Град на краю (СИ) - Вильданов Тимур - Страница 1

Огромный автобус медленно спускался по крутой дороге. Через окно открывался вид на пожухлые от жары деревья, пыльную обочину и неприглядные привокзальные постройки.

— Лейтенант, смотри! — Александера указал на островок зелени, окружающей кирпичное здание с нелепой надписью «У Дитриха».

«Вот ведь скотина, — подумал Люций с ненавистью, — даже звание сокращает со старшего лейтенанта до лейтенанта».

— Офигенное место! — возбуждённо сказал Александера. — Пиво потрясное! Я такое только в Праге пил!

Автобус остановился на парковке возле огромного здания, фасад которого сверкал в закатном солнце медью и латунью.

— Вокзал. Конечная, — простонал водитель, утирая лоб платком.

Расим встал и потянулся за сумкой на верхней полке.

— Успеешь ещё, — проворчал Люций, — пока они все выйдут!

Проход между сиденьями был забит взмокшими людьми, медленно освобождавших автобус. Люций посмотрел на электронные часы на стене вокзала, цифры на которых были едва различимы от яркого солнца.

— Полтора часа до поезда, — сказал Люций, вытирая лоб. — Ох и запаримся ждать.

— Ну что, тогда по пивку? И по шашлычку заодно? — предложил Александера.

— Мяукающему? — расхохотался Расим.

Люций поморщился от громогласного смеха и приказал:

— Застегнись, курсант. Смотреть противно.

Расим с трудом застегнул пуговицы — те ускользали из огромных пальцев, больше похожих на сардельки.

— В ресторан не пойдём, — хмуро сказал Люций, — на вокзале подождём.

— Эх, не умеешь ты жить, лейтенант, — разочарованно скривился Александера. — Сейчас взяли бы по пивку, вот время бы незаметно и пролетело. Зуб даю, пожалеешь потом, что не согласился. Хоть раз в жизни, но такую жрачку нужно попробовать.

— У тебя кроме жратвы и выпивки другие мысли вообще бывают? — взорвался лейтенант.

— А о чём ещё стоит думать? — спросил Александера насмешливо. — Ведь это и есть жизнь! Небольшие, понятные удовольствия. Что, я ошибаюсь?

«Девять лет я пахал до старшего лейтенанта, — подумал Люций со злостью, — а тут курсант занюханный меня жизни учит. Вот только его батя генерал, и я для него не человек, а так, насекомое. Хотя по-своему мажорик прав, — с тоской размышлял он. — Я давно живу по инструкции, по инерции. Все мечты уже скукожились до очередного звания, и живым себя чувствую только на выходных, потому что понимаю, что деятельность моя, в общем-то, никому не нужна. Работают люди, работает завод, а ты целыми дня пишешь инструкции по охране труда, ну долдонишь работягам однообразные инструктажи. «Противогаз не снимать, на территории не курить».

Если тебе двадцать лет и ты пришёл из армии, у тебя нет особой профессии, тогда, конечно, стоит идти в спасатели. Тебе будет казаться, что занят важным делом, а в гостях шестилетний мальчишка с красной машинкой обязательно спросит, настоящий ли ты пожарник? Пожарный, поправишь привычно, но ответишь да, настоящий. Через пару лет отец, у которого стреляешь по несколько тысяч до зарплаты, а потом благодарно киваешь, что их не стоит возвращать, говорит, чтобы ты заканчивал маяться дурью и шёл на встречу к какому-то важному человеку, что он договорился о хорошем месте. Потом ты прощаешься с товарищами, хлопаешь по красному боку верную машинку, вчерашние друзья смотрят на тебя, как на предателя, а за дверьми части тебя ждёт девушка, и впервые за долгое время в её голосе пропала нотка раздражения.

Люций сжал зубы.

«Всего один день, — сказал он себе, — выдержи одни проклятые сутки. Завтра вечером ты сдашь треклятых курсантов и будешь свободен!».

Люцию страшно, до зуда хотелось сделать хоть что-то по-настоящему нужное — дать денег нищему, помочь бабушке. Он дёрнул сумку с полки, растолкал людей в дверях автобуса и пошёл к вокзалу, миновал таксистов с оценивающим взглядом, крикливых женщин, детей с неистощимой энергией. Некому тут было помогать, некому! В толпе на входе он увидел девушку с кошачьей переноской. Кот лежал у на холодном граните, бока его тяжело вздымались. Хозяйка суетилась вокруг, спрашивая, нет ли у кого немного воды.

— Расим, метнись до киоска на площади, купи воды, — приказал он курсанту.

Голова Люция разболелась от шума вокруг — гомон голосов, трескотня колёсиков чемоданов и неразборчивое бормотание динамиков сливалось в подавляющую какофонию. Он опустил сумку на пол и вытер пот со лба — кондиционеры в зале были включены на полную, но не могли справиться с жарой. На вокзале воняло — пахло рыбой, пивом и потом, сигаретным дымом.

«Сейчас бы на речку, на Арский камень, — подумал он, — побродить по сосновому лесу, полазить по скалам. Да просто искупаться, в конце концов!».

— Лейтенант, может, мы сами, без тебя доедем? — спросил Александера. — Что тебе на жаре мучатся?

— Ага, всё брошу и отпущу вас одних, — огрызнулся Люций.

— Ладно. Хочешь, маринуйся тут. Я пока схожу до киоска, — хмыкнул Александера.

— Стоять! — рявкнул Люций, но курсант не повернулся на приказ. — Стой!

В который раз за день Люций почувствовал себя униженным. Хотелось броситься на курсанта, повалить на пол и бить, пока тот не взмолится о пощаде. Он с трудом успокоил дыхание и разжал кулаки.

«Это не вызов тебе, — подумал он, — это просто мажор, который никогда не знал запретов».

— Товарищ лейтенант, я воду принёс, — послышался голос Расима. Тяжёлую упаковку с шестью бутылками тот держал одной рукой, словно и не замечая веса. Люций взял бутыль, подошёл к хозяйке кота и протянул ей.

— Девушка, возьмите, — сказал он, — для котяры вашей.

Та благодарно улыбнулась, достала из сумки миску и налила в неё воды. Кот приподнялся и начал быстро пить. «Ну хоть что-то я могу полезное сделать», — подумал Люций с тоской.

— Ты не видел, куда мажор пошёл? — спросил он у Расима.

— Да там у ларька с какой-то девкой базарит, — махнул тот рукой в сторону улицы.

Люций выругался и, приказав Расиму сторожить сумки, помчался на привокзальную площадь. Над брусчаткой поднималось марево нагретого воздуха. На площади не было людей — все прятались в тени зданий. Люций огляделся, выискивая курсанта, и увидел его в тени магазина на остановке. Мажор стоял, держа в одной руке банку пива, а другой обнимая загорелые плечи девицы.

— Тебе кто разрешил свалить? — рявкнул Люций.

Александера посмотрел на него с раздражением.

— Слышь, Люций, чё ты такой занудный? Дай с девушкой попрощаюсь.

Люций выхватил банку из рук курсанта и швырнул в урну. Александера хмыкнул и демонстративно открыл ещё одну. Девица хихикнула, что окончательно взбесило лейтенанта. Люций подумал, что следующую банку он запустит прямо в лоб курсанта.

— Да не кипишуй, командир, чё ты как в армии? — сказал Александера нахально. — Всё равно поезд ещё час ждать. Вот как объявят, я тут же! Мухой!

— Прощайся и пошли на вокзал, — с нажимом сказал Люций.

— Вот ты душный! — процедил Александера.

«Даже наорать не получается, — подумал Люций, — ни хрена не боится, личинка генеральская».

Только сейчас он внезапно понял, что все проблемы с мажором, они только от его, Люция, принципиальности. Ну, сбежит мальчишка, чем это ему навредит? Ну выпорют, так через неделю и забудут. Но мысль, что он не смог прижать курсанта к ногтю, выводила из себя.

Когда вернулись в здание вокзала, Расим уже прошёл через рамки металлодетекторов, протащив с собой все три сумки. На вокзале было людно — приходилось перешагивать баулы, расталкивать уставших, раздражённых людей. Люди сидели на подоконниках, скамейках, на полу. Все они были какие-то одинаковые — в футболках и шортах, в тёмных очках, с болезненным, красным загаром. Кто-то спал, многие залипали в телефоны, некоторые читали газеты и книги. Было полно пьяных. Поминутно начиналась ругань, когда кто-нибудь неосторожно задевал соседа. Пожилой мужик в майке с осоловелым взглядом заревел и швырнул бутылку с пивом о пол — его тут же скрутила полиция. Тесноты добавляли и дети, которые не могли усидеть на месте и начинали носиться, задевая людей, отчего поднимался ещё больший крик.