Твоя мёртвая невеста (СИ) - Храмцова Анна - Страница 21

По его недалекому мнению: с бабами нужно построже, они как животные — силу уважают, а один раз слабину дашь и всё — на голову сядут.

В грязной прокуренной квартире, где еще позавчера на этом продавленном диване Матвей и Валерия занимались любовью, выпивший Андрей учил уму разуму своего друга. Все эти хитрости, тонкости, тактичность советовал позабыть, а наоборот: вывезти дурочку в лес и хорошенько оттаскать за волосы. Примерно такой совет дал знаток женских сердец и по совместительству психолог самоучка.

У Матвея не было причин не доверять авторитетному мнению друга. Он знал его с детства, любил как брата и понимал, что кое в чем Андрей совершенно прав. Нужно доходчиво объяснить Лере, что шутки давно кончились и он совсем не положительный герой.

— И вот так ее! — жестикулировал Андрей изображая избиение.

Матвей задумчиво кивал и мотал на ус.

***

В другом конце города под несмолкаемый шум автострады, Валерия Маркова тихо сходила с ума. Девушка мечтала лишь об одном, чтобы весь мир умолк, а вместе с ним ее страдания. А она всего-то хотела обычного женского счастья. Разве это так много: засыпать и просыпаться в объятиях любимого.

Она настолько измучилась, что перестала различать, где реальность, а где сон, ощущая душевную боль физически, не могла понять, действительно ли кто-то прилег рядом.

— Матвей? — хрипло сквозь слезы спросила она.

Никто не ответил. Но вот, будто чья-то рука обвила тонкую талию. Валерия замерла, не смея дышать, не шевелясь и напряженно прислушиваясь.

— Матвей, это ты? — произнесла она одними губами.

К затылку прикоснулся чей-то едва уловимый выдох, шевельнулись пряди волос, прогоняя мороз по коже. Лера не выносила молчания, явственно ощущая спиной чье-то присутствие. Но не могла заставить себя обернуться, поэтому глухо рыдала не только от страха, но и от полного непонимания: что с ней происходит?

Она крепко зажмурилась, кусая губы до крови, досчитала до трех и резко обернулась.

Рядом всего лишь тень, которая подрагивая медленно спустилась под кровать. Лера изумленно ахнула, осмотрелась, заметив в квартире хаотичное движение: повсюду, из всех углов сползались тени, со стен, потолка; открылись дверцы платяного шкафа и тени выползли оттуда; тянулись по полу и прятались под кровать.

Ни капли здравого смысла не осталось в голове, воспоминания, плавились как передержанная фотопленка, не оставляя даже соломинки, чтобы зацепиться. Вскоре мысли превратились в одну скомканную разноцветную массу, где ярким пятном выделялся Матвей. И снова поразила резкая боль. Всё это было несправедливо, то что другая, а не она, сейчас засыпает в его объятиях. А эта другая должна знать. Должна знать! А что знать, Лера уже не помнила. Наверное, в этот момент, отвергнутая девушка окончательно сдалась, позволяя теням затащить себя под кровать.

В тот роковой вечер Лера сама себе подписала смертный приговор. По иронии судьбы или из-за наивной глупости, она совсем не разглядела в красивом лице парня гнилой внутренний мир. Жертва в этом не виновата. Страсть ослепила ее, превратившись в одержимость и заставила “спрыгнуть с ума”.

В тот февральский день, на удивление теплый и подогретый поистине весенним солнцем, девятнадцатилетняя Лера стояла под окнами школы.

Прозвучал последний звонок, детвора спешила домой, заливаясь смехом или просто волоча за собой рюкзак по земле. За ними уставшие педагоги, радые завершению очередного рабочего дня.

Екатерина Семеновна шла особняком, молодой специалист пока не успела завести дружбу с коллегами, но всем мило кивала на прощание и желала хороших выходных.

На мгновенье Лере стало жаль девушку. Она выглядела так трогательно в старомодном бежевом пальто, укутанная белой шалью. Но жалость плохое чувство, для нее сироты недопустимо. Надо быть жесткой и напористой, чтобы добиться желаемого.

Соперница ждала маршрутку, параллельно листая ленту социальных сетей в телефоне. Лера подошла к ней ближе, девушка не обратила на нее внимания.

“Матвей — мой парень”, — именно так хотела сказать Валерия, но застыла, словно глиняное изваяние.

— Извините, — Катя прошла мимо и резво запрыгнула в приехавшую маршрутку.

Буквально на последней секунде Лера тоже заскочила в переполненный транспорт. Она встала напротив ненавистной особы, успевшей занять сидячее место.

Ближе к спальным районам маршрутка почти опустела, а Валерия так и стояла над душой пассажирки.

— Садитесь, — неловко предложила Катя, не понимая чего хочет странная девушка.

Чудачка села рядом.

“Матвей — мой парень”, — снова повторила Лера у себя в голове, но вслух произнести не смогла. К удивлению, ненависть к сопернице утихла, вдруг захотелось стать похожей на нее, возможно тогда Матвей сделает правильный выбор.

— Извините, я выхожу на следующей.

Странная девушка не шелохнулась.

— Извините, — снова обратилась к ней Катя, — мне выходить сейчас, пропустите.

— Я тоже здесь выхожу, — ответила Валерия не своим голосом.

Она шла за Катей не отставая. Учительница хотела было спросить, почему ее преследуют, но каждый раз оборачиваясь, странная особа делала вид, будто идет мимо.

У многоэтажного дома, Лера села на лавку и наблюдала: в какой подъезд зайдёт соперница. Таким нехитрым способом удалось выяснить номер дома, осталось дождаться Матвея, вот только зачем — сама не знала.

Она уже ничего не знала и не понимала, не спала третьи сутки подряд, лежала под кроватью и разговаривала с тенями, иногда казалось, те отвечали; шептали в ответ глупости, вроде отрежь Катьке волосы, сделай парик и носи. Перед тем, как поехать к ней на работу, Лера искала в квартире ножницы, перерыла всё вверх дном, но так и не нашла.

“Ладно, — смирилась с неудачей девушка, — не нужны мне ее патлы”.

Вечерело, всё тепло проглотила промерзшая земля, в воздухе пахло морозом и багровая полоса заката намекала о приближении холодной февральской ночи. Странно, но Лера не испытывала холода, она вот уже три дня не испытывала самых элементарных человеческих чувств. Она забыла что такое голод или жажда, что такое тоска или скука; внутри всё было ровно — мучила только несправедливость и безответная любовь.

Правда, еще мучила никотиновая зависимость, поэтому Валерия курила одну за одной; бабки у подъезда нехорошо поглядывали в ее сторону, цокали языком от недовольства. Но мороз крепчал, покусывая красные щеки и носы, бабули потопали по своим теплым уютным домам, оставив неизвестную девицу в полном одиночестве.

Лера видела, как Катя вышла из подъезда, села в такси и уехала. Но преследовательница и не подумала сдвинуться с места, интуитивно чувствовала: скоро вернется.

Действительно, спустя полчаса у подъезда припарковалась знакомая машина, Матвей привез свою счастливую девушку обратно. От приторных улыбок и сияющих лиц влюбленных, Леру едва не стошнила, ревность больно кольнула в сердце, разлилась по телу жгучей ненавистью. Она вышла из тени, вызывающе улыбалась и ждала, когда парень разбивший сердце, ее заметит.

Взгляд Матвея остановился на освещенном силуэте одержимой. Он побледнел от злости, но виду не подал, лишь помрачнел и быстро увел Катю.

“Ах, ты сволочь!”

Ревнивица места себе не находила, заметалась как раненый зверь, пытаясь вычислить номер квартиры.

Не сумев совладать с душившей обидой, несчастная решила утопить горе в стакане.

В киоске она купила дешевый виски и пила с горла, стоя под окнами сладкой парочки. Совсем охмелев, Валерия достала телефон и набрала заветный номер.

***

Сломя голову Матвей вылетел из парадной закипая от злости, сегодня он твердо решил поставить жирную точку в отношениях с маньячкой. Подошел к ней и выхватил полупустую бутылку, промочил горло и нагло спросил:

— Чего надо? Я же тебе всё сказал!

Валерия покачивалась, словно маятник под действием сорокоградусного виски.