Стреломант 4 (СИ) - Лекс Эл - Страница 4

Кстати, о реадизе… Если я смог изменить наконечник стрелы одним лишь усилием воли… Почему бы мне не попробовать создать что-то еще?

Спустя мгновение из моего левого пальца уже торчала длинная и тонкая игла, сотканная из праны — точно такая, как мне была нужна. Нисколько не удивившись этому, я спокойно натыкал в шкурах дырок, после чего рассеял иглу и подозвал к себе Амину. Девушка удивленно посмотрела на меня, но подошла и встала ногами на шкурки, прямо в своих нелепых босоножках.

Я вытащил из своих кроссовое шнурки, и, продев их в дырки в шкурках, затянул их, соорудив тем самым простейшие мокасины мехом внутрь. По-хорошему, следовало бы, конечно, делать мехом наружу, но шкуры не были даже толком вычищены от волокон мяса и жира по причине отсутствия подходящего инструмента. Если носить ими внутрь, это точно не прибавит нам скорости.

Когда я закончил, Амина удивленно посмотрела на меня, потом на получившуюся обувь, и снова на меня:

— Это… Зачем?

— Медленно идешь, ноги сбиваешь. — терпеливо объяснил я. — Это тебе поможет… На какое-то время.

— С… Спасибо. — Амина отвела взгляд. — Я… Это…

— Не за что. — ответил я, прерывая разговор и освобождая ее от необходимости что-то говорить. — Еда готова.

Ника, все это наблюдавшая за мной сначала с недоумением, потом — с ноткой ревности, спросила:

— А как ты сам пойдешь без шнурков?

— Завтра отрежу тонкие полоски от рукавов. — я потряс руками. — Все равно они в лохмотья уже. Мне этого будет достаточно. Давайте есть.

Все тем же ножом я выкатил из костра кусок затвердевшей глины и принялся обстукивать рукоятью, откалывая ее здоровенными кусками. По поляне моментально поплыл дразнящий запах запеченного мяса, хотя я знал, что вкусу будет далеко до идеала — заяц был взрослый и мясо определенно будет с привкусом. Не говоря уже о том, что у нас нет ни соли, ни каких-либо еще специй.

Ну что ж, девушкам придется привыкать — в ближайшее время, хрен знает какое именно, ничего иного, кроме как довольствоваться такой едой, им не предстоит. Поэтому я наковырял, обжигая пальцы, мяса с костей, разложил его по импровизированным тарелкам из самых широких листьев, что нашел в округе, и мы принялись за еду.

— Какой… Странный вкус. — поморщилась Амина, и Ника согласно кивнула:

— Очень странный.

— Не нравится не ешьте. — хмыкнул я. — Но должен вас предупредить, что в ближайшие дни другой еды не предвидится.

— Ну что ж, — вздохнула Ника. — Потерпим, чего уж там. Ты лучше скажи, что мы будем делать дальше?

— Выбираться. — я пожал плечами. — В минимальном варианте нам надо выбраться за пределы зоны, в которой не работают телефоны, и попытаться связаться хоть с кем-то из своих.

— У меня нет телефона. — виновато проговорила Амина. — Он у бабушки остался.

— У меня есть. — я махнул рукой. — Он вроде уцелел во всем этом балагане.

— У меня тоже. — кивнула Ника. — Так что если мы действительно выберемся, позвонить будет откуда… А если не выберемся?

— Тогда придется выбираться из кольца пустоты. — я пожал плечами. — И думать, как добраться до ближайшего населенного пункта.

— С ума сошел? — печально улыбнулась Ника. — Ты хоть представляешь себе…

— Не представляю. — перебил я ее. — Вообще не представляю. Ни в какой стороне ближайший, ни сколько до него идти. Так же я не представляю, дойдем ли мы вообще. Не представляю, чем будем питаться, когда выйдем из леса, в котором я худо-бедно могу нас прокормить. Не представляю, что будем делать, если наткнемся на даргов. Я даже больше скажу — я не представляю, что произойдет, если я вернусь обратно в академию и сдамся управлению. Но проверять я не хочу. Однако вас я с собой не тащу. Я даже тебя с собой не тащил. Вы сами пошли со мной. Если мой план вас не устраивает, то простите, другого у меня нет и вряд ли появится. Вернуться в академию вы легко сможете, да, впрочем, вы можете просто остаться на месте и со временем вас найдут.

— А ты уверен, что нас не найдут и без этого? — Ника усмехнулась. — Костер разве не выдаст наше местоположение?

— Не выдаст. — я покачал головой. — Я специально собрал костер из сухих веток, чтобы он прогорел максимально быстро, чтобы уменьшить возможность, что нас найдут. А на ночь я подложу в него наоборот сырых веток, которые будут долго набирать температуру и дольше превращаться в угли, которые будут нас греть.

— Разве мокрые ветки не дадут много дыма? — подала голос Амина.

— Дадут. — я повернул голову к ней. — Но зато не будет открытого пламени. Погода сейчас безветренная, поэтому дым будет уносить вверх, а не в стороны и его смогут почувствовать только те, кто и так окажется недалеко от нас. А солдаты до леса доберутся не скоро, им бы с академией разобраться.

— Да, там у них работы полно. — вздохнула Ника и отложила свой опустевший лист. — Спасибо, Серж. Правда, спасибо. И я не уйду, не надейся. Мы с тобой отбили Винозаводск от даргов, вытащили АГАТ, и прошли через еще кучу событий, из которых не должны были выйти живыми. Может, и в этот раз пронесет.

Я улыбнулся Нике и перевел взгляд на Амину.

Она не смотрела на меня и только угрюмо ковырялась пальцами в своем мясе, явно не решаясь ни поддержать Нику, ни сказать что-то против.

— Амина? — тихо позвал я.

— Я… — Амина шмыгнула носом. — Можно я завтра отвечу?

Да, сломалась девочка. Сначала солдаты, потом ополоумевший Широ, потом долгий кросс по пересеченной местности, невкусная еда, болящие ноги, холодные ночи… А впереди — еще неизвестно сколько дней, которые, скорее всего, пройдут точно так же. Будь я на ее месте, я бы тоже крепко задумался — не проще ли сдаться управлению?

— Конечно, можно. — ободряюще улыбнулся я. — Я тебя не торо…

Я не договорил. Мало того — я вскинул руку, призывая девушек не издать ни звука тоже.

Я прислушался.

Где-то рядом хрустнула ветка. Хрустнула едва слышно, будто кто-то переступил с ноги на ногу, устав стоять в неудобной позе.

За нами кто-то наблюдал.

Если не налетели сразу, с воплями и выстрелами, то вряд ли это солдаты. Может быть, это кто-то из студентов академии? А не подходят потому что не могут понять, кем являемся мы.

— Выходите! — крикнул я во тьму. — Я вас слышу!

Ветки снова хрустнули, но уже немного иначе — это явно был другой человек. Значит их как минимум двое.

— Выходите! — повторил я. — Не заставляйте идти и вытаскивать вас силой! Мы не причиним вам вреда!

Из чащи донесся тихий вздох, а потом неуверенный голос спросил:

— С… Серж? С… Стало быть…

Я не поверил своим ушам:

— Чел?!

Она слегка помедлила и вышла из чащи, встав за пределами светового пятна от костра. Огонь едва-едва освещал ее, но все равно было видно, что одежда ее кое-где обгорела, а на правой руке по всему предплечью тянется длинный порез. Она стояла, отвернувшись, и держась одной рукой за локоть другой, словно отгораживаясь от нас.

— Чел. — позвал я. — Ты в порядке?

— Я… — тихо сказала Чел. — Я не одна.

— Ладно… — я развел руками, не торопясь приближаться к странно ведущей себя Беловой. — Пусть выходят все. Не съедим.

— Хорошо. — вздохнула Чел и махнула рукой, повернувшись туда, откуда минутой раньше вышла сама.

Послышалось шуршание листьев и треск ветвей и из чащи появились силуэты.

И я понял, что весь мой план, пусть дырявый и построенный на условностях и условиях, но все же хоть какой-то план, летит ко всем чертям.

Следом за Чел из леса вышли еще семь человек разных полов и возрастов. Один взрослый, и, как ни удивительно, это оказался Драйз, живой и вроде даже невредимый, и семеро подростков — явно студентов, только не разобрать какого курса. Все грязные как черти, некоторые даже раненые, к счастью, все — легко. Сама тяжелая рана была у красивой рыжей девочки с веснушками, которую до этого я не видел — у нее под неправильным углом торчало запястье и она морщилась каждый раз, когда задевала им за что-нибудь. Налицо вывих, но это ничего, это поправимо.