Рус (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 25

Судя по рассказу Видомира, Алдейгья – это Старая Ладога. Знакомые места. Бывал там часто, когда работал на жабодаве в Беломоро-Онежском пароходстве. Даже зуб вырывал в Новой Ладоге. Не помню, чего мы тормознулись там, встав на якорь. Наверное, двигатель полетел. К тому времени у меня не осталось сил терпеть до Питера, поэтому попросил проплывавших мимо рыбаков на моторке, чтобы отвезли на берег, где пробежался до местной стоматологии. Выяснилось, что воспалился нерв, образовался нарыв. Операция прошла успешно, так что о Ладоге у меня самые приятные воспоминания. В отличие от однокурсника по институту, который там отслужил срочную и из-за плохой воды остался без эмали на зубах.

Попировав положенные три дня, Рерик Священник приказал готовиться к походу. Напросился и я, хотя был одним из кандидатов в коменданты города на время отсутствия великого конунга. Сказал, что бывал в Гардарике с ромейским купцом, знаю оттуда путь в Константинополь. Рерик Священник очень удивился, услышав, что можно попасть в столицу ромеев, не огибая по морям всю Западную Европу, и взял меня с собой. Была вероятность, что не вернусь в эти края, поэтому проинструктировал жену Лейбоверу, как жить, если «погибну»: когда сыновья подрастут: отправить их на учебы в Экс-ля-Шапель, а потом пусть сами решают, чем заняться. Я в потайной комнате возле винного погреба оставил им два комплекта доспехов и оружия и большую часть серебра и золота, накопившегося у меня к тому времени. С собой увозил в спасательном жилете только драгоценные камни и несколько золотых солидов, чтобы было с чего начинать на новом месте. Кстати, в Константинополе эти монеты теперь называются номисмами, а здесь – безантами (от первого названия столицы империи Византий).

Отправились на семнадцати драккарах. Шли вдоль берега, причем держались кучно. У викингов самым прибыльным делом является грабеж соплеменников, возвращающихся из похода. Нас могли запросто принять за таковых.

Я плыл сперва на драккаре Рерика Священника, потом на Хасколда Леворульного, а потом на других, потому что епископ Людгер подарил великому конунгу Библию. Точнее, сделал это император Лотарь, но как-то так получилось, что благодарить за подарок пришлось епископа. Это был довольно большой «кирпич» в четыреста двадцать три пергаментных листа размером сантиметров пятьдесят на тридцать пять в обложке из деревянных пластин, обтянутых красным сафьяном. Самое удивительное для меня – текст написан в два столбца и с пробелами между словами. Говорят, так делают только на острове Эриа, как сейчас называют Ирландию. Там сейчас центр духовности и просвещения Западной Европы, потому что тамошние кельты приняли христианство на несколько веков раньше франков и саксов. Буквы текста были черными, а буквицы, как сейчас принято, красными. Иллюстрации отсутствовали, если не считать несколько рисунков, выполненных черной краской и как бы являющихся частью текста. Как сказал епископ Людгер, это «скромный» экземпляр, хотя и стоит три своего немалого веса серебром. Для королей пишут разведенным серебром на пергаменте, покрашенном в красный цвет, а буквицы – золотом, и снабжают большим количеством разноцветных иллюстраций. Епископ и попросил настоятельно меня прочесть во время перехода эту книгу викингам, так сказать, посеять зерна истинной веры в заблудших душах. Я бы, конечно, забил на эту просьбу, если бы Рерик Священник не изъявил искреннее желание послушать. Христианин все-таки должен знать мрачный фундамент своей религии. Я был уверен, что ему быстро надоест, но сильно ошибся. Это для меня, прочитавшего тысячи книг, некоторые по много раз, ничего интересного там не было, а викинги слушали с открытыми ртами. Действительно, в сравнение со скандинавскими сагами типа «пришел-увидел-убил», Библия, особенно Ветхий завет, можно считать шедевром, причем не только по содержанию, но и по количеству знаков с пробелами. Я устраивался возле мачты и громко читал. Изредка меня перебивали репликами – обычно проекцией действий персонажей произведения на местную реальность. Впрочем, та не слишком отличалась от этой, особенно количеством убийств и прочих мерзостей. Пустынные кочевники не далеко ушли от морских. Или наоборот? Я был уверен, что после прочтения Библии экипажу драккара Рерика Священника меня оставят в покое. Не тут-то было. Слушатели поделились впечатлениями с остальными соратниками, и меня еще настоятельнее попросили прочесть Библию экипажу Хасколда Леворульного, а потом и других драккаров. Охватить всех не успел, потому что до Бирки добрались всего за одиннадцать дней. Викинги – ребята выносливые. Гребля им в радость, а не тяжелый труд.

28

Бирка находилась в заливе между шхер где-то в районе будущего Стокгольма. Точнее, это было несколько поселений, раскиданных по островам и берегам залива, часть которых, видимо, войдет в будущую столицу шведов. Основным считалось расположенное на острове Бьёркё, от исковерканного названия которого, как догадываюсь, и пошло название всего конгломерата. Там находилась крепость – вал высотой метра три, в котором камней было больше, чем глины, с частоколом из заостренных бревен – и, так сказать, главная торговая площадка. Большую часть населения города, не превышавшего тысячу человек, составляли иноземные купцы, ассимилировавшиеся или не очень. Мы пробыли там три дня, расположившись на материке между поселениями, которые исправно снабжали нас едой, чтобы мы не взяли ее сами, Как догадываюсь, это была демонстрация силы, чтобы Анунд не вздумал вмешаться в торговые дела. Хелги Стрела и Рерик Священник постоянно общались с лучшими людьми Бирки, что-то обсуждали с ними, наверное, условия дальнейшего взаимодействия. Вечером третьего дня Анунд прибыл из Уппсалы, которая считается сейчас главным городом свеев, заверил своих биркинских подданных и незваных гостей, что будет всячески поддерживать торговлю. Затем была традиционная попойка, не слишком крутая, потому что погибло всего два человека.

Все эти дни я от скуки исследовал окрестности, пытаясь угадать, что войдет в будущую столицу шведов. Бывал в Стокгольме несколько раз. В свой первый визит по совету судового агента посетил Старый город, который показался мне очень даже новым, и музей Вазы – морской, главным экспонатом которого является одноименный линейный корабль семнадцатого века, затонувший во время первого же выхода неподалеку от Стокгольма. Позже я узнал, что музеев в городе хватило бы на три обычные столицы, и все такие же, не очень. Вечером, опять же по совету агента, сходил в ресторан Айфор, чтобы отведать так называемые блюда викингов. Искать его пришлось долго, блуждая по узким улочкам Старого города. Я бы прошел мимом, если бы не зазывала, облаченный в шлем жестяной с коровьими рогами и овчину шерстью наружу. Кстати, пока что видел всего одного викинга в шлеме с рогами, который явно был не местным изделием. Зазывала спросил мое имя и страну исхода и громко объявил услышанную информацию всем присутствующим, которые так же громко проорали приветствия на своих языках, а были в основном шведы, постучали копытами по полу и кружками по столу.

Ресторан оказалось типичным разводиловом для туристов и местных понтовитых лохов, хотя судовой агент искренне убеждал меня в обратном. Тогда я еще не знал, что шведы всех считают такими же простофилями, как сами. Декорировано заведение было под Средневековье. Столы длинные, сидишь рядом с кем попало. Вместо стульев длинные лавки, застеленные овчинами. Посуда глиняная или бронзовая. На столах свечи в бронзовых подсвечниках, но там, где нужен хороший свет, электрика. Музыкант с лицом хронического алкоголика играет на талхарпе – четырехструнной смычковой лире. Примерно за семьдесят два бакса меня допустили к шведскому столу. Спиртное за отдельную плату. Тут же подошел и представился хозяин ресторана, который оказался Мартином Эриксоном, лидером группы «E-Tipe». Я всегда подозревал, что искусство – один из самых ненадежных источников дохода, рестораны намного выгоднее. Наверное, я обязан был растаять и, приставив к его горлу нож, потребовать автограф, но проявил неслыханную бескультурность, хотя некоторые песни этой группы мне нравились. Еда была, конечно, вкусной, не отнимешь, но, как теперь знаю, так же далека от того, что ели викинги, как лампочка от свечи.