Госпожа не-мертвых (СИ) - Артемьев Роман Г. - Страница 41

Старейшина окончательно уверился в своих подозрениях. Пытаясь сохранить остатки влияния в княжестве, он подключил к наскоро разработанной операции Хатсу, второе лицо в иерархии Барди. Недовольно поворчав, тот предоставил требуемые ресурсы.

Ситуация в Шааре пошла по совершенно непредсказуемому сценарию. В управлении разведки воцарилась паника, занимавшийся государствами Фаризского хребта отдел лихорадочно искал в своих рядах «крота». Кальдеран, уверовавший в действия чужой разведки (непонятно только — чьей, скорее всего, ланакской), пришел к выводу, что без помощи на самом верху враг успеха бы не достиг, ещё подумал и обвинил в предательстве Хатсу. Во вспыхнувшую свару вмешался раздраженный Гардоман. Какие бы сложные отношения ни связывали его с Хатсу, сдавать своего помощника банкир не собирался. Тем более что Шаар находился относительно недалеко от Барди, и происходящая там натуральная революция поколебала стабильность финансового центра сплетенной вампирами паутины.

Великое счастье, что на этом этапе Селеста приказала не пороть горячку. Просто отдала команду прекратить любые действия, выжившим залечь на дно, и принялась вдумчиво разбираться в происходящем. Её потребовалось три месяца, чтобы с помощью гвардейцев и личных агентов составить точную картину творящегося бардака, и то — она далеко не сразу поверила в свои собственные выводы. Ещё месяц проверяла. Именно тогда у неё возникла мысль, что профессиональная деформация Кальдерана зашла слишком далеко и надо с ним что-то делать. Только — что? Его должность отпусков не предполагает. Отставки, если вдуматься, тоже.

Остудить разыгравшиеся страсти, примирить переругавшуюся верхушку удалось с большим трудом. Единственный плюс — прошедшая тотальная проверка вытащила множество мелких грешков, а то и откровенных нарушений в горных общинах. Так что досталось всем. Тем не менее, осадочек от истории остался, и тот факт, что сейчас Кальдеран сам связался с Хатсу, а тот не отказал ему в поддержке, госпожу порадовал.

— Никак не привыкну к этой тишине, — пожаловался Хастин. — Она совершенно противоестественна.

— Будто остальное здесь естественное, — госпожа смотрела на серый безжизненный пейзаж с совершенно нечитаемым выражением лица. — Около границы хотя бы безопасно.

— Люди говорят, у тебя в центре дворец стоит.

— Они много, чего говорят, — презрительно дернула уголком губ Селеста. — Слышала я их байки. Якобы у меня там трон, непрерывные оргии с жертвоприношениями, демоны-прислужники и молодые юноши в прозрачных штанишках. Хастин, в центре до сих пор материя распадается. Не так активно, как сто лет назад, но — до сих пор!

— Что ты мне рассказываешь? Будто я сам не видел, — поморщился маг. — Мы последний раз в глубину месяцев восемь назад ходили, новый вариант защиты тестировали. Неудачный. Помнишь, Каше? Ощущения те же или что-то изменилось?

Стоящая рядом с ним с понурым видом птенец прислушалась к себе и покачала головой.

— Почти то же самое, мастер. Ощущение истекающей энергии, только с добавкой огненной составляющей. Фантомное чувство жара внутри, хотя ожогов — она подняла обнаженную руку в доказательство, — нет. Может быть, мало времени прошло?

— Сомневаюсь, что что-то изменится, — откликнулась Селеста. — Впрочем, давайте подождем. Вон на тех развалинах присядем, Хастин, доставай покрывало.

Мэтр потащил из сумки на плече большой кусок ткани, попутно озвучив мысли:

— Неподходящее место для пикника.

— Причем во всех смыслах, — госпожа оттолкнула подальше носком сандалия человеческий череп. Остальные кости скелета давно рассыпались в труху. — Одно время бандюганы повадились бросать сюда живых людей. Казнь такую придумали, для своих, кто провинился. Представляешь, Каше: только-только печать отбалансируешь, успокоишься, других дел полно, и вдруг — полноценная жертва, да ещё и разумная! Не сосчитать, сколько я этих уродов поубивала, прежде чем остальные запомнили, что Бездну подкармливать нельзя.

— Помнится, ты говорила, отдельные умники находятся и сейчас?

— Хастин, сейчас их намного меньше, да и печать сидит крепко. Не то что раньше.

Первые двадцать лет независимости в памяти Селесты слились в непрекращающийся кошмар. Постоянные стычки с фанатиками из храмовых дружин — тогда, после Проклятия, их появилось необычайно много. Прессинг властей, даже в сложные годы гражданской войны изыскивавших возможности мешать восставшим. Сепаратизм отдельных общин, возжелавших самостоятельности. Гибель доверенных лиц, нарушенная структура управления. Времени постоянно не хватало, от необходимости отслеживать целостность печати хотелось скрипеть клыками и проклинать себя за заключенную сделку.

С другой стороны — был ли у неё выбор? Как бы поступили истинные жрецы Морвана, услышав отказ? Да и цену они дали неплохую… Неизвестно, сколько ошибок совершили бы они с Хастиным, создавая ритуал обращения смертного в птенца, если бы не переданные истинными знания. В общем-то, вся магия крови появилась благодаря им.

Ещё одним положительным моментом заключенного соглашения была возможность шантажа. Ни разу не озвученная вслух, но, знала Селеста, всегда при принятии решений власть имущими учитываемая. Они не сразу поверили, что правительница вампиров контролирует распространение Проклятья Тайрана, зато уж когда убедились — стали намного сговорчивее. Пришлось, правда, рассказать о внутреннем строении идеально черной сферы, убивавшей любое живое существо, попадавшее внутрь. Много ли пользы принесла королевским магам эта информация? Ну, знают они теперь, что ровно в центре Проклятия находится постепенно сжимающийся провал в Бездну, а окружает его совершенно пустая зона метров сто радиусом, где даже пыли нет, потому что распалась. Дальше-то что?

— Как думаешь, оно долго ещё продержится?

— Если скорость закрытия не изменится, то лет триста, — не задумываясь, ответила Селеста. Она давно подсчитала, сколько ещё времени уйдет на окончательное закрытие провала. — Кажется, последний год пространство восстанавливается быстрее, так что я надеюсь, что меньше.

— Когда ты была в Цонне, не возникало немотивированного желания вернуться? Мне не ясно, имеет ли значение расстояние до печати в её текущем виде.

— Нет. Того зова, который меня раньше разворачивал обратно при попытке покинуть Талею, больше нет. Так что — либо Цонне недостаточно далеко, либо расстояние не имеет значения. У меня скорее появилось и не пропадало желание подольше не возвращаться сюда.

Селеста считала, что может приоткрываться и говорить откровенно в присутствии Каше. Младшая вампиресса, во-первых, была птенцом её близкого друга, соратника, то есть взрослела у неё на глазах. Не дочь, но, в каком-то смысле, племянница. Во-вторых, магичка делом доказала, что, несмотря на некоторую взбалмошность, далеко не дура и умеет молчать.

Если бы ещё и увлекалась поменьше, цены бы ей не было. Впрочем, оба потомка Хастина такие — фанатики магического искусства. Совсем как прародитель. Иногда эта увлеченность выходит им боком, вот как сейчас. Каше сидела мрачная, сгорбившись, вопреки обыкновению, одетая в легкое платье, неуместно выглядящее в сером сумраке зоны Проклятья. Здесь энергия очень быстро покидала тела, относительно долго находиться внутри могли только старшие и те из младших вампиров, кто освоил практики контроля силы на высоком уровне. Но даже магам, даже Селесте не удавалось избегать ощущения пробирающего до костей холода.

— Каше. — девушка молча подняла голову. В последнее время она почти постоянно молчала, ограничиваясь ответами на вопросы. — Может быть, достаточно?

Магичка жалко улыбнулась и покачала головой.

— Если можно, подождем ещё, госпожа.

Селеста придвинулась к ней поближе, заглянула в глаза, мягко взяла за ледяные ладони.

— Милая, сколько бы ты тут не просидела, вытравить силу духа до конца не получится. Такие дары остаются навсегда. Не возражай — именно дары! — надавила она голосом. — Ты поймёшь это, когда научишься пользоваться своим. Пока просто прими. Или ты боишься, что больше не сможешь чаровать?