Танкист. Юнкер - Калбазов Константин - Страница 15

В челюсть словно кувалда прилетела. Голова тут же взорвалась тупой болью, из глаз полетели искры, а мир закрутился в бешеном калейдоскопе. Мгновение, и Виктор оказался на земле. Толком не придя в себя, на автомате перекатился через левое плечо и встал в нижнюю стойку, готовый к отражению новой атаки.

Перед глазами все плывет. Одноклассников, окруживших полянку, видно сквозь мутную пелену, Панова и вовсе не рассмотреть. Какой-то расплывчатый силуэт. И он не стоит на месте. Один стук сердца, и Генка сблизился. Как именно Виктор сумел избежать очередного апперкота, он не понял и сам. Просто по какому-то наитию отшатнулся в сторону, вновь уходя в перекат и поднимаясь на ноги уже в паре-тройке шагов в стороне.

Как ни краток был миг передышки, этого все же хватило для того, чтобы прийти в себя и уже следующую атаку встретить во всеоружии. Вот только опять ничего не получилось. Пальцы схватили пустоту, лишь на пару сантиметров разминувшись с рукой противника.

Тот же, избежав захвата правой руки, атаковал левой. Однако Виктор сумел довернуть тело и подставить плечо. Удар не достиг цели, зато, воспользовавшись заминкой Нестерова, Панов схватил его за плечо и потянул назад, заодно делая подсечку. Падая, Виктор наотмашь ударил противника основанием ладони. По всему, она должна была прилететь по шее. Но Геннадий по обыкновению прижимал подбородок к груди. И, как результат, удар пришелся в челюсть.

Виктор в который уже раз сделал кувырок через плечо и встал в нижнюю стойку. Панов, пошатываясь, продолжал удерживать руки перед собой, явно намереваясь продолжить схватку. Обоим понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

– Что здесь происходит?! Немедленно прекратить! – неожиданно раздался голос их классного учителя Тучина.

Получено 12 опыта к умению «Кулачный бой» – 1012/2000.

Получено 12 опыта – 27/8000.

Ага. Похоже, поединку пришел конец. Признаться, Виктор даже испытал облегчение, хотя и постарался этого не показывать. Вот что значит вдумчивый и системный подход к закладке базы еще до прохождения инициации. Да и после Панов вкладывался в умения, дополняя это тренировками. Нестеров прекрасно отдавал себе отчет, что его сейчас не размазали только потому что приемы, поставленные отцом, оказались слишком неожиданными для Генки. Что же, это нужно будет учесть.

– Арсений Валентинович, мы всего лишь дурачились. Это тренировка, – попытался замять Панов.

– Все так, Арсений Валентинович. Просто немного увлеклись, – поддержал его Нестеров.

Вот только нужно быть полным идиотом, чтобы поверить в подобное. Таковым их классный учитель никогда не был.

– Значит так, милостивые государи, – строгим тоном проговорил он. – Еще одна такая тренировка, неважно, буду я ей свидетелем или нет, и вы оба можете готовиться к осенней переэкзаменовке. Уж по своему предмету я вам это гарантирую. А теперь извольте разойтись по домам. И родителей обоих спортсменов завтра в полдень жду у себя.

– Витя, ты куда? – удивилась Татьяна, когда он отвернул в сторону от кочегарки, где оставлял свой велосипед.

– Хотел в мастерскую к Василию Тимофеевичу попроситься. Кое-что нужно смастерить.

– Понятно. Ну, тогда до завтра.

– Слушай, давай я тебя отвезу, а потом вернусь.

– Ерунду не городи. Доеду на автобусе. Пока.

– Пока.

Мастерская встретила его смешанным запахом древесной стружки, машинного масла и металла. Здание было разделено на три класса. Первый – столярка с учебными столами, пилорамой и сверлильным станком. Второй – токарный и третий – слесарный.

Всем этим хозяйством заведовал старый мастер Василий Тимофеевич, который как раз сидел в своей конторке и читал газету. Совсем скоро должны были начаться занятия у кружка «Умелые руки», в котором гимназисты занимались по интересам и под бдительным оком трудовика.

– Здравствуйте, Василий Тимофеевич.

– Здрав будь, Витя. А кто это тебя так отделал? – отрываясь от чтения, полюбопытствовал он.

– Да так, баловались на пустыре и увлеклись малость.

– Баловались? На пустыре? – с явным сомнением произнес трудовик.

– Ну да, – на голубом глазу подтвердил Нестеров.

– Ладно. Видал. Сдулись-таки, – переводя разговор на другую тему, тряхнул он газетой. – Партия эсеров объявила о своем роспуске. И этих дожал Песчанин.

– Да у нас вроде бы свобода слова и политических взглядов.

– Молод ты еще, Витя. Сколько на нашем ковчеге, осколке былой империи, было разных партий? А теперь? Четыре. Вот и все, что осталось. Причем все они возникли уже после Февральской революции. И подавляющее большинство в Думе – за Демократической партией России, а остальные чуть не с руки президента едят. Свобода слова, конечно, есть, да только собака лает, а караван идет. Нужно же пар недовольства как-то спускать. Вот их никто и не трогает. И даже оппозиционные газеты позволяют выпускать, где можно, ругать власть. Хотя оно где-то и хорошо. А то очковтиратели нарисуют благостную картину, а потом будем удивляться новой революции и гражданской войне. Н-да. Неинтересно оно тебе. Ладно. Чего пришел-то?

– Василий Тимофеевич, я хотел в мастерской кое-что сладить. Можно?

– Поди не табуретку сколотить? – хмыкнул трудовик.

– Табуретку и дома можно, – подтвердил Виктор.

– А материалы твои или как?

– Я потом восполню все, что потрачу.

– И много решил потратить?

– Не. Самую малость. Пару-тройку обрезков досок да гвоздей немного.

– Понятно. Тогда ничего не нужно. Твой батя нас, слава богу, не обижает. И машиной поможет, и пару недель назад леса подбросил. Чего делать-то собираешься?

– Механическую терку.

– Хм. Не слыхал. Ну давай, ваяй. Поглядим, что у тебя получится. Если что, спрашивай, помогу советом.

– Да к вам сейчас толпа набежит.

– А ты не стесняйся. Меня на всех хватит.

Обращаться за советом все же пришлось. И у Василия Тимофеевича действительно находилось время, чтобы уделить его Виктору. Как, впрочем, хватало его и на остальных гимназистов, одолевавших его.

Все же великое дело – оборудованная станками и полностью обеспеченная инструментом мастерская. И уж тем более, если она разноплановая. Каких-то три часа, и изделие было готово. Только Виктор не стал делать его, копируя форму мясорубки. Он опасался, что из-за отсутствия шнека натертое постоянно придется выковыривать из барабана. Сделать его наклонным, тогда придется под наклоном устраивать и ручку. Можно, конечно, смастерить барабан под конус. Но тогда нужно специальное сверло, чтобы просверлить отверстие в деревянном бруске под такой же конус.

Словом, идя этим путем, он видел только проблемы. Зато если сделать ручной вариант, то сложностей никаких. Разве только Полине будет неудобно. Все же тяжело будет держать в руках. Маленькая еще. Но она ведь сможет и о стол опереть. Опять же, конструкция сразу же сложилась у него в голове, и никаких трудностей он не предвидел.

Кусок деревянного бруска просверлил вдоль под диаметр барабана. Потом поперек посредине до уже имеющегося отверстия. Сделал на нем пропил, чтобы проходила подвижная рейка с изогнутой под барабан лопаточкой. Вторую закрепил неподвижно снизу. Скрепил их с торцов с помощью ремня. Дальше приделал барабан на брусок, к которому приладил ручку и посадил в отверстие, зафиксировав там гнутыми гвоздиками без шляпок. Готово!

– Ну, что тут у тебя? Получилось? – выпроводив последнего гимназиста, подошел к Виктору Василий Тимофеевич.

– Да вроде как работает. Только проверить нечем.

– Сейчас. – Трудовик прошел в конторку и вскоре вернулся с картофелиной в руке. – Держи.

– Так это же не морковка.

– А какая разница. Думаешь, перетирают только ее. Драники не ел никогда?

– Ел, – покраснев, вынужден был признать он.

А кому понравится, когда его уличают в глупости. И ведь на ровном месте. Чтобы хоть как-то отвлечься от неловкости, он поместил картофелину в бункер, сжал рукояти, прижимая ее к терке, и начал вращать барабан. Тут же послышался влажный хруст, а из барабана посыпалась мелкая стружка натертого овоща. Не прошло и полминуты, как картофелина стерлась до основания.