Концессия. Дилогия (СИ) - Быченин Александр Павлович - Страница 48

— Думаю, бабу тебе надо.

— Да как бы есть уже, — развёл я руками.

— Правда?

— Кривда!

— И кто?

— Кэм… Кэмерон Санчес, она же Мисс Кей. Докторша из «мозгокрутов». Ты её не знаешь, скорее всего. Мы в кампусе почти по соседству живём.

— Это рыжая-то? — уточнил Вова.

— Ага.

— Почему не знаю? Знаю! Штатная психошлю…

— Эй, а ты чего осёкся-то? Как ты её хотел назвать?

— Кого?! — попытался Вова прикинуться шлангом.

— Кэм. Психо… кто?

— Психологичка.

— Нет, Вов, как ты хотел её назвать перед этим?

— Кто, я?!

— Ты, Вов, ты. Давай, колись. А то кружкой в лобешник словишь. Штатная… кто?

— Психошлюхиня, — разродился-таки мой приятель. — Штатная. А ты не знал, что ли?!

— То есть ты хочешь сказать, что она… что мы с ней… это она специально? По работе?!

— А ты как вообще с ней пересёкся?

— На инструктаже, она с шефом Мюрреем пришла. А я как раз один был из спецов, сидел в кабинетике. Потом она меня к Мацуде на собеседование проводила…

— Ого! Олег, признавайся, ты разрабатываешь какую-то сверхсекретную хрень для корпорации?!

— Да с фига ли?!

— А с фига ли тогда тебя так обхаживают?! У финдиректора с главбухом такого сервиса нет! Пимброк консультирует, мисс Кей под тебя подложили… ладно, ладно! Док Санчес с тобой терапию проводит!

— Вов?

— Чего?

— Ну-ка, посмотри мне в глаза! А с тобой она, кх-м, терапию не проводила?

— Нет! К сожалению!

— Эй, да ты мне завидуешь!

— Кто?! Я?! — набычился Вова. И грохнул кружкой по столу: — Конечно завидую!!! Везунчик!

— Это я-то?!

— Это ты-то! И хорош уже плакаться, давай, рассказывай!

— Что?

— Всё! Мне же интересно!..

Мэйнпорт, 28.06.23 г. ООК, день

Где же эта хреновина, мать её?! Вот когда не нужна была, постоянно глаза мозолила. А теперь фиг найдёшь… понятно, что хлам у нас по всему ангару раскидан не просто так, а в строгом порядке, но беда в том, что он ещё и, так сказать, естественный круговорот совершает: кто-то что-то добавляет, кто-то, наоборот, выуживает из кучи и пускает в дело. Причём, что характерно, сугубо по собственному усмотрению. Так что запросто кто-то из парней уже мог тиснуть, если не сам бригадир Хесус. Единственный, кого можно смело исключить из круга подозреваемых — Игараси-сама. Если ему что-то и понадобится, то сам он не пойдёт, озадачит подчинённых. Которых у него и помимо нас до… много, в общем. Правда, доступ в ангар далеко не у всех имеется. Да оно и к лучшему. Ещё тут всяких праздношатающихся не хватало…

— Фр-р-р-р-р!!! Мля-а-а-а-у-у-у!!!

— Сигизмунд, твою мамашу!!! — аж подпрыгнул я. Ну а как иначе, если умудрился котану на хвост наступить, и тот, естественно, возмутился от всей своей кошачьей души? Хорошо, комбез прочный, а то ещё и поцарапал бы. — Ну сколько тебе говорить, не лезь, когда я работаю!

Что я там говорил насчёт праздношатающихся? Вот вам и доказательство.

— Мля-а-а-а… ф-р-р-р-п-р-р-р…

— Ну извини! Понимаю, что больно. Но сам пойми — ты мастер маскировки восьмидесятого уровня, а тут ещё и темно! Ну и кто тебе виноват, братан?

— Мря-а-а-у-у-у!

— Да уверен, уверен… ладно, давай, почешу… вот так… молодец…

Хм… а ведь это довольно медитативное занятие — почёсывать кошаку бока, уши и прочие места, особенно если он их старательно подставляет под руку. Лишь бы не передумал, тогда и закогтить может. Кому-то другому, да. А со мной Зигги не такой, со мной Зигги дружит… хороший котик!

— Фр-р-р-п-р-р-р…

— Погодь секунду, Сигизмунд.

Покопавшись в горе хлама, я извлёк из неё пластиковую ёмкость затейливой формы, очертаниями смахивающую на кресло, и приспособил именно для этой роли — то бишь уселся верхом и даже откинулся на импровизированную «спинку». Похлопал по коленке — типа, запрыгивай, братан! — и как только Сигизмунд пристроился на указанном месте, погрузил ладонь в кошачью шерсть. Время подумать.

О чём? Да о всяком, но в основном о жизни. И о дальнейших планах на оную, благо информации для размышлений с позавчерашнего вечера сильно прибавилось — очень уж занятный разговор у нас с Вовой получился, да и проверил я уже кое-что. Он-таки развёл меня на откровенность, хотя сам о своих злоключениях особо не распространялся. Так, обмолвки да многозначительное молчание в нужных местах. Впрочем, оно и к лучшему — я, наконец-то, нормально выговорился, обнаружив «жилетку», в которую можно невозбранно выплакаться. И ладно бы просто вывалил Вове на голову кучу абсолютно для того лишней информации! Но ведь нет, ещё и полное понимание с его стороны встретил! И да, если вернуться в тот вечер, то начал я свою исповедь, как Вова и просил, издалека. В прямом смысле слова — с Беатрис. И тех событий, что на ней развернулись перед моей вербовкой. А когда закончил, ещё и импровизированному допросу подвергся: моего приятеля интересовали детали, причём весьма специфические. Например, кто мне подсказал насчёт тотализатора? Или у кого я добывал информацию о противнике. Или кто ко мне подвалил из вербовщиков, когда я в корпорацию обратился. Ну и так далее, и тому подобное. Отдельно выспросил об условиях контракта и задумчиво хмыкнул, когда я признался, что выбора мне, по сути, и не оставили — вот вакансия, дорогой товарищ Олег, и либо соглашайся, либо гуляй лесом.

— Надбавку-то хоть выторговал? — с жалостью покосился он на меня, когда я с горечью признал факт малодушия, проявленного при заключении договора.

— Куда уж там! — вздохнул я. — Убедился только, что все бонусы за условия повышенной трудности прописаны, и прописаны в полном объёме. Тут-то уж я в теме.

— И много потерял? В доходе, в смысле?

— Знаешь… если сравнивать с аспирантской стипендией и окладом препода, то даже выиграл. Но это единственный плюс. В остальном одни только минусы.

— Ну, зато здоровье сохранил.

— Это смотря с какой стороны! Нервы-то не железные, сам понимаешь. И не восстанавливаются, даже медикаментозно.

— На опыте убедился? — ухмыльнулся Вова.

— Угу.

— Ладно, рассказывай дальше.

— Да чего там рассказывать?! Прилетел, освоился, втянулся в работу… даже личная жизнь появилась…

— Ну-ну…

— Вов, отвянь! У меня-то хотя бы её подобие есть! В отличие от!

— Всё-всё, молчу! Продолжай.

— В общем, всё шло относительно хорошо — и работа есть, и досуг какой-никакой… а потом случился тот вызов на линию…

Я запнулся, внутренне содрогнувшись от нахлынувших воспоминаний, но сказались уже употребленное пиво плюс крайне заинтересованный Вовин взгляд, так что я себя мужественно пересилил и продолжил рассказ:

— С обрывом-то всё нормально получилось, даже интересно и…

— Волнующе? — подсказал приятель.

— Пожалуй, ты прав… занятное ощущение, когда осознаёшь опасность, но при этом абсолютно уверен, что конкретно с тобой ничего плохого не случится. Охрана обо всём позаботится. А что, тоже что-то похожее переживал?

— И не раз, — кивнул Вова. — Только на стороне охраны. Там ещё добавляется ощущение контроля ситуации. Адреналин, он такой. Азарт даже просыпается. Ровно до тех пор, пока по-крупному не встрянешь.

— Вот-вот… я и встрял. Только уже на следующий день, когда с Северного в Мэйнпорт возвращался…

Подробности Вову заинтересовали весьма и весьма, особенно касательно построения и порядка следования конвоя. Он, кстати, слова Мацуды подтвердил: пассажиров ни в голову, ни в хвост колонны помещать не рекомендовалось. А то, что нас с Серхио засунули именно в замыкающий грузовик, вообще ни в какие ворота. Хотя с того же Джонни взятки гладки: он человек подневольный, сказали — сделал.

— Странно это, Олег, — задумчиво покачал Вова головой, когда я пересказал ему часть беседы с главным кадровиком.

— В плане? Обычное головотяпство, на отцепись сработали.