Розыгрыш в Драконьем имении (СИ) - Пай Эйприл - Страница 19

А ещё – та самая Носик, которая побольше нашего с Тяпой соображает в местных реалиях.

Потому и мы рты раскрыли тоже. Хотя б из солидарности.

– Дух Океана! – выпучив глаза, прошептала Носик.

– Всего лишь моря. – Скромно потупился Мушу и по его повисшим усам побежали гирлянды огоньков. – И, если уж на то пошло, совсем уж мааааленького моря, – махнул он лапкой. – Я тогда не доглядел и потому кое-что вышло из-под контроля... В общим, открытый конфликт, м-да, назовём это так… с Клановыми, вышел нам в своё время боком. Что в общем-то логично, учитывая, что спровоцирован конфликт тот был с нашей стороны.

– Стооооп, – протянула Носик. – Было в летописях что-то об известном Морском Духе, предводителе пиратов… Драконе Айгуре-Подстрекателе…

– Меня зовут Мушу. – Подобострастно и в то же время немного издевательски поклонился дракончик. – Понятия не имею, о ком вы говорите, девушка.

– Вопрос в другом. – Встряла Тяпа. – Как Ийка-то его освободить умудрилась? Если противостояние было с Клановыми, значит, и в асфальт закатали, то бишь, в камень заключили тоже Клановые, даже, предположительно, Гранатовые… Но Ийка-то…

И тут на меня уставились в упор сразу три пары глаз.

Четыре апельсиновые гляделки с вертикальными зрачками и две бирюзовые, светящиеся.

– А это значит только то, что она…

– Как я и говорил, дамы: Драконида.

– Драко… кто? – хмыкнула я, обратив внимание, что даже сам Мушу как-то приосанился по сравнению с его прошлым «драконида». Было в этом его новом какой-то элемент приятного шока, мол, сам не ожидал.

И тут, в самый весь из себя загодошшный момент… в дверь, как водится, постучали.

– Ия? – раздалось из Глисиндиных покоев. Показалось, или голос дракона был встревоженным? – Ия Матроскина? Ты в порядке?

– Ага, – запрыгала я на одной ноге, натягивая брючки. – В полном. И прекрати меня уже, пожалуйста, по фамилии звать. Я так снова в школе себя ощущаю.

– Ты училась в школе? – Теперь приятный шок в интонациях Эша, которому досталась грамотная жена.

Нет, блин, я жила в лесу и скакала по ночам.

– Не морочь мне голову! – Удивление сменяется раздражением. – Тут что-то гремело. Кажется, именно в покоях Глисинды. Разве нет?

– Не-а, – нагло соврала я, но стало понятно, что высвобождение морского дракончика не прошло незамеченным в Имении. – Тебе послышалось. Вам всем, в смысле, послышалось.

– Ты уверена? – Не унимался Эш. – Я сам слышал гром.

– Это… – замялась я, наблюдая очередной «элемент драмы» разыгравшейся пьесы (хочется добавить абсурда, ну да я, похоже, начинаю привыкать). А именно – заламывающего лапки и умоляющего взглядом котика из «Шрэка» не выдавать его Мушу. – Это…

Нет, если б у меня было время подумать, придумала бы что-то поправдоподобнее, да и поумнее, а так…

– Это упала одежда Глисинды. Немножко.

– Одежда? Но почему тогда с таким грохотом? – Усомнился Эш.

– Почему-почему!.. Потому что была она в тот момент на мне! – Огрызнулась я на дракона, который простейших вещей не понимает. – Всё ещё чуть ведет после извлечения из кошки.

– Ия. – И угрожающее: – Я сейчас зайду.

– Ни в коем случае! – Возопила я. – Одну минуту!

Брючки Глисинды сели на мне, как влитые, без единой лишней складочки и красиво облепили фигурку. Правда, пришлось немного их подвернуть, ну да это детали. Уж не знаю, кто их шил, может эльфы или феи какие, я не удивлюсь, но фасон оказался самым удачным из всех существующих, а жемчужные пуговички ненавязчиво привлекали внимание к самым аппетитным участкам и изгибам, мастерски акцентируя на достоинствах. Я как раз застёгивала пуговицы на блузке, когда за спиной раздалось деликатное покашливание.

– Эшхор!

– Ты сказала – минуту. – Сообщил Эш содержимому моего декольте, которое точно вроде как ничего ему не обещало и вообще молчало, если уж на то пошло. – Минута… прошла.

– Ты б водички попил, – решила проявить супружескую заботу я, глядя, как Эш рванул вниз ворот. – Жарко здесь, да.

– Это выражение такое, про минуту, – пояснила я, буквально выталкивая Эша из гардеробной. – Я сейчас! К слову «я сейчас» – это тоже такое выражение.

Что было странным – раньше дракона было не выгнать, а теперь почему-то спорить не стал.

И может быть, успел бы даже выйти, а я – одеться по-человечески, но…

Ещё до того момента, как двери за Эшхором успели захлопнуться, обе котейки, которые не упустили случая потереться о ноги вошедшего дракона (что мне ещё тогда показалось странным… чтобы Тяпа тёрлась о чьи-то ноги? да ещё с таким жаром? словом, очень подозрительно это было; для всех этих «потираний» котейка моя слишком уж независимая) сказали дружное «Урррьк!» и, объединив усилия, перевернули своими хвостами один из ящичков. С нижним бельём. Как раз тот, за которым и затаился бедный Мушу.

– Чтоб. Я. Сдох! – выпучил на него глаза Эшхор.

– Я был бы не против, – вежливо ответил дракончик.

Глисинда нас всех убьёт, Глисинда нас всех убьёт, Глисинда нас всех убьёт… – звучало, повторяясь в моей голове на все лады. – Причём убивать будет медленно и с особой жестокостью. А, учитывая местные реалии, после убийства наймёт некроманта, воскресит и убьёт снова. Не менее беспощадно и не менее медленно. И так до бесконечности…

Потому что когда после игр в моей комнате младшеньких создаётся ощущение, что по ней мартышки скакали, именно так поступить и хочется, так почему с Глисиндой должно быть иначе?

Эшхор же ещё рукопашной не ограничился.

С криком «Ия, назад!!!» будто я не Мушу, а тираннозавру политубежище предоставила, он выхватил непонятно откуда сверкающий меч и… принялся в капусту рубить им… гардероб собственной сестры.

Мушу не спасовал.

Взмыв под потолок, дракончик принялся окатывать всё без разбору… солёной и ооочень едкой водой. Самым подлым образом чередуя оную с тем самым слепящим голубым пламенем, правда вода глаза щипала больше.

Что касается пламени – не знаю, как Эшхору (но, в конце концов, он дракон взрослый, придумает что-нибудь) – нам с котейками оно никакого вреда не причиняло, а потому две хвостатые шкодницы ещё и комментировать поединок принялись.

И добро б только комментировать! Они ещё пари заключили!

Носик, естественно поставила на Эшхора, Тяпа же по какой-то неведомой мне причине – на дракончика.

– Ваали его!

– Руууби его!

– Гоооони его!

– Паааали его!

Подбадривали две наглые морды каждая своего дуэлянта и при этом… раскачивались на платьях Глисинды почище, чем на гардинах.

Вот тогда-то я и поняла, что пора это «шапито-шоу» прекращать.

И чем скорее – тем лучше.

– А ну, тихо!! – заорала я изо всех сил.

И больше всех удивилась, когда меня послушались.

– Ты! – Тычок указательным пальцем в грудь Эшхору. – Сейчас же приводишь всё здесь в порядок! А потом мы идём завтракать! И упаси вас ваши драконьи боги, если мне не подадут пирожных в качестве компенсации за все эти стрессы супружеской жизни, вот! А ты, – указующий перст на Мушу. – Попробуй только плюнуть своей поганой солью ещё хотя бы раз! Обратно, конечно, в камень не закатаю, что ж я зверь какой, но имей ввиду! На одного ездового дракона в этой Империи станет больше! Ах, маленький слишком для ездового? Ничего, будешь гномиков катать, и плевать мне, что это чистой воды гномизм, понял?

Плеваться и вопить Мушу прекратил, но всё же и спускаться не торопился. Наоборот, занял место на люстре, откуда с выжиданием глядел на Эшхора.

Который, в свою очередь, смотрел… правильно, на мою, то есть на Глисиндину белую блузу… мм…

Мокрую. Насквозь. И… без лифчика под оной, ибо где ж мне его взять.

– Эй! – Возмутилась в принципе привычная я. – В глаза смотри!

Сглотнув, Эш кивнул, всё так же не отрывая взгляда от, ладно, пусть будет блузы, щёлкнул пальцами – и в гардеробной тут же воцарился идеальный порядок. Правда, блуза на мне так и осталась мокрой, так что первый приз на конкурсе мокрых маек мы с моей грудью точно взяли. Затем дракон всё же взглянул на Мушу. Нехорошо так посмотрел. С угрозой.