Черная башня - Джеймс Филлис Дороти - Страница 32
- Предыдущая
- 32/73
- Следующая
– А Лернер объяснил суду, что именно Холройд наговорил ему?
– Ничего особенного, сэр. Он признался мне, что Холройд обвинял его в том, что он гомосексуалист, лоботряс, увиливает от работы, ищет легкой жизни, а как санитар совершенно неуклюж, груб и некомпетентен.
– Я бы не назвал это «ничего особенного». А есть ли в сказанном хоть какая-то доля правды?
– Трудно сказать, сэр. Может быть, все обвинения справедливы, включая и первое, но это не значит, что ему было приятно их выслушивать.
В разговор вмешался инспектор Дэниел:
– Во всяком случае, как санитар Лернер не груб и не неуклюж. Уж это точно. Моя сестра Элла работает в частном доме престарелых под Медоулендс. Старая миссис Лернер – ей за восемьдесят – живет там. Сын часто навещает ее и помогает персоналу, когда много работы. Странно, что он не захотел там трудиться, хотя, возможно, и правда стоит разделять личную и профессиональную жизнь. Или у них просто нет вакансии для санитара. Кроме того, он, без сомнения, весьма предан Уилфреду Энсти. Элла высокого мнения о Деннисе Лернере. Хороший сын, вот как она о нем говорит. И ведь, должно быть, большая часть зарплаты у него уходит на то, чтобы содержать мать в доме престарелых. Как все по-настоящему хорошие места, оно весьма недешево. А вот Холройд был действительно невыносимым типом. Без него в Грэйнж всем станет легче.
–Довольно-таки ненадежный способ покончить с собой, – заметил Дэлглиш. – Не понимаю, как он вообще умудрился сдвинуть кресло с места.
Сержант Верней основательно приложился к кружке с пивом.
– Меня это тоже удивило, сэр. Кресло так искорежило от падения, что я не смог провести эксперимент с ним. Впрочем, Холройд весил изрядно, наверное, на пол стоуна больше, чем я, а я поэкспериментировал с одним из старых кресел в Хойнтон-Грэйнж, самом близком к модели Холройда. Если почва достаточно тверда, а склон покат, я могу сдвинуть кресло с места резким рывком туловища. Джулиус Корт свидетельствует, что видел, как дернулось тело Холройда. Правда, на таком расстоянии он не понял зачем – то ли для того, чтобы сдвинуть кресло с места, то ли, наоборот, в виде непроизвольной реакции на то, что оно поехало. И надо помнить, сэр, что другими способами покончить с собой Холройд не располагал. Ведь он был практически беспомощен. Отравиться, конечно, проще, но лекарства держат под замком в кабинете на втором этаже – он не мог добыть ничего смертельного без посторонней помощи. Еще можно было бы попытаться повеситься на полотенце в ванной, так ведь ни ванные комнаты, ни туалеты не запираются изнутри. Это, конечно, предосторожность на случай, если кому-то из пациентов станет плохо, и все же заодно означает, что приватности там никакой.
– А как насчет возможных дефектов кресла?
– Я думал об этом, сэр, и, разумеется, такой вопрос вставал. Однако нам удалось найти лишь сиденье и одно из колес. Обе боковые части с тормозами и перекладина с механизмом пропали бесследно.
– Именно те части кресла, на которых были бы видны любые дефекты тормозов. Как естественного происхождения, так и нарочно произведенные.
– Если бы мы успели найти обломки, сэр, а море не так повредило бы то, что уцелело! Но мы их так и не нашли. Тело выпало из кресла в полете после удара о скалы, и Корт, разумеется, бросился вытаскивать тело. Оно болталось в волнах, брюки у Холройда намокли, так что Корту было слишком тяжело. В результате он продел полотенце через ремень Холройда и так удерживал тело, пока не прибежали мистер Энсти, доктор Хьюсон, сестра Моксон и работник Алберт Филби. Они принесли носилки и общими усилиями сумели вытащить тело и отнести его по пляжу в Тойнтон-Грэйнж, а уже только тогда позвонили нам. Когда они добрались в Грэйнж, мистеру Корту пришло в голову, что кресло надо вытащить на осмотр, и он послал Филби обратно поискать обломки. Сестра Моксон вызвалась идти с ним. К тому времени начался отлив, и они нашли основную часть кресла, то есть сиденье, спинку и одно колесо.
– Удивительно, что Дороти Моксон отправилась на поиски. Я бы скорее ожидал, что она останется с пациентами.
– Я тоже, сэр. Но Энсти отказался покидать Тойнтон-ГрэЙнж, а доктор Хьюсон, судя по всему, считал, что его долг – находиться рядом с телом. Сестра Рейнер во второй половине дня брала выходной. Так что больше послать было некого, если не брать в расчет миссис Миллисенту Хэммит, а я не думаю, что кто-то в принципе склонен брать в расчет миссис Хэммит. Тогда всем казалось важным, чтобы кресло поискали две пары глаз, пока окончательно не стемнело.
– А как насчет Джулиуса Корта?
– Мистер Корт и мистер Лернер считали, что должны ждать в Тойнтон-Грэйнж нашего приезда, сэр.
– Весьма разумная мысль. А к тому времени как приехали вы, наверняка стало слишком темно, чтобы что-то искать.
– Да, сэр, мы добрались до Тойнтон-Грэйнж в семь часов четырнадцать минут и до утра смогли лишь снять со всех показания и распорядиться, чтобы тело увезли в морг. Не знаю, видели ли вы тот берег в отлив, сэр. Как будто какой-то гигант развлекался, разбивая громадным молотком пласт жженого сахара. Мы искали очень тщательно – и в довольно большом радиусе, но если металлические обломки забились в трещины, чтобы найти их, нужен металлоискатель. И то если очень повезет, да еще непонятно, как потом вытащить. Я думаю, их завалило галькой: во время прилива там все так и кипит.
– А были ли какие-нибудь причины, чтобы Холройд внезапно решил покончить с собой? – спросил Дэлглиш. – Я имею в виду – почему он выбрал именно тот момент?
– Я и насчет этого спрашивал, сэр. Неделей раньше, то есть пятого сентября, мистер Корт с доктором Хьюсоном и миссис Хьюсон возили его в Лондон повидаться с поверенными и консультантом по физиотерапии в больнице Христа Спасителя. Как раз там доктор Хьюсон проходил практику. Я так понимаю, Холройд не особенно-то и надеялся, что ему могут чем-то реально помочь. Доктор Хьюсон утверждает, будто новости не очень расстроили Холройда. Он и не ждал ничего другого. Доктор Хьюсон не то чтобы сказал открыто, но дал понять, что Холройд настаивал на консультации просто ради поездки в Лондон. Он был человеком непоседливым и любил время от времени придумывать предлоги, чтобы улизнуть из Тойнтон-Грэйнж. Тамошняя старшая сестра, миссис Моксон, и мистер Энсти утверждали, что Холройд вернулся не особо опечаленным. С другой стороны, они оба заинтересованы в том, чтобы дискредитировать версию о самоубийстве. Пациенты же рассказали совсем иное. После возвращения Холройда они заметили в нем определенные перемены. Не то чтобы он казался подавленным или расстроенным, и все же ладить с ним стало еще труднее. Они описывают его состояние как «взбудораженное». Мисс Уиллисрн употребила слово «ликующий». По-моему, она не сомневается в том, что Холройд покончил с собой. Конечно, когда я допрашивал мисс Уиллисон, то эта мысль ее явно шокировала и огорчила – из-за мистера Энсти. Но мне кажется, в душе она была уверена, что произошло самоубийство.
– Ачто насчет визита Холройда к поверенным? Интересно, не узнал ли он там чего-нибудь, что могло бы его сильно расстроить?
– Это старинная семейная фирма «Холройд и Мартинсон» на Бедфорд-роу. Теперь там главным партнером старший брат Холройда. Я звонил туда, однако без особого толка. По словам брата, визит носил практически светский характер, а Виктор казался не более удрученным, чем обычно. Они никогда не были близки, и все-таки мистер Мартин Холройд время от времени навещал брата в Тойнтон-Грэйнж. Особенно когда хотел обсудить с мистером Энсти его дела.
– Вы имеете в виду, что «Холройд и Мартинсон» – поверенные мистера Энсти?
– Насколько я понимаю, они ведут дела семьи уже более ста пятидесяти лет. Весьма древняя и прочная связь. Так Виктор Холройд и узнал о приюте. Он был первым пациентом Энсти.
– А что с инвалидным креслом Холройда? Не могли кто-нибудь из Тойнтон-Грэйнж испортить его либо в сам день гибели Холройда, либо накануне вечером?
– Филби мог, разумеется. У него были все возможности. И точно так же это могли сделать еще многие. Тяжелое кресло Холройда, то, которым он пользовался для вылазок по окрестностям, стояло в мастерской в самом конце коридора. Не знаю, известно ли вам, сэр, но туда можно попасть и на инвалидной коляске. Главным образом там работает Филби. Он хранит в мастерской обычные инструменты для столярного дела и для работы по металлу. Пациенты тоже вольны пользоваться этой комнатой, и их даже поощряют к тому, чтобы помогать Филби или заниматься чем-то своим. Холройд делал совсем простенькие работы, пока ему не стало совсем плохо, а мистер Каруардин иногда лепил из глины. Женщины из числа пациентов в мастерской бывают редко, а вот кого-нибудь из мужчин увидеть – дело обычное.
- Предыдущая
- 32/73
- Следующая
