Куда идем мы… - 4 (СИ) - Нестеров Вадим - Страница 4

Она жестко посмотрела монаху прямо в глаза.

– А по-другому на этой трассе не бывает, миленький ты мой, – убежденно, хоть и немного грустно сказала она. – Здесь все только так и ездят. Я тебя не пугаю, нет. Я тебя ввожу в курс дела. Можешь считать этот разговор инструктажем по технике безопасности. Тебе в этом жить и по-другому уже не будет. Между тобой и мучительной смертью стою только я, всегда это помни, муженек.

– Офигенные перспективы, – честно сказал впечатленный Четвертый. – Жить в банке с паучихами, пусть и за спиной у самой крупной.

– Хамите, парниша? – изогнула бровь королева. – Это мне вместо спасибо за честный рассказ? Нормальные перспективы. Других у тебя все равно нет, и не надейся. Думаешь, я не понимаю, что твой Псих попытается завтра тебя отбить во время передачи Святости?

Она, мило улыбнувшись, посмотрела на Четвертого. Тот ошарашенно молчал.

– Родной мой, ну я ведь тоже не вчера на свет родилась. Я не дам ему ни одного шанса. Поверь, Кошка – великолепный профессионал, но важнее всего то, что она профессионал с огромным опытом. У Психа завтра не будет даже теоретической возможности тебя отбить, и – самое главное – Кошка сделает так, что Псих эту бесперспективность непременно увидит и осознает. А он, как и Кошка – профи, мне даже жаль, что его нельзя у нас оставить. Знаешь, в чем было главное достоинство его плана?

Четвертый, который сейчас пребывал в состоянии эмоционального нокаута, безучастно сказал:

– Не знаю. Я же не ездил на санках.

– Ты – нет, – очень мило улыбнулась королева по имени Света. – А вот Псих на них катался, когда не то что тебя – меня еще на свете не было. Я не скажу, что он был хорошим спортсменом, судя по тому, что про него рассказывают, у него всегда была офигенная техника, но нулевое самообладание. Но после отсидки он, похоже, сильно изменился. По крайней мере, стал гораздо осторожнее. Так или иначе, а второе дно в план он заложил.

– Какое второе дно? – не удержался от вопроса Четвертый.

– Которое под первым, – еще обворожительнее улыбнулась королева. – Он собирается тебя освободить, как-то вырубив нас всех. Как-не знаю, это не прогнозируемо, судя по рассказам, у него слишком много редких и уникальных умений. Другое дело, что охрану можно выстроить так, чтобы перекрыть все, даже самые теоретические возможности. Он это поймет, он не дурак. И тогда что?

– Не знаю, – честно признался монах.

– Тогда Псих начнет реализовывать план «Б», разумеется, – пожала плечами королева. – Как ты думаешь, что для Психа дороже – ты или ваша миссия?

Четвертый пожал плечами:

– Психа очень трудно предсказать, но я искренне надеюсь, что миссия.

– Я тоже надеюсь, что миссия, – на сей раз улыбкой королевы можно было плавить базальт. – Когда он поймет, что выиграть не получится, он выберет вариант «разойтись, минимизировав потери». То есть все будет так, как вы мне обещали – четверо демонов уйдут выполнять миссию, после того, как ты скинешь Святость на этого вашего…

– Тота, – механически подсказал Четвертый, чувствуя себя выжженным этой убийственной логикой чуть более чем полностью.

– … после того, как ты скинешь Святость на этого вашего Тота, – повторила королева. – И это на самом деле хорошо.

– Что же тут хорошего? – не удержался монах, которому очень хотелось плакать от безысходности.

– Хорошо то, что у всех остаются шансы, – очень серьезно объяснила королева. – У твоих демонов, несмотря на все потери, остаются шансы все-таки завершить миссию. Да, они едва не вписались в елку на склоне и их изрядно ободрало ветками, но они останутся на ходу, пусть и не в полном составе. Я получу то, что мне позволит продолжать мой заезд – тебя. Всем хорошо. Все пусть не довольны, но живы.

Она внезапно встала со своего кресла и села рядом с Четвертым на лавку. Села совсем рядом, касаясь юношу своим жарким бедром. От нее очень приятно пахло молоком и медом.

– Пойми, милый, – совсем тихо сказала она, глядя своему избраннику прямо в глаза. – Политика – это искусство договариваться, умение уступать. Если политик не умеет срезать с бедра кусок своей кожи, чтобы сохранить оставшийся кожный покров – это говно, а не политик. Главное умение политика – это умение смирять свои хотелки. Как только кто-то начинает быковать и требовать «Все или ничего! Мы в своем праве! Никаких уступок врагам!» – это всегда заканчивается одинаково. Большой кровью. Можно быкануть раз, другой, даже третий иногда прокатывает, но потом все равно кто-то приходит и учит тебя тезису «политика – это искусство возможного». С оплатой за репетиторство в виде аннексий и контрибуций. Сейчас контрибуцией стал ты, я тебя аннексирую. Это обидно, несправедливо, но это – в рамках правил игры. И чем скорее ты эти правила усвоишь, тем больше у тебя шансов выжить. Я действительно не желаю тебе зла и искренне хочу предупредить. Ты мне понравился, муженек.

Она поцеловала Четвертого в лоб, встала и направилась к двери. На полпути остановилась, повернулась и сказала.

– Уже поздно. Слуги отведут тебя в твою комнату. До завтра, милый, постарайся заснуть, утром рано вставать.

– Ты так и не сказала, зачем я тебе понадобился! – немного обиженно ответил Четвертый.

Королева хмыкнула.

– Действительно. Так и не сказала. Ай-ай-ай.

И пошла к выходу.

– И все-таки! – крикнул ей в спину Четвертый.

Королева вздохнула и вернулась.

– Давай договоримся раз и навсегда – не пытайся на меня давить. Я очень плохо прогибаюсь, а вот твои акции в моих глазах падают. А ты ведь помнишь, что между тобой и смертью стою только я?

Четвертый молча смотрел ей прямо в глаза и в этом взгляде не было страха.

– Хорошо, я объясню тебе, – со вздохом сказала королева. – Но только потому, что это не большая тайна, и рано или поздно ты все равно об этом узнаешь. Но в первую очень – потому, что я не хочу, чтобы наше знакомство завершилось негативом. Нам с тобой жить вместе еще долгие годы.

Она глубоко вздохнула и с явным неудовольствием призналась:

– Мое положение в локации далеко от идеального. Слишком много серьезных людей я кинула, перейдя из разряда «устраивающая всех дурочка» в статус реального политика. Очень многие так и не поняли, что я пришла всерьез и надолго. Они мутят воду, а возможности у них для этого есть. Имея сильную оппозицию внутри локации, я попыталась заручиться внешней поддержкой. Но все главы соседних локаций потребовали гарантий того, что реформы в Томской локации станут необратимыми и так пугающее их «царство ведьм» больше никогда не вернется. Для этого я должна выйти замуж и обеспечить реальное, а не на словах, заселение Томской локации мужчинами. Я ответила согласием, и лихорадочно принялась искать кандидатуру.

– А почему лихорадочно? – не удержался Четвертый.

– Потому что они скоро опомнятся и потребуют династического брака, навяжут мне мужа-соглядатая. А мне оно надо? Я тебе больше скажу – не было бы тебя, я бы вышла за пропахшего луком крестьянина-контрабандиста. Выставляла бы ему каждый день по бутылке и с отвращением наблюдала бы его рожу на приемах. Но, на мое счастье, нашелся ты. Все? Доволен? Ты это хотел услышать?

Четвертый молчал.

Королева по имени Света пошла к выходу и на сей раз ее никто не окликнул.

Она сама остановилась на выходе и повернулась к жениху.

– Спокойной тебе ночи! Завтра будет трудный день.

(в которой любовь заканчивается по не зависящим от влюбленной причинам)

Берег озера Большого,

Томский сектор

Томской локации.

56°00′ с. ш. 84°36′ в. д.

Всю дорогу Псих мучился недобрыми предчувствиями. Во-первых, пугало выражение лица Четвертого. У монаха, как у всякого малолетки, разумеется, была гора недостатков, но склонности поднимать лапки в этом списке никогда не числилось. Скорее наоборот – своего юного спутника обезьян не в последнюю очередь уважал именно потому, что у монаха был стержень. За время пути Четвертый вел себя по-разному, часто делал глупости, иногда – серьезные косяки, но он никогда не сдавался.