Клан Серебряного Топора (СИ) - Матюшенко Артем - Страница 1

Димка пришел в себя на какой-то старой, скрипучей кровати с провисшей панцирной сеткой и небрежно покрашенными в едко-зеленый цвет, железными спинками. Лежать было жутко неудобно, мышцы затекли и он елозил на постели добрых пять минут, пока не развернулся на спину. Но потом еще четверть часа лежал, глядя в потолок и слушая шум в голове и завывания ветра в печной трубе. Не мог понять, где он и чем это так воняет? Потом скосил глаза на засаленное лоскутное одеяло, продранное в нескольких местах, и поморщился.

— Бухал я вчера, что ли? А если бухал, то где? У Олега на даче? Нет, вроде не похоже. Да и вообще вроде середина недели только шла, чего бы я к нему поперся? Тогда где я? И сон странный снился, какие-то трущобы и зло, притаившееся в них. Вот просто зло и все, не понятно, как оно выглядит или чем страшно, но во сне Димка его боялся, бежал и потом прятался в каком-то подвале.

Понятно, что это только сон и он уже проснулся, но вот будто какой-то частью он еще в этом сне и прячется в каком-то закутке, боясь вздохнуть и быть услышанным. Он приподнялся на локтях и помотал головой, отгоняя приснившийся кошмар. Что там еще было? Горошина какая-то переливающаяся, темно-красного цвета. Он держал его в руке и боялся, что то самое зло отберет эту ценность. Чертовщина, в общем, какая-то, полная бредятина.

Он с трудом сел на кровати и огляделся. Старая хата с беленым потолком и стенами, в низких окнах деревянные рамы с замутненными стеклами. Комната маленькая, метров двенадцать от силы. И окошко одно и небольшое, с грязным стеклом. Хотя нет, окон в комнате два, но второе темное — наверное, ставнями закрыто. У окна стоит стол, на котором лежат какие-то сухари, банки из-под консервов и грязная посуда горкой. Полная окурков пепельница на столе и мундштук из оргстекла, внутри коричневый от никотина, с забычкованной беломориной.

— Вот откуда вонь, — поморщился парень. — Хотя тут и постель чистотой не блещет. Мля, прям притон какой-то! Как я тут оказался? На даче у Олежика мы полторы недели назад аккурат отгуляли. Мою днюху и отгуляли, как ни крути, ровно четвертак. Проставился братве тогда по полной- шашлыка ведро, пиво чешское, вискарик холодный, девочки из клуба. Не зря два месяца с зарплаты деньги откладывал, потому как хотел с размахом отпраздновать, чтобы запомнить. Четвертак все таки! А после этого я и не бухал совсем, так, может пивка пару бутылочек вечером, когда на треньку не ходил.

Дом какой-то старый — нет, это вообще на дачу Олега не похоже, там все чистенько, аккуратненько, досточка к досточке и все лаком покрыто и даже окна пластиковые. Хотя пластиковые окна на даче это нонсенс. На даче все должно быть из дерева, чтобы дышалось полной грудью, сосны высокие, в общем, как и должно быть на природе.

Толстая черная муха неистово жужжала и билась о мутное стекло.

Дмитрий оглядел себя. На нем была надета майка алкоголичка не первой свежести и широкие синие труселя именуемые в простонародье семейниками.

— Блин, на мне и одежда не моя. А я, это я вообще? Вдруг как в фантастических книгах, в другом теле оказался?

Похолодев от внезапно пришедшей мысли, Димон сполз с кровати и огляделся в поисках зеркала. Его кроссовок нигде не было и он пошлепал по немытому полу голыми ногами. Небольшое, с тетрадный лист, зеркало он обнаружил в коридоре над умывальником. В коридоре было темно, он пощелкал выключателем у двери, но впустую. Электричества не было. Он, напрягая глаза, вгляделся в отражение.

Темновато, но все же он разглядел в отражении свою физиономию. Небритую, бледную с темными кругами под глазами, но все же свою родную, а не лицо какого-то неизвестного человека. Еще и черные волосы грязными патлами свисают, и когда только он так обрасти успел, перед днюхой же постригался? — Удивился Димка.

— Ага, вон и шрам на левой руке присутствует. Это я в пятом классе на велике навернулся и распорол чуть не до кости. Значит, все в порядке, я — это я, Дмитрий Ковалев, собственной персоной! Я тут один, что ли? А где хозяева этой халупы? Надо их найти и все прояснить, — пришла внезапная мысль.

Дмитрий прошел назад в комнату, окинул взглядом беленые с синькой стены. Комната примерно три на четыре, не поражала обстановкой. Грязный стол с прорезанной клеенкой и сломанный стул около него, кровать, на которой он не так давно очнулся, и коврик с олененком на стене. Обшарпанная тумбочка и небольшой, поди еще черно-белый, телевизор с сильно запыленным экраном. Откуда только такой откопали? Сейчас у людей сплошь плоские. Люстры вообще нет, с потолка свисает одинокая лампочка.

Типичная сельская обстановка, но почему-то приходило в голову, что годов, как минимум, семидесятых. Димка пожал плечами. В его представлении в век электроники и нанотехнологий, не могли жить люди в такой убогости. Очень хотелось пить, и Дмитрий, поборов брезгливость, сунул ноги в какие-то разношенные шлепанцы и прошел по коридору в соседнее помещение.

Кухня была еще меньше комнаты. От силы три на три метра. Такие же беленые стены и потолок, электрическая проводка, кинутая прямо поверху и такая же, как в комнате, одинокая лампочка под потолком. Такое же небольшое запыленное оконце и полумрак. Дмитрий, уже не надеясь, на всякий случай пощелкал выключателем, но так же впустую.

Давно не беленая дровяная печь с потрескавшейся чугунной плитой, большой алюминиевый чайник на ней. Напротив небольшая тумбочка-стол, опять же с россыпью немытой и дурно пахнущей посуды, массивный окрашенный коричневой краской табурет и рассохшийся старый сундук в углу.

— У них, что и холодильника нет? — Удивился Димон.

Холодильник оказался в коридоре, просто из-за сумрака Дмитрий его поначалу не заметил. Старый Зил округлой еще формы с железной ручкой защелкой.

— Фуу! Ну и вонь! — Отшатнулся Димка. Он уже успел пожалеть, что сдуру полез в давно отключенный холодильник. — Ну так, кто же знал? Знал бы, так стороной обходил такие газовые мины. А башка-то еще трещит немного, и пошатывает, а вот чтобы бухал вчера — не помню совершенно. Да и вообще без понятия как я здесь оказался. Надо на улицу идти, смотреть, где это я.

Димон критично вновь глянул на свою майку и трусы, и покачал головой.

— Лучше, конечно, поискать какую-нибудь одежку, а то в таком виде и в ментовку забрать могут.

Черная роба нашлась в сундуке. Еще там лежали новые пимы и старая фуражка с пластиковым козырьком. Одежда была не новой, но явно стиранной. Димка надел штаны и куртку. Налезла, хоть штаны и рукава рабочей куртки были сантиметров на пять короче, чем нужно. В это время перед окном промелькнула какая-то тень, заставившая Димку напрячься. Привык уже, что тишина и нет никого, а теперь почему-то испугался.

— Да ну, на! Наоборот хорошо, что кто-то появился, хоть спросить можно, где я нахожусь и воды попросить напиться. Словно в ответ на его мысли за окном раздалось потаптывание и какое-то бормотание. — Да что там такое? Лошадь что-ли во двор въехала? Ну, судя по убогой обстановке, тут могут еще и на телегах разъезжать.

Димка выглянул в окно кухни и непроизвольно отшатнулся. На него смотрела горилла. Не просто горилла, а горилла, одетая в остатки человеческой одежды. Штаны были оборваны чуть выше колен и держались на тянущемся ремне, словно куски кожи у древних людей прикрывая задницу и причиндалы, а на раздутый мускулами торс была надета вся разодранная красная рубаха в крупную клетку. Из широкой пасти этого создания торчали желтые клыки.

Мало того, что Димка увидел гориллу, так и горилла увидела разглядывающего ее парня. Маленькие глаза в глубоких глазницах сверкнули злобой и монстр, не церемонясь, пробив раму и стекло, сунул толстую гипертрофированную конечность в оконный проем, пытаясь ухватить Димку. Большая лапища с трехсантиметровыми когтями пролетела в миллиметре от его майки и скребанула по столу, сметая грязную посуду и с хрустом разрдирая остатки старой клеенки. Шерсти на теле монстра не было, только бугры мышц и потемневшая кожа.