Рус (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич - Страница 48

Я проехал по этой дороге, подобрал два места для засады, основное и запасное, если придется отступить. Нанятые нами рабочие помогли оборудовать на склонах холмов места для лучников и укрытия для копейщиков и завалы на небольшом удалении и параллельно дороге, чтобы невозможно было легко и быстро добраться до наших стрелков или спрятаться между деревьями. Самое трудное было определить длину вражеского отряда, чтобы никто не удрал. Чем позже хазары выведают (а они обязательно разгадают этот ребус, хотя бы из любопытства), кто и где напал, тем основательнее мы подготовимся к их приходу. Время работало на нас. В том, что хазары обязательно пришлют армию для наказания виновных, не сомневался. Дурной пример заразителен. Так и остальные перестанут платить дань.

Викинги редко нападали из засад, хотя любили военные хитрости. Их стихия – открытый бой. Зато для полян – самое то. Им постоянно приходилось воевать против превосходящих сил противника, поэтому научились использовать засады, обходные маневры, ночные нападения… Любовь к партизанщине у моих предков в крови. К тому же, многие славянские племена смазывали наконечники стрел ядом, состав которого и способ приготовления держали в тайне. Приблизившись и поразив цель – не только воинов, но и лошадей – в любое незащищенное место, что в большинстве случаев приводило к смерти, лучники тут же рассыпались по лесу, чтобы собраться в другом месте и снова напасть. Гоняться за ними по чащобе было делом гиблым, особенно для кочевников. Такая тактика славян изматывала противника, отбивали у него охоту вторгаться на их территорию. Впрочем, против армий с большим количеством пехоты она работала плохо, чему примером была дань, наложенная хазарами на полян и их соседей.

54

У плохого командира плохие солдаты, а хороший побеждает с любыми. Потому что знает, чего можно ожидать от них, и умеет использовать достоинства и недостатки подчиненных. Я оказался ближе к хорошим, хотя все могло закончиться плохо. Может быть, я слишком часто повторял, когда именно надо свалить деревья, или втолковывал, насколько важно сделать это вовремя, или еще где-то промахнулся. Отряд, поставленный мной в самом начале засады, должен был дождаться, когда мимо проедут все враги, и. услышав звуки боя, свалить деревья, перегородив ими путь к отступлению. Чтобы не опоздать, они сделали дело сразу, как только последние всадники, а в арьергарде ехала почти половина отряда, миновали их. Те услышали шум за спиной и вернулись узнать, что случилось, а потом начали орать, что на них напали. Хорошо, что там было много викингов, которые сразу бросились врукопашную. В это время вражеский авангард не доехал метров сто до конца засады, где был я со значительной частью лучников. Из-за поворота появилось всего с десяток конных мадьяр, которых и расстреляли по моему приказу. На наше счастье авангардом командовал малоопытный или слишком самоуверенный командир, который решил сперва разобраться с теми, кто убил его дозор, и поскакал вперед. Если бы они сразу развернулись и бросились наутек, многие смогли бы вырваться из засады.

Командир отряда сборщиков дани был в железном шлеме с длинным наносником и кольчужной бармицей, свисающей сзади и по бокам, и кольчуге из больших толстых колец. Вооружен копьем с коротким красным хвостиком позади наконечника и палашом. Щит кожаный круглый, разрисованный черными и красными зигзагами. Скакал на крупном жеребце редкой, серебристо-вороной масти прямо на меня, расположившегося на склоне холма возле того места, где дорога делала резкий поворот влево. Увидев летящие в него справа спереди стрелы наших лучников, стоявших на местах вдоль дороги, закрылся щитом. Моя стрела прошла под нижним краем щита и попала командиру в левую нижнюю часть живота. От боли он инстинктивно повернул щит влево вниз – и получил от наших лучников сразу две отравленные стрелы в правую верхнюю часть туловища, свалился с коня, который, поднимая пыль, помчался дальше по дороге, пока за поворотом не уткнулся в завал из деревьев и камней. Большая часть воинов, скакавших следом, была перебита лучника. Остальные попробовали удрать, но их добили пехотинцы, выбежавшие на дорогу. Пиками длиной метра три, изготовленными по моему совету, викинги и поляне запросто и почти без потерь сбивали мадьяр с лошадей и на земле добивали упавших мечами и топорами. Бой был быстротечным и результативным. Если кто-то из врагов, чудом избежав расправы, выберется из засады, его ждет вторая из шести человек, которая километрах в трех от первой и мимо которой мадьяры проехали, не заметив, иначе бы вели себя осторожнее.

Добыча превзошла все наши нескромные ожидания. Даже меня удивило, как много мехов мы захватили. Я прикидывал, сколько примерно поселений объедет этот отряд и сколько соберет выхода, но ошибся раза в два. Вьючные лошади были нагружены так, что непонятно было, на чем повезут полученное в Самватасе. Наверное, на верховых, приатачив позади седел, а после получения выхода от кутригуров и других кочевников, не являющих титульным народом – хазарами, на полученных жеребцах-двухлетках. К мехам надо добавить большое количество добротных доспехов и оружия. Мадьяры на службе у хазар прибарахлились нехило. Почти все были в металлических шлемах и кольчугах или доспехах из лакированной вареной кожи, скорее всего, китайских, не знаю, где и когда добытых. У всех были довольно таки приличные составные луки, а у некоторых еще и дамасские палаши. Я уже не говорю о табуне лошадей, в первую очередь боевых. По моему совету Хасколд Леворульный разделил между воинами лошадей, доспехи и оружие, оставив себе меха, чтобы выгодно продать их ромеям, и на вырученные деньги укрепить Киев. Теперь пути назад у нас нет. Или побеждаем хазар, или, кто уцелеет, убираемся восвояси.

Домой весь наш отряд, включая лучников, возвращался верхом. Викинги, конечно, разбирались в лошадях, ведь почти все выросли на хуторах. Они могли отличить боевого коня от вьючного или рабочего, но на этом их познания и заканчивались. Конь для них – это транспортное средство для доставки воина на поле боя там, куда не может доплыть драккар. Поэтому в первую очередь брали самых крупных, чтобы заодно и больше добычи увез. Масть не играла значения. Дефекты тоже, потому что не могли разглядеть их, разве что возраст определяли почти без ошибок. Из-за крупного серебристо-вороного жеребца чуть не подрались, хотя у представителей это масти не самое лучшее здоровье. Я решил их спор, предложив Хасколду Леворульному подарить коня патше кутригуров Ерми вместе с хорошим луком, палашом, кольчугой и шлемом.

- Отблагодарим его за своевременное предупреждение о том, что мадьяры выехали собирать дань, и заодно сделаем соучастником, - предложил я. – Масти жеребец приметной, не спутаешь. Кочевники уж точно знают, кому раньше принадлежал. Ерми ни за что не откажется от такого подарка. Иначе по понятиям своего народа оскорбит друзей, поделившихся военными трофеями, взятыми у его врагов, и оттолкнет от себя воинскую удачу, за что будет наказан богами. После чего кутригурам придется сражаться на нашей стороне. Нам такой союзник не помешает. У нас своей конницы хорошей нет, а без нее воевать с кочевниками трудно.

- Сразу видно, что ты жил среди ромеев! – насмешливо произнес сэконунг. – Ладно, так и сделаем. А откажется, тоже не велика беда.

55

Патша Ерми принял подарок, хотя прекрасно понимал, во что его втягивают. Может быть, поверил, что мы победим хазар и заодно освободим и его от дани. Тем более, что мы не претендовали на его степные пастбища, а ему не нужны были наши леса.

Вернувшись из похода, мы опять занялись укреплением Киева. Пока позволяла погода, возводили стены из срубов, а когда начались дожди, а потом и морозы, заготавливали бревна. Нанятые нами жители округи кто валил в лесу дубы и сосны, кто парами волов тащил стволы к Киеву, где плотники обтесывали их, вырубали пазы и складывали «колодцами» для просушки. Заниматься зимой местным жителям по большому счету нечем, а мы давали возможность провести время с пользой, заработать соль, которая здесь в большом дефиците, чуть ли ни второй товар после пушнины, выступающий в роли денег.