Ужасная госпожа (СИ) - Мур Лана - Страница 15

Пригубила — глубокий терпкий вкус растекся по языку и раскрылся оттенками прогретого солнцем родины сладкого винограда, горечи дубовой бочки и крепкого, рвущего паруса ветра.

Недолго думая, она прихватила всю бутыль и вернулась за стол.

Потягивая рубиновый напиток и лакомясь орешками, снова принялась за переписывание доходов и расходов из свитков в книгу.

Обманчиво-кроткий и ласковый взгляд то и дело возвращался к шкатулке из вишневого дерева с искусной резьбой и эмалевыми вставками. Там граф де Сильва хранил привезенный из Европы редкий и дорогой табак, а также дубовую трубку.

Они притягивали Исабель таинственностью происхождения, ведь табак привезли из далекой и незнакомой страны, да и трубка у графа появилась не очень давно, но при отце не осмеливалась проявить интерес к неодобряемому церковью занятию, а только старательно морщила точеный носик.

Затаив дыхание, Иса приоткрыла крышку, и в нос сразу ударил густой аромат табака. Иса отшатнулась, но через мгновение снова заглянула в шкатулку. Рядом с массивной трубкой стояла еще одна небольшая коробочка слоновой кости.

— Пурнима! — громко крикнула Исабель.

Дежурящая за дверью служанка сразу же вбежала и замерла в ожидании распоряжений.

— Принеси огня, — велела Иса.

Откинувшись на мягкую, обитую травянисто-зеленым шелком спинку, она неторопливо набивала трубку.

— Госпожа!.. — не веря собственным глазам, наблюдала за ней Пурнима и даже прикрыла рот смуглыми ладонями.

— Что? — вскинув изящную головку, Иса надменно посмотрела на служанку, и тонкая бровь раздраженно дернулась. — Я здесь хозяйка и делаю что хочу.

Строгая осанка, горделиво вскинутая голова и снисходительный взгляд не оставляли сомнений в том, что Иса законная хозяйка особняка.

Летящие брови сурово сошлись на переносице, и Пурниму словно сдуло ветром.

Вернулась она уже с зажженной лампадой, осторожно поставила на стол рядом с госпожой и наблюдала, как Исабель де Сильва примеривается разжечь трубку.

Прикурить от лампады все не получалось, Иса начала нервничать, но пронзительный вопль, донесшийся из спальни брата, заставил довольно улыбнуться и отложить трубку.

— Пойдем, посмотрим, что там случилось, — вздохнув, она встала и расправила платье.

Две девицы — знатная и простолюдинка — одна — подобрав пышные юбки, а вторая — подол сари, поспешили наверх.

Дверь в комнату юного графа была распахнута, а, видимо, вбежавшая Дуда вжалась в стену и казалась белее простыней, сейчас валяющихся на полу, сбитых и скомканных.

Граф де Сильва, только недавно важно и степенно отдававший приказы за обеденным столом, сейчас бился в истерическом припадке и жутко сипел, поскольку сорвал голос.

— Убери… убери их!

С трудом расслышала Исабель, замершая на пороге и в полном восторге наблюдающая за братом.

— Дуда, сними их с меня. Они меня укусили, я умру, — и снова закатывал жутко выпученные глаза с желтоватыми белками. — Это она. Эта дьяволица решила меня убить. Хочет, чтобы внимание папеньки принадлежало ей, — мышцы лица Жуана нервно дергались в отвратительных гримасах, и он едва мог говорить.

— Граф де Сильва, прекратите истерику, — раздался от порога холодный голос Исы. — Подобает ли так вести себя перед прислугой. Возьмите себя в руки.

— Это все ты! Ты-ы-ы, — с трудом приподнявшись на ложе, просипел Жуан и ткнул в сторону сестры трясущейся рукой. — Смерти моей хочешь.

— Полно говорить ерунду. Держите запертыми окна и двери, и никто к вам не заберется. Пурнима, живо убери змей, — повернулась она к служанке.

— А вы где были сеньорита Исабель? — увидев, что появился человек, способный избавить комнату от мерзких тварей, Дуда повернулась и обвиняюще уставилась на юную госпожу. Уж она-то не сомневалась кто виновник и зачинщик столь дурной шутки. Если уж гадкая девчонка способна опозорить ее при скоплении высокородных гостей, способна пасть так низко, что отдаться грязному рабу, то от нее можно ждать чего угодно, в том числе и покушения на собственного брата.

— Я работала в кабинете отца. Должен же кто-то заниматься делами. Разбираться со счетами с судов и складов, пока мой брат изволит отдыхать. Это же обязанность любой любящей сестры, — с безупречной прямой спиной и снисходительно склоненной головой, Иса говорила хоть и кротко, но в голосе отчетливо звучали неприкрытые снисхождение и презрение. — Почти с самого обеда и до тех пор, пока меня не прервал визг графа, — она склонилась в издевательски-почтительном поклоне. — А сейчас я пойду проведать больного, как и полагается девушке благородной фамилии. Это такое счастье помогать нуждающимся, утешать их в страданиях, облегчать боль… Впрочем, — еще один снисходительный взгляд на будто проглотившую кол няньку, — откуда тебе это знать. Ты же не принадлежишь к дворянскому роду, — и, довольная, что удалось еще один раз унизить чопорную наставницу, повернулась к служанке. — Пурнима, выброси эту гадость, — кивнула на завернутый в сари шевелящийся клубок змей, — затем сходи на кухню за едой для больного и пойдем, навестим его перед сном. — С вашего позволения, граф, — присела в поклоне перед Жуаном, на лицо которого уже вернулась обычная бледность. — С твоего позволения, Эдуарда, — удостоила и ее насмешливого поклона и покинула душную, пропахшую лечебными травами комнату.

Исабель спускалась не торопясь — бархатные туфли на высокой подошве требовали особой осторожности — поэтому, когда подошла к двери, ее уже нагнала Пурнима, с уставленным яствами подносом, на котором к тому же возвышался кувшинчик воды.

— Сеньорита, — по пути к конюшне робко подала голос Пурнима. — Как думаете, сеньорита Эдуарда напишет графу о том, что сегодня произошло?

— Тебе показалось, что она это сделает? — покосилась на нее Иса. Вопрос служанки только подтвердил подозрения, что нянька вполне способна наябедничать отцу на поведение дочери. Тем более, что Дуда уже этим угрожала. Пурнима пожала округлыми плечами. — Следи за ней. Если увидишь, что передает что-то слугам, забери и принеси мне. Поняла? — Пурнима кивнула, но Иса не увидела. — Поняла, я тебя спрашиваю? — она развернулась к девушке и в лунном свет сверкнули невероятно красивые и такие же лживые глаза.

— Поняла, — покорно прошептала служанка.

Девушки переступили порог конюшни и сразу очутились в терпкой духоте.

— Он был где-то здесь, — пробормотала Иса и уверенно шагнула в темноту, но увидев, что освещает слабый огонек лампады, невольно потянулась к висящему на перегородке кнуту.

— Успокой… тесь, графиня, — прозвучал над ухом знакомый голос.

Извернувшись в руках Витора, Иса фурией уставилась на него.

— Как ты посмел смотреть на грязных служанок? Ты моя собственность, мне решать, что и с кем ты будешь делать. Отпусти! — дернулась она. — Не смей касаться меня после этой грязнули, — Иса изо всех сил оттолкнула Витора, и ее взгляд упал на все еще прячущуюся в углу Дипали. — Как ты посмела, бесстыдница, коснуться того, что принадлежит мне? Дрянь! Будешь знать, как засматриваться на то, что принадлежит твоей госпоже!

Кнут снова взвился, Дипали прикрыла глаза от страха и втянула голову, но Витор перехватил его и выдернул рукоять из пальцев Исы.

— Госпожа, оставьте ее в покое.

— Жалеешь? — ядовитой змеей прошипела Иса. — А ты, — сверкнула глазами на служанку, — мужика захотелось, потаскуха? Пурнима! — обернувшись, крикнула горничной. — Иди сюда!

Страшась непредсказуемости госпожи, но зная, что непослушание еще более опасно, Пурнима приблизилась.

— Раздевайся, — приказала Иса, потом посмотрела на изумленно хлопающую ресницами Дипали. — И ты тоже. А ты смотри, — взяла за руку и отвела Витора от девушек, чтобы видел сразу обеих.

— Госпожа… — дрожа всем телом и до конца не веря, Пурнима просительно посмотрела на Ису, но встретила только холодный взгляд и тянущуюся за кнутом руку.

— Шевелись, — приготовившись наблюдать, Иса прислонилась с загородке. — И ты тоже. Живее!