Немилосердная - Кэрригер Гейл - Страница 31

Биффи предложил ей руку, и Алексия приняла ее, соглашаясь на такой обмен заложниками.

— Следует ли мне позвонить Флуту? — предложил Биффи, снова краснея, но на этот раз чуть меньше: теперь ему было о чем побеспокоиться помимо своего позора.

Алексия спрятала улыбку.

— Это не так-то просто, потому что ты отгрыз веревку колокольчика.

Биффи оглянулся по сторонам и вспыхнул с новой силой. Он прикрыл лицо одной рукой, но подглядывал в щели между пальцами, будто не мог ни вынести такого зрелища, ни оторвать от него взгляд.

— Ну, грудинка трепаная, что же я наделал?! Бедная ваша гостиная. Милорд, миледи, пожалуйста, простите меня. Я был не в себе. Я был в плену проклятья.

Лорд Маккон не желал слушать ничего подобного.

— В том-то и проблема, щенок. Ты был очень даже в себе, но по-прежнему отказываешься это принять.

Леди Маккон поняла, что имеет в виду ее муж, и попыталась перефразировать его высказывание, используя более сочувственные слова:

— Биффи, дорогой, ты должен привыкать к тому, что стал оборотнем, и даже попытаться получать от этого удовольствие. Продолжать сопротивление вредно, — она окинула комнату взглядом. — Главным образом для моей мебели.

Биффи потупился и кивнул.

— Да, я знаю. Но, миледи, это настолько лишено достоинства… я хочу сказать, прежде чем перекинуться, нужно раздеться догола. А потом… — он посмотрел на нижнюю часть своего туловища и попытался скрестить ноги.

Лорд Маккон сжалился и швырнул парню бархатную декоративную подушечку. Биффи с благодарностью пристроил ее себе выше колен. Алексия обратила внимание, что ее мужа такие пустяки не беспокоят. Голубые глаза Биффи были громадными.

— Спасибо, миледи, что вернули меня. Это больно, но я готов терпеть что угодно, лишь бы только снова стать человеком.

— Да, но вопрос в том, как нам тебя одеть, пока я тебя касаюсь, — ответила со своей обычной практичностью Алексия.

Лорд Маккон ухмыльнулся.

— Кое-что можно организовать. Думаю, мне следует позвать Флута. Он наверняка знает, как все устроить.

За неимением шнурка от колокольчика Коналл вышел из комнаты и заорал, призывая дворецкого, который явился в считаные секунды. Он оценил бедственное положение гостиной, валяющуюся кругом мебель, а также полное отсутствие одежды на двух джентльменах, которые там находились, даже глазом не моргнув.

— Господа. Мадам.

— Флут, дружище, — бодро заговорил граф, — нам понадобится кто-нибудь, чтобы прибраться в этой комнате, а то тут небольшой беспорядочек. Думаю, нужно поменять обивку дивана, разобраться с обоями и занавесками, ну и потребуется новый шнур для колокольчика. Ах да, еще необходимо одеть Биффи так, чтобы моя жена его не отпускала.

— Да, сэр, — Флут повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело.

Леди Маккон демонстративно кашлянула и со значением окинула мужа взглядом сверху вниз и обратно.

— Что? Точно, еще пришлите одного из клавигеров с каким-нибудь обмундированием для меня. Дьявольски неудобно, но, полагаю, сегодня вечером мне придется нацепить штаны и сюртук с галстуком.

Флут исчез и тут же появился снова со стопкой одежды для Биффи. У того стал такой вид, словно он возражает против тех вещей, которые выбрал дворецкий, однако не намерен еще раз устраивать переполох. Похоже, Флут выбрал самый мрачный наряд из павлиньего гардероба молодого денди. Облачить нижнюю частью туловища Биффи оказалось относительно просто. Потом Флут предложил молодому человеку встать на колени на краю дивана. Леди Маккон касалась его шеи сзади, пока на него надевали сорочку, жилет, жакет и галстук. Флут справился с поразительным мастерством — вероятно, потому, подумалось Алексии, что он долгие годы служил у ее отца камердинером. Судя по всему, Алессандо Таработти и сам отчасти был денди.

Пока Флут, Алексия и Биффи играли на диванчике в сложную игру с замысловатыми движениями, явился клавигер с одеждой для лорда Маккона. Граф как попало натянул на себя предметы гардероба, демонстрируя при этом такое же внимание к деталям, какого можно ожидать от хорька, которого попросили украсить шляпку. Лорд Маккон считал, что, когда на нем брюки и еще что-нибудь на торсе, он уже одет, а дальше — чем меньше вещей, тем лучше. Как-то летом Алексия обнаружила, что ее супруг в прямом смысле слова расхаживает по комнате босиком! А однажды — и, имейте в виду, только однажды — Коналл даже попытался в таком виде присоединиться к ней за чаем. Невозможный человек. Разумеется, леди Маккон сразу положила этому конец.

Когда профессор Лайалл сунул голову в комнату, все уже разрешилось.

— Ага, хорошо, вы всё уладили.

— А разве она не всегда всё улаживает? — проворчал муж леди Маккон.

— Да, профессор Лайалл? — спросила Алексия.

— Я думал, миледи, вы захотите узнать, что из нашей лаборатории в БРП доставили результаты анализов, которые вас интересовали.

— Что?

— Ну, те пузыречки, которые вы, гхм, нашли.

— И что же там?

— Яды. Абсолютно во всех бутылочках. Разных видов, разной эффективности. Какие-то удалось идентифицировать, какие-то нет. В основном они действуют на смертных, но два или три могут на время свалить даже сверхъестественных. Мерзкие вещества.

Из-за необходимости поддерживать Биффи в смертном состоянии следующие несколько часов прошли с изрядными неудобствами. При обычных обстоятельствах леди Маккон, и будучи беременной, без труда принимала пищу и ездила в экипаже, но даже самые обыкновенные действия становятся сложными, если тебе приходится одновременно касаться некоего денди.

— Очень хорошо, Биффи, что мне приятно твое общество. Не могу вообразить, как я справлялась бы с повседневными делами, доведись мне при этом держаться за кого-то менее славного. Допустим, за мужа.

От одной только мысли об этом Алексию передернуло. Ей нравилось трогать Коналла, но только ограниченное время. Упомянутый муж поднял взгляд на благоверную и проворчал:

— Вот спасибо тебе огромадное, жена.

Они все вместе сидели в карете. На горизонте медленно рос замок Вулси — в свете луны он казался громадной бесформенной глыбой. Леди Маккон, рассудительная женщина без особых художественных пристрастий, оценивала свой дом скорее с точки зрения его практического удобства для проживания оборотней, не обращая внимания на его эстетические качества. И хорошо, потому что эти самые качества не выдерживали никакой критики — замок являлся самой настоящей архитектурной трагедией. Те несчастные, которым доводилось набрести на него при свете дня, оказывались способны на один-единственный комплимент: «Какие тут красивые места!» И они не кривили душой: замок живописно высился на вершине холма, склоны которого не слишком портили мощеный передний и поросший травой задний дворы, а также весьма приличные конюшни и всяческие службы.

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, муженек. Прежде нам доводилось держаться друг за дружку, но обычно в тех случаях, когда иначе было не избежать насилия.

— Иногда это происходило и по другим причинам, — граф Вулси бросил на Алексию свою версию прельстительного взгляда.

Она улыбнулась.

— Да, милый, разумеется.

Биффи, являя собой образец хороших манер, проговорил:

— Спасибо за комплимент, миледи, и прошу простить меня за все эти неудобства.

— Если на нас не нападут новые дикобразы-зомби, все будет хорошо.

— Не должны они напасть, — проворчал лорд Маккон. — Похоже, рои официально заявили о прекращении огня. Трудно понять, что на самом деле у вампиров на уме, но вроде бы им нравится мысль, что лорд Акелдама станет опекуном нашего ребенка.

— Ну хоть кто-то доволен.

На самом деле замок Вулси был никаким не замком, а большим георгианским особняком, достроенным разномастными арочными контрфорсами в готическом стиле. Во время недавней поездки в Италию леди Маккон наткнулась на жука — существо размером с ее большой палец, которое летало, держа тело перпендикулярно земле, будто ангел. У него был нос, напоминавший хобот слона, рога как у быка и множество крыльев. Жук держался в воздухе как-то неуверенно, то поднимаясь выше, то ныряя вниз, будто его посещала мысль, что насекомое таких размеров и форм по идее не должно обладать способностью к полетам. Замок Вулси по сути чрезвычайно походил на того жука: выдающееся уродство, невероятность конструкции, неизвестно каким образом избегающей обрушения, и смутное ощущение того, что подобное строение просто не может существовать.