Иду на свет (СИ) - Акулова Мария - Страница 27

И это не казалось смертельным, пока ехал обратно в офис. Но в нём Санты не оказалось. А телефон она так и не включила.

Получилось — из огня да в полымя.

С Ритой вроде бы всё, но вместо облегчения — новый повод для нервов.

Отложив дела, Данила поехал к Санте. В пустую, как оказалось, квартиру. Только потом — к себе.

И вроде бы увидеть её дома — лучшее, что могло бы быть. А он не испытал облегчения.

Ещё на нервах. Ещё на адреналине. Злится, но уже на неё. Но очень ненадолго.

Потому что её рука лежит на чемодане, а с губ срываются слова, которым на этом языке очевидно не место…

И уловить нить её рассуждений Даниле снова сложно. Так всегда, если часть диалога происходит у Санты в голове.

Но, будто издеваясь над ним, умница не объясняет, а путает сильнее.

Для Данилы её эмоциональные речи — бессвязный набор слов. Но в зеленых глазах такой пожар, что поджигает даже его.

И где-то на слове «возвращайся в отель» до него наконец-то доходит…

Она его в измене подозревает, что ли? С Ритой?

Это всё — новый сюр. Над этим даже можно посмеяться. Но от Санты искры во все стороны. Она не оценит.

А он… Три недели тратил себя на то, чтобы перестать отрицать и смириться с необходимостью её отпустить, если попросит.

Как казалось ещё полчаса назад — потратил зря. Потому что причин уходить у неё нет.

Как оказалось сейчас — тоже потратил зря. Но потому что реальные причины ей не нужны. Она хочет и уходит.

Точнее ушла бы, если Данила ей дал.

Он же действует вопреки.

В частности, вопреки своим представлениям о правильности.

— Пусти. Я уйти хочу. Ты не имеешь права меня держать.

Людей за руки хватать нельзя. Принуждать нельзя. Навязываться.

Наверное, бояться тоже нельзя. Но вот он впервые так боится.

Поэтому:

— Да мне похуй, Сант. Так понятно? Ты никуда не пойдешь. Я тебя не пускаю.

Прошло две недели.

— То есть она действительно пришла к нему и заявила, что сын — его?

Альбина спросила далеко не впервые. Не впервые же получила от Санты уже даже слегка утомленное:

— Да. Действительно пришла и действительно заявила.

— Вот же сука…

Аля протянула восторженно, Санта не сдержала улыбку. Недолго просто смотрела на коктейльную пенку, потом потянула бокал к губам, чтобы отпить.

Вокруг — довольно шумно, за столиками — весело. Всё ровно так, как должно быть в хорошем баре вечером в пятницу.

Настроение у самой Санты не то, чтобы отрывное, но на предложение Альбины сходить вечером в одно хорошее место она ответила согласием. Потому что…

Вот уже две недели, как вечера у неё свободны. И вот уже две недели, как Аля знает о Даниле больше, чем сама Санта.

— И Данила от тебя это всё две недели скрывал…

— Три…

Санта поправила машинально, Аля же чуть вздернула бровь. Мол, серьезно? Это важно? А потом погасила улыбку уже о свой бокал. Потому что самой смешно, а Санте ведь реально это уточнение кажется значимым…

— Окей. Данила три недели это всё от тебя скрывал, а когда разобрался и поделился, ты собрала шмотки и ушла…

— Шмотки я оставила. А вообще… Да.

Санта знала, что у неё всегда есть опция: «это не твоё дело, Аля», но соглашаясь провести время с Примеровой, очевидно не ожидала, что Аля не коснется темы.

Да и чего греха таить, самой отчасти хотелось её коснуться.

Она, наверное, нетипичная женщина, должна бы карамелькой растекаться, но когда Данила схватил её за руку и хлопнул перед носом дверью — она испугалась.

Она правда хотела, чтобы он её пустил. А ему… Похуй.

Санта знала его достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: его реакция — не со зла. Он реально испугался, что придется её отпустить. Он выигрывал время для себя. Он хотел, чтобы она дала объясниться.

Она дала.

Его рассказ сильно отличался от тех мыслей, до которых Санта сама же себя накрутила.

Он ей, конечно же, не изменял. И даже немного стыдно, что первым в голову пришло именно это. Но дело в том, что во всем происходящем с ними виноват был он. А клокотавшую в душе обиду задушить так просто Санта не смогла бы. Впрочем, как не смогла бы надеть лицемерную улыбку в ответ на его слова, выдохнуть облегченно и так же дальше жить.

Санта почувствовала облегчение, это правда. Но боль не прошла. Она стала чуть другой.

Данила ей не доверился. Посчитал слабой. Отказал в праве быть партнером. Действовал за её спиной в том, что касается её непосредственно.

Больше в тот день Санта не бросала громких фраз и уж тем более обвинений.

— Я тебя услышала. Но ты меня пугаешь, Дань. Пусти, пожалуйста. Я одна побыть хочу…

Прося, Санта видела, как ему сложно исполнить её желание.

Когда смог — искренне поблагодарила.

Замотала головой, реагируя на глухое:

— Я тебя отвезу домой, отдохнешь…

Её: «не надо!» прозвучало резче, чем Санте хотелось бы.

Но действительно важно было на время уйти из этой квартиры, из-под его влияния.

Всё осознать, оценить и понять, как себя вести. Потому что на душе всё равно гадко. Потому что подобные утайки — не непростительная измена, но крайне тревожный звонок. Новый маркер его к ней отношения. Пища для размышлений, которую не так-то просто переварить.

Санта пыталась.

Она не рвала отношения. Она действительно оставила вещи. Наверное, взяла паузу, пусть это и не озвучивалось.

И вроде бы давно должна бы быть готовой поговорить, но прошло уже две недели, а пока… Нет.

— Скучаешь?

Санта чуть ушла в себя, Аля это заметила. Толкнула легонько плечом, улыбнулась уже иначе — с сожалением, задала вопрос, который тоже мог бы разозлить, а у Санты вдруг сжимается горло. Ответить она боится — вдруг всхлипнет, но кивает, опуская взгляд.

Да. Скучает она очень.

Данила ей постоянно снится. Ей без него плохо. Когда видятся в офисе, становится понятно: ему без неё тоже.

Его хочется обнять. К нему хочется прижаться.

Но Санта боится, что не пережитая обида будет сочиться из неё ядом, отравляя то прекрасное, что у них всё же есть — любовь.

Сначала ей нужно разобраться в себе и в своем отношении. Принять его чуть обновленным. Осознать, что вот так, скорее всего, он будет действовать всегда и во всем.

Что её просьба на кладбище не недооценивать — ни о чём. Ему вроде как виднее. А ей… Никак с этим не смириться, кажется…

— Но вообще, она, конечно, королева…

Новое замечание Али прозвучало неожиданно. Санта вскинула взгляд, чуть повернув голову.

Примерова смотрела перед собой, гордо приподняв подбородок. О ком рассуждает — понятно. И пусть прошли те самые чертовы две недели — Санте всё равно дико неприятно.

Рита в её представлении — не королева, а тупая курица, которой при случае она с радостью заехала бы чем-то тяжелым по голове.

— Дико уверенная в себе королева тупорылых схем. У которой ничего в итоге не получается…

Уточнение Альбины так отозвалось в душе у Санты, что она не сдержала улыбку. Поймала ответную Алину, приподняла бокал…

— Выпьем за это…

Предложила на выдохе, а после того, как звучит легкий звон стекла, сделала сразу несколько вкусных глотков залпом.

Место это — хорошее, проверенное. Утром плохо после алкоголя не будет, а вот вечером хорошо — вполне возможно.

Санте очень хотелось, чтобы немного отпустила серьезность. Чтобы по венам побежал пьяненький жар, чтобы самой стать чуть более легкомысленной, что ли.

Когда на сцену кто-то выйдет — вероятно даже потанцевать. Переключиться. Отпустить.

На сей раз ей уже даже не смелость нужна. Просто забыть бы обиду и наслаждаться жизнью.

В целом-то всё вроде бы хорошо.

Она в принципе была бы полной дурой, надейся, что Данила станет всем и всегда с ней делиться.

Поэтому вопрос здесь не столько к нему, сколько к себе и своём отношении. Жалко только, что его изменить — не так просто.