Длань Одиночества (СИ) - Дитятин Николай Константинович - Страница 68

Вспышка!

На секунду Аппендикс и жрица увидели мир таким, каков он есть, и через секунду же забыли об этом. Вокруг них высились решетчатые цитадели. Сидящие на них твари, порожденные бессилием, истекали маслами. Они глядели вниз, ожидая зрелища.

Вспышка. Блаженное всеведение. И снова тьма.

Котожрица закричала. Аппендикс — тоже. Прима-образ Невежества стоял перед ними, мелко дрожа и посвистывая. Шесть дергающихся рук, сжимали солнце, луну, копье, меч, щит и бьющееся сердце. Сквозь дыры в потертой шкуре, были видны прутья. Тысячи запертых сущностей молили там о спасении. Их руки тянулись наружу, в поисках милосердия.

Агент был велик и непобедим. Даже вспышки молнии не пугали его. Он лишь закрывался щитом, на котором была выдавлен охранный знак глупости.

— Я ошибался, — захныкал Аппендикс. — Вот он — крайний случай.

Они пятились назад, пока агент разглядывал их своими пористыми шишками и пренебрежительно клокотал. Потом он поудобнее взял копье, и швырнул его с утробным рыком.

Альфа, в образе огромного пещерного человека, прыгнул навстречу из тьмы. Он был изранен и почти рассредоточен, но держался на ногах. Крикнув от напряжения, прим перехватил снаряд и крутанулся, посылая его обратно. Агент прикрылся щитом, но удар заставил его пошатнуться. Альфа снова прыгнул, и они сцепились, топоча и взрезывая. Агент бил мечом, но прим только распалялся, разгибая прутья. Чемпион невежества солнцем прижег скулу прима и оттолкнул от себя. Меч разрубил ключицу, — Котожрица снова закричала, и бросилась на помощь, не помня себя от ярости. Аппендикс, решивший было, что с ответственностью — покончено, побежал за ней.

Они вцепились в широкие ноги агента и полезли вверх, цепляясь за наросты. Гигант зашипел от негодования, пытаясь сбросить их.

Сверкнула молния, и на этот раз он не успел закрыться. Свет знания опалил его, раскрыв клети, вросшие в тело. Альфа вырвал меч из раны и сломал руку, что держала его. Потом сорвал прутья, освободив сущности заблуждавшихся.

Агент вскричал, слабея, но не уступил.

Он оглушил Альфу щитом и ударил луной. Затем запустил когти в грудь, вытянув несколько интерпретаций. Он сожрал их, рыча от восторга и ударом ноги отбросил прима назад.

В этот момент, что-то маленькое, свирепое и кричащее, вцепилось в его горло зубами, пока Аппендикс пытался закончить работу начатую Альфой. Агент шутя разбросал их. Аппендикс с хрустом упал на обсидиан. Котожрица несколько раз кувыркнулась и распласталась, ничего не соображая от боли.

Негатив был слишком силен. Его не беспокоила ни мощь Альфы, ни храбрость защитников позитива.

Агент подошел к хрипящему Аппендиксу. Тот корчился, пытаясь подняться, но — тщетно. Чудовище растоптало его, размазав сущность архивариуса. Потом оно набросилось на бездыханного прима. Пожирая интерпретации, оно билось в конвульсиях. И росло.

Котожрица поняла, что про нее забыли. Она посмотрела на пятно, оставшееся от Архивариуса. Все ее чувства будто выгорели от этого зрелища. Она увидела Негатив и поняла, что случиться с ее паствой. Услышала, как кричат кошки.

Железный прут. Котожрица подползла к нему и схватила, как величайшую драгоценность. Агент не заметил ее. Он не замечал ничего, так велико было его наслаждение. Рыцарь забралась на его плечи. И воткнула прут в пористую губку отвратительного глаза.

Это заставило его отвлечься. Образ схватил дерзкую кроху и сжал так, что Котожрицу вырвало кровью.

— За кошек… — выдохнула она.

Сверкнула молния.

Агента разорвало в клочья. Мгновенно он превратился в тысячи горящих ошметков, распространившихся по пещере. Рыцаря отшвырнуло в сторону. Она сильно ударилась, но была жива, когда к ней подошел исхудавший, растерзанный Альфа. Его интерпретации метались, искажая образ.

Твари бессилия были разочарованы. Они повскакивали на своих насестах. Их ругань на десятках мертвых языках, была преисполнена гнева. По одному они начали слетаться к нарушителям.

Расправа была близка.

— Стоять! — крикнул кто-то. — Они победили. Теперь мы можем поговорить.

Забытые боги, нехотя, но разошлись. Очередная молния прогнала их окончательно.

— Девочка, — шепнул Альфа, поднимая жрицу на руки. — Прости. Произошло что-то непредвиденное и ужасное. Похоже Столпы Канонов повреждены или вовсе разрушены. Я должен был победить, но оказался слишком рассредоточен. Аппендикс погиб по моей вине. Но ты еще жива. Узнай у Только Воздающего, где находится человек по имени Никас Аркас. Узнай и найди. Человек может быть не в себе, но ты расскажи ему кое-что. Он теперь сам по себе и должен знать правду. Пусть сам решает, что с нами делать.

Котожрице зашептали на ухо, а потом поставили на ноги. Она вздрогнула. Рядом никого не было. Только лужа крутости разлилась на том месте, где стоял Альфа.

Захромав навстречу Воздающему, образ любви не проронил не звука. Она сжала кулаки. Мысленно, потому что пальцы не слушались. С них капала кровь. Жертва Аппендикса не будет напрасной. Альфа рассредоточился не просто так!

Во тьме зажглись зеленые прямоугольники экранов. Они моргнули, глядя на Котожрицу. Потом погасли, и перед ней разгорелся свет разумности. Девушка увидела мраморную колонну, опутанную массивными цепями, какие она видела на терминале.

На вершине колонны сидел образ научности.

— Будь позитивна, милая девушка. Ты остроумно разделалась с невежеством с помощью моего разрыва. Молодец!

Он поглаживал короткую бороду и приветственно улыбался. Цепь скрутила и его, не давая сдвинуться с места. К его голове была подключена верхушка огромного расширяющегося сталактита всевозможной электроники, которая уходила куда-то вверх.

— Так ты и есть Только Воздающий? — ошеломленно спросила Котожрица.

— К сожалению, — печально согласился образ.

— Но ведь ты враг всего мира. Как такое возможно?

— Враг, разумеется. Вот только без меня здесь не будет чудес, и большинство местных богов первой величины останутся с парой карточных фокусов. Понимаешь ли, они держат меня взаперти, чтобы выдавать мои открытия и технологии за свои «преобразования». С моей помощью они создают и разрушают. Правят и наказывают. Чудеса — это всего лишь нераскрытые закономерности. Которые мне известны.

— И ты безропотно служишь им? — разозлилась Котожрица.

— Приходится. Ведь только так я могу помочь одолеть Бессилие. Разрушив это место изнутри. Пока я могу лишь создавать короткие разрывы в мракобесии, но я не остановлюсь, пока вся эта пещера не засияет чистым светом разума.

— Почему ты не помог нам? Почему ты дал моим друзьям умереть?

Образ пригорюнился.

— Я не мог. Ко мне можно пройти, только одолев невежество. Это правило. Но негатив интерпретирует его как ему удобно. Невежество здесь, буквально, нечто, что нужно победить в тяжелой схватке. Я почувствовал, что меня ищут, когда кто-то воспользовался терминалом наверху. Все, что мне удалось в обход установленного порядка, так это накрутить уровень опасности до максимума. Я надеялся, что вы сообразите последовать за отступающими.

— Но ты чуть не убил нас уже тогда! — рявкнула жрица, подходя ближе.

— Это все, что я мог сделать, клянусь, — образ загремел цепями. — Послушай, ты смогла добраться до меня и это главное. Теперь я сумею помочь. Скажи! Только скажи, что тебе нужно!

— Мне нужен Никас Аркас. Человек из Материи.

Демоны внимания обосновались в омерзительном логове, укрытом в основании Самооценки. Они ждали в глубине. Таились в ямах, где подгрызали податливый металл и пили бульон разложения. Коррозия и мрак царили в этом убежище, все покрывала зеленоватая грязь, смердящая нечищеными зубами.

Осторожно ступая, Аркас шел вперед, топча рыжую гниль. Вокруг витали хлопья изъеденной материи. Сверху падали хрупкие комки ржавчины. Меньше всего ему хотелось заплутать здесь.

Впереди неуверенно мигнул свет. Он повлек к себе, трепещущий и живой. Никас, держа роман за руку, подобрался к нему.