Вспомнить Нельзя Забыть (СИ) - Петров Марьян - Страница 36

Почему?.. Потому что слабак! Потому что обязан был это сделать, но слишком близко Бойко подпустил к себе, и нашей слабостью воспользовались! Но как?! Как, блядь, демон мог знать, что началось Испытание и Вик отключится?! Как было предугадать, что отключусь с ним и я?! Кто вообще имел сведения о тайном обряде оборотней, если даже сами оборотни о нём не знают, только избранные?!

— Мы были без сознания, — выговариваю сквозь зубы, не оправдываюсь, а упрекаю себя.

— Дан. — Славка медленно, почти неслышно подходит ко мне и садится рядом на колени, берёт моё лицо за подбородок и поднимает его, заставляя посмотреть на себя, второй крепко сжимает плечо. — Всё ещё можно исправить, — мир снова становится чёрно-белым, и таким он мне нравится больше. — Ты Макса за этим вернул? Чтобы выйти на демона? Мы его найдём. Я обещаю. Столько нечей хотят помочь, и Леон там, и Пашка… — белого становится всё меньше, сознание уплывает. — Ты только себя не теряй, пожалуйста. Вика это расстроит. Мы всё исправим. Но без тебя не получится, — его голос становится тише, мир потихоньку меркнет.

Я сижу возле двери, руки лежат на полу, поэтому неудивительно, что Пашка умудряется просунуть язык под дверью и облизать мне пальцы. Шершавый, горячий язык касается всего пару раз, банальное желание поддержать, но за эти пару секунд снова чувствую боль Вика: это нестерпимое жжение в каждой вене, воспалённые проколы от игл, наркотическое отравление, от которого реальность плывёт в голове, а ещё жар, выдержать который тяжело даже тому, у кого температура и так выше человеческой нормы.

Хотелось смеяться, но мне так хреново, потому что прихожу в себя опять в пустой комнате, где все присутствующие не те, кто мне нужен. Этот ад идёт на новый неизведанный виток. Пора с этим заканчивать.

Встаю на ноги, оставив Славку на полу в раздрае. В дверях стоит Леон, батя хмурится, чувствует бывалый волчара, что всё идёт не так, но не зная, откуда прилетит, осторожничает и поэтому теряет драгоценное время.

Пара шагов к кровати, выхваченный из-под подушки кинжал и сильный замах над почти не вздымающейся грудью — всё в духе «никто и не подумал проверить постель». Я метил в сердце и знал точно — не промажу. Рука резко пошла вниз, всю дурь, рвущуюся наружу, вкладываю в этот удар. Позади взрываются криком, но слишком поздно…

Я стоял у грани не один раз, готовый разрушить и покинуть телесную оболочку. Видел состояние Макса и нечеловеческим разумом очень хотел ему помочь освободиться, выпустить и избавить от страданий бренной тлеющей плоти. Но я знал, что его всячески пытается удержать и спасти обезумевшее от отчаяния создание, полюбившее и привязавшееся. Уверен, приди Макс в сознание хоть на минуту, он попросил бы себя убить. Такое существование — это не жизнь, а мучение для всех: для уходящих и для не отпускающих.

Спрятав кинжал, убивающий тело, под подушку, я верил — всё получится, найду Макса. Даже больше: если подумать, мне было видение всего происходящего сейчас, как мимолётное в накатившей слезе: гном на полу, Леон в дверях, я в замахе, и разрывающаяся рядом стена, словно она из картона, и пробить её проще простого.

Ждал его: трансформированного, полыхающего жаром, стремительного, мокрого от пота, оскаленного и… яростного. Не разочаровал — появился эффектно!

Дэй сшибает меня и отбрасывает от постели. Пока я лечу, успеваю заметить, что он мало похож на кого-то знакомого. Комната наполняется невыносимо тяжёлым звериным и серным запахом.

Леон перекидывается, молниеносно взвесив масштабы опасности, все стараются не делать лишних движений и даже не дышать. Дэймон, хромая, подходит к Максу, осматривает пристально, убедившись, что нож того не зацепил, издаёт глухой утробный звук, похожий на стон. Демон стоит между нами изнурённый, как долго-долго не отдыхавший страж. Я не видел Дэя в более жуткой форме, отчасти новая трансформация была из-за последнего проклятия. Смотрю на них с Максом, а думаю о нас с Виком. Мы изменили природу друг друга гораздо глубже, чем сближает запечатление и привязанность. Нас обоих использовали, чтобы истребить стаю Вика и мой Древнейший клан инкубов. И всё началось после того, как мы с Бойко встретились и нарушили все возможные правила. Мы и по раздельности-то жили, как хотели, борясь со своей природой. Вик всем своим существованием доказывал, что да, можно быть абсолютным вожаком, но не жертвовать собственными желаниями. И любил меня! Открыто, не боясь осуждений, заставив признать всю стаю — мы отныне вместе. Нет, не заставив — убедив, ведь иначе невозможно.

А в какой-то момент Вику дали попробовать пожить без условностей и давления Силы. Кто разберёт теперь — проклятия или дара? Но в моём оборотне не было зависти, обиды на судьбу, алчности и амбиций. Он изначально был вне доступа для программы «безумная ненависть». Хотя мог разбушеваться так, что яйца поджимались. Вик и во мне увидел то, что пытались вытравить, то, что я сам отвергал всеми правдами и неправдами — зародившуюся душу и запертого в клетку демона. Принял ту и усмирил этого. Латал, зализывал, любил, учил меня любить, а главное, каждый день давал по крохам уверенность, что ни одна сила в этом мире… во всех мирах… нас… сука… не… разлучит! Вик выбрал, зная меня проблемным чудовищем, древним, эгоистичным и противоречивым. Не боялся и не колебался, отдавался и брал, параллелил каждую минуту, не давая разойтись.

Я смотрел в незнакомую пламень глаз Дэя, пытался прочесть мысли. А была ли она такая незнакомая? Вспомнил себя под препаратами, когда и меня пытались сдержать и контролировать. Тогда стал отбитым на всю голову силовиком, а демон внутри упивался кровью. Но ему наскучило подчинение, и он отпустил мой разум, позволив пробиться наверх в управление. Славка знал всё обо мне, он охрененно много знал о природе разных нечей. Используя разные методы, уберегал всех «особенных», обходясь малой «кровопотерей». Центр столкнул лоб в лоб две древних силы: Гару и Инкубов, и мы должны были уничтожить друг друга. Если бы не наша с Бойко неправильность, мы два болта положили бы на тысячелетнюю вражду. Из-за нас бы началась новая. Больше испытаний — крепче связь!

— Почему Макс здесь? Он должен быть в лечебнице, — цедит сквозь зубы демон.

— Дэй, это, по-твоему, выход из ситуации? — Я с трудом поднимаюсь, с трудом глотаю крик и на месте я стою спокойно тоже через силу. Нападение не даст результата, хотя и хотелось отпиздить его так, чтобы встать не мог. Толком не оправившись после «лечения», потратив кучу энергии, сбегая из той клоаки, сейчас моя физическая форма оставляет желать лучшего, но дури бы хватило, я себя знаю. Не жду другой реакции Дэймона, руки сжимаютя в кулаки, а потом падают плетьми. В нём не осталось сил бороться. Вик, какого хуя ты не рядом?! Ты же сжигаешь в крови не только всё химическое дерьмо, но и мой гнев… А ещё Вик бы нашёл для него нужные слова, у меня с этим сложнее.

На моих глазах за спиной Дэя распахиваются два перепончатых крыла, чудовищные клыки лязгают, уродуя и кровавя пасть, между челюстями вылезает раздвоенный змеиный язык, его тело рвёт изнутри демон, и не уверен, что процесс этот обратимый.

— Почему ты упрятал его в такое гиблое место, Дэй? У тебя есть немного времени, чтобы объяснить, какой созрел план и как собираешься действовать? — свой голос я не узнаю, а человеческую речь забыл.

— Ничего… ты уже… не исправиш-ш-ш-шь, — он зло ухмыляется. — Никому нельзя верить. Единственной задачей сейчас я вижу следующее: уничтожить всех, кто причастен к геноциду наш-ш-ших родов. Начну с твоего друга гнома… и ему подобных… Потом… — он смеётся, а я настороживаюсь сильнее. — Думаю, я не доживу до «потом»… Боролся за Макса… сколько мог. Пока не понял, что одного моего желания мало. В нём запустили программу самоуничтожения, ты же знаешь, он отторгает любую кровь, чтобы питаться, и биохимические препараты. Так Центр и люди поступают с теми, кто представляет для них угрозу. Они и себе подобных не щадят, что говорить о нечах.