну-ты. И что ты делаешь в таком месте? Тебе же надо охотиться на лис или там торчать во дворце, или что вы еще делаете?

— А по тебе Уайтчепел плачет. И Шордич,^[10] — не осталась в долгу Эмили.

Алиса откинула голову назад и расхохоталась.

— Верно. Тут ты меня подловила. Далеко я от дома забралась, а? Если хочешь знать, я сюда с мужем, Биллом, приехала, еще до войны, у нас тут медовый месяц был. Я тогда думала, что я умерла и попала на небеса. Сады, море, свежий воздух. Красота!

— И где сейчас Билл? — спросила Эмили, снимая жакет и вешая его на крючок.

— Помер, где… — Алиса отвлеклась от расстегивания бесконечных пуговиц. — Пару лет назад, при Сомме. Он целых два года продержался на фронте, собирался в увольнительную приехать, а потом попал под газ. Его привезли домой, но шанса у него не было. Легкие сгорели.

— Приношу свои соболезнования, — сказала Эмили.

— Ну, не он первый, не он последний. — Алиса пожала плечами. — Думаю, в каждой семье найдется, что об этом рассказать.

— Мой брат погиб в самом начале войны, — согласилась Эмили. — Я правильно понимаю, что ты решила вернуться сюда, к счастливым воспоминаниям?

Алиса кивнула и, сняв платье, повесила его рядом с жакетом Эмили. Взяла шаровары и рассмеялась:

— А это еще что? Что же мы, брюки носить станем? А я, кстати, и корсета носить не буду. Раз уж мы работаем, как мужики, то и дышать имеем право. — Она покосилась на Эмили. — Помоги расстегнуть.

Та повиновалась, чувствуя себя ужасно неловко, прикасаясь к чужому телу. Алиса ничего не заметила. Она содрала с себя корсет и помахала им, когда в комнату вошли другие.

— Посмотрите-ка, девки! Свобода! Снимайте эти штуки!

Девушки в ответ рассмеялись, а ирландка покачала головой.

— Не стану рисковать фигурой, — отказалась она. — У меня талия семнадцать дюймов,^[11] и я ее такой сохраню во что бы то ни стало.

— Как хочешь, милая, — согласилась Алиса. — Да только ты мне спасибо скажешь, когда наломаешься в поле.

— Думаете, работа будет тяжелой? — осторожно спросила молодая девушка — крошечная, худенькая, с испуганным кроличьим личиком.

— Не знаю, — сказала Алиса, — девчонкой я ездила в Кент убирать хмель, там было неплохо, весело. — Она протянула руку: — Кстати, я — Алиса, а это — Эмили.

— Руби, — представилась испуганная девушка. — Я первый раз уехала из дома и не знаю, справлюсь ли.

— И я, — сказала Дейзи. — Давайте присматривать друг за другом. Меня зовут Дейзи.

— Мод. — Крупная женщина протянула Дейзи мясистую ладонь.

— А я — Морин, — проговорила ирландка.

Снимая платье, Эмили отвернулась. Она стеснялась своей отделанной кружевами комбинации, потому что на остальных белье было поношенное. Снять ли корсет? Женщины без малейших колебаний его стягивали и радостно вопили, размахивая им в воздухе. Потом Эмили вспомнила, как ненавидела корсет в свои восемнадцать, когда мама начала на нем настаивать.