Вспомнить Нельзя Забыть (СИ) - Петров Марьян - Страница 23

Делаем пару десятков шагов по пустому, выбеленному до рези в глазах коридору, жду сирену о вторжении, пока пересчитываю наглухо закрытые двери, но тишина властвует. Чтобы хоть немного успокоиться, хватаю Вика за руку и, ускорившись, тащу до огромного лифта, доверившись инстинкту выживания. Двери разъезжаются и, лязгнув челюстями, принимают в своё брюхо. От перегрузки моргает свет, замкнутое пространство сдавливает морально, но панику удаётся сдержать. Ключом отжимаю кнопку «минус восемь». В этом месте даже отпечатки не хочется оставлять. Камеры всё равно засекут и запишут. Или их отключили? Вик интуитивно тоже не касается ни стен, ни поручней. Держится ближе. Присматривается, но иногда подвисает, как перегретый компьютер. После интенсивной пробежки от него исходит такой любимый мною жар, в противовес моему холоду, аж зубы ломит, как хочется отдаться прямо в лифте. До нижнего восьмого… войди он в меня… я бы кончил… Вот так быстро, парой тугих толчков… Судорожно вдыхаю и резко выдыхаю. Хватит! Чёртова природа будет глумиться всё сильнее. Не сдамся, пока меня хватит! Я сам назвался старшим, сам гарантировал защиту. Сомневаюсь, что Бойко, даже почти всё забыв, верит мне на сто процентов. Но он ведёт себя честно и примерно. А насколько меня хватит?..

Лифт довозит без приключений. Честно говоря, скрежета и внезапной остановки я бы не выдержал — психанул бы… Наш враг — отличный стратег и манипулятор, мать его. Он играет с идеальным покерфейсом, дышит глубоко, не сбиваясь, а ты задыхаешься, теряя контроль. И сейчас всё слишком просто и легко. Нет, я и раньше шатался по управлению без особых проблем, и к Славке приезжал, и когда Славки не было. Много тут интересного хранится, но чтобы так… Может, виной тому нервное напряжение последних дней и я себя накручиваю?

— Выходим или как? — Вик легонько толкает плечом. Двери медленно разъезжаются, приглашая в освещённый коридор. Сценарий по-прежнему без изменений. Тихо. Свет предостерегающе не мигает, нет металлических стуков, только звонкие щелчки пульса в висках. Серые, идеально выровненные стены, вытяжки на потолке и белоснежная плитка-мозаика на полу. Меня посещает полубезумная мысль, что мы идём туда, куда кто-то и планировал. Заплутали в нежилом картонном мире без запахов и звуков, точно подопытные в стерильном боксе. Идём в ловушку и не понимаем, где надо остановиться. Совершенно. Мы уже проиграли и доигрываем наши жизни без возможности сохраниться.

Пот катится по спине отрезвляя. Хрущу шеей и расправляю плечи. Живым не дамся!

Вик

На мой вопрос Дан кивает отрешённо и покидает лифт первым, следую за ним шаг в шаг. Пустынный коридор выглядит вполне безопасно, да мы, в принципе, пока ничего не сделали. Или… сделали, а я забыл? Офисных запахов ксерокса и кофе нет. Понятное дело — время ночное, но в таких заведениях деятельность не прекращается с наступлением темноты. Что там старик говорил… Неважно! Дан уверенно и быстро идёт вперёд, не смотрит на номера кабинетов, будто знает, что за дверью каждого из них. Да и вряд ли это кабинеты, скорее, складские помещения, потому что как только мы вышли, смогли увидеть крупную надпись «архив», висящую над головой. Неудивительно — если он тут завсегдатай. В самом конце коридора Волков открывает вполне обычную дверь. Без номера и опознавательных знаков. Я череп и кости увидеть не ожидал, но хотя бы что-то сверхъестественное, а не обычное хранилище бумажек, как и было написано, с рядами стеллажей вдоль стены и узким проходом между ними. Странно, что нас до сих пор никто не тормознул хотя бы окликом. Кроме нас тут вообще кто-нибудь есть? Или они знали, когда и куда мы придём? Ловушка?..

Дану тяжелее двигаться, слишком напряжён, думает — со стороны выглядит спокойно, но ощущение, что его атакует какая-то инфекция.

Дан

Архив — моё любимое место на Славкиной работе. Огромное помещение, где нет никого, кто нёс бы постоянную вахту. Система хранения стандартная, вся информация в программе, и найти нужную ячейку не составит труда. Комп правее, пройти всего метров сто от входа, дальше стеллажи стоят плотнее, а коробки больше и интереснее. Всё удобно оборудовано, и база данных такая, что хоть завтра планируй захват мира — всё есть. Полки с ящиками и удобными проходами позволяют разминуться при перемещении двум взрослым людям. Нет запаха пыли, система кондиционирования и очищения работает исправно, температура идеальная для комфортного нахождения, даже диван есть в углу, если придётся задержаться, но всё же… Что-то здесь не так. Как если бы у вас в доме похозяйничал вор и забрал что-то важное, но что, вы пока не поняли. Само вмешательство страшно злит.

Чувствую подставу, продолжает знобить. Тут раньше безвылазно дежурил сотрудник, потом всё закодировали и зашифровали, и надобность в этой ставке отпала. Садимся в кресла перед двумя огромными мониторами. Вик плюхается спокойно, я сползаю, как насаженный на кол. Истерия прыгает мне на руки и обещает устроить вечеринку, на которую приглашён только я. В последний момент решаю войти в систему под Славкиным паролем с его немого согласия. Кто бы меня укутал в себя? Дал любого настоящего тепла. Я не хочу вновь испытать то состояние боли и злости, бескостности и похоти. Уже забыл о позорных моментах прошлого. Вик меня заставил верить, что всё будет хорошо, и никак иначе. И вдруг посбивались все настройки без наших вводных и паролей. По сучьему велению! Ну что ж, кто там хотел, чтобы мы пришли сюда? Получи и распишись. Только помни, какие мы проблемные столетние детки.

Быстро нахожу нужную папку с файлами. Часть данных я сам туда заносил, поэтому не ошибусь. Ну что, Нео, опять две таблетки? Если там никто не покопался, то сейчас мы увидим в красках боевиков Вагнера на зачистке. От первых секунд оборота до завершения кровавой операции. Зрелище, мягко говоря, не для слабонервных. Вик смотрит в экран.

Вик

Включает мне видео без анонса и предупреждения. Все вопросы — потом. На экране репортаж из вполне живописного посёлка. Вместо староверов в самобытных одеждах, вижу вполне себе счастливых, здоровых, энергичных, физически крепких людей. Женщины, мужчины, дети, подростки, даже старики бодро занимаются каждодневными делами. И вроде бы вокруг лес и всё обязано быть невыносимо скучно. Но нет! Заняты, суетятся, кажутся нормальными. Не догоняю, что к чему.

Дан совсем бледнеет, скусывает ногти с длинных тонких пальцев. На его лице бессильный гнев, следом выдаёт тихое рычание, а потом переходит в состояние ахуя и даже обиду.

— И зачем ты мне это показываешь?

— Подменили записи. Должно было быть совсем другое. Но тут, бля, свой план! — хрипит в ответ, запрокидывая лицо в потолок, и, если сейчас не успокоится, разнесёт тут всё, поэтому забираю мышку и отодвигаю её подальше. Странное желание голода просыпается, по пищеводу будто пускают горячую воду, и сам становлюсь тяжелее. Наверное, я должен был что-то почувствовать, тело отреагировало, а память по-прежнему в коме, и я не знаю, как себя вести.

— Всё же хорошо? — не понимаю его негодования. — Смотри, народ, как в санатории: свежий воздух, здоровое поколение, сильные мужики, красивые женщины… Гармония!

— А изнанка этой гармонии, знаешь какая?! — он не успевает договорить секунду до резкого щелчка. Нас подбрасывает из кресел. Дан, рванув с места, подлетает к двери, прикладывает магнитный ключ, дёргает безрезультатно, срывается на мат. Минуты три изрыгает отборные ругательства на разных языках, но я почему-то всё понимаю.

— Обложили со всех сторон! Глумятся и тащат тебя туда, куда решили! Правду, суки, скрывают!

— Кто? — озираюсь, ощущение потустороннего присутствия морозом по коже.

— Да как бы тебе объяснить, чтобы поверил? Увиденное сейчас — это как макет для всех… Мир в мире. Это всё мираж. На видео должна была быть другая запись, а в центре — куча сонного недружелюбного народа. Я хотел, чтобы ты, делая выбор, знал настоящую цену. Осознавал её, а не геройствовал, как любишь это делать! Сейчас груз ответственности за стаю не давит, ты бы посмотрел на всё своими глазами. На бешенство, ярость, агрессию, боль! Да вот хуй мне! Нет ни оборотов, ни хруста плоти, ни треска костей, ни крови, ни камер для усмирения буйного молодняка! Только розы на ёлках не распустились — осень помешала!