Идеальный герой - Джеймс Саманта - Страница 14

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая

— Почему вы сомневаетесь в этом? — сказала она, собрав всю свою гордость.

Он слегка улыбнулся.

— Действительно, почему? — Улыбка исчезла с его лица. — Вы удивительное маленькое создание! Знаете ли вы об этом? Сначала вы стреляли в меня, теперь вот плачете.

Джулианна не знала, что на это ответить, и поэтому не сказала ничего.

Дейн приоткрыл губы, хотел было сказать что-то еще, но у него ничего не получилось. Он сделал только движение головой. Джулианна сразу же поняла, что он старался не потерять сознание, но все его усилия были напрасны: глаза закрылись, слабость и боль овладели им. Или ей так показалось.

Внезапно он открыл глаза.

— Персиваль! Я забыл о Персивале. — Он заволновался. — За ним нужно присмотреть.

Джулианна нахмурилась.

— Персиваль? Это ваш друг?

Он посмотрел на нее так, будто она была слабоумной.

— Персиваль — это самый прекрасный конь, на которого когда-либо садился мужчина, — заявил он, — но… его нужно срочно накормить.

Он со стоном попробовал встать. Джулианна не дала ему подняться.

— Не тревожьтесь! Я накормлю его!

— Вы сможете?

— Я смогу, — твердо сказала она. — Обещаю. Ее уверенность, казалось, передалась ему, и он тут же заснул.

Укрыв его, Джулианна покачала головой. Улыбка тронула ее губы. Еле живой, он беспокоился о своем коне.

Что значит настоящий мужчина.

Дейн неподвижно лежал весь день. Джулианна могла бы поклясться, что он ни разу не шевельнулся. Она в тревоге караулила его. Бесчисленное количество раз она наклонялась к его губам, желая убедиться, что он еще жив.

Пока он спал, она навела порядок. Ее платье пришло в совершенную негодность: весь лиф был в каких-то темно-красных пятнах. Джулианна бросила платье в огонь вместе с окровавленными тряпками и быстро переоделась в другое.

К вечеру она вышла на воздух. Дейн не солгал ей: вокруг действительно стоял лес. Небо над головой было безоблачным. До ее ушей вдруг донеслось негромкое журчание воды. Это где-то неподалеку бежал ручей. Она поняла, что настала пора позаботиться о насущных нуждах, главные из которых — пища, вода и тепло. Была весна. И хотя дни стояли теплые, по ночам еще было слишком холодно. Нужно было поддерживать огонь. Если он погаснет, ей вряд ли удастся разжечь его снова. Со стыдом Джулианна призналась себе, что за всю свою жизнь ей еще не приходилось самой затапливать печь.

Снаружи у дверей были сложены поленья. Она внесла в дом очень много дров, чтобы можно было поддерживать огонь всю ночь и на следующее утро. Персиваля она нашла в строении, примыкающем к охотничьему домику. Половина его занимали стойла. Взглянув на огромного черного жеребца, глаза ее широко раскрылись от удивления. С опаской она подошла поближе и остановилась в нескольких футах от него.

Это было великолепное животное. Жеребец внимательно следил за ней огромными выразительными глазами, насторожив чуткие уши. Гладкая черная шерсть лоснилась и поблескивала в вечернем свете. По коже пробегала дрожь, рельефно вырисовывались мощные гладкие мышцы.

У Джулианны появилось странное чувство, что ее изучают, и она стала надеяться, что выдержит проверку. Медленно подняв руку, она осторожно провела по гладкой шее. Его кожа подрагивала под ее ладонью. Джулианна ощущала скрытую мощь жеребца, но он не проявлял никакой враждебности.

— Вот это да! Ты такой большой! Совсем как твой хозяин.

Он фыркнул и гордо качнул головой. Джулианна тем временем продолжала поглаживать его, негромко разговаривая с ним успокаивающим тоном и давая привыкнуть к своему присутствию и запаху.

Вскоре жеребец ткнулся носом в ее руку, потом еще раз.

Джулианна тихонько засмеялась:

— Что, ищешь кусочек сахара? Прости, Персиваль, сегодня у меня ничего нет для тебя.

Оглядевшись, она увидела дверь. Там оказался закуток, в котором она нашла мешок с кормом. Схватив стоявшую рядом бадейку, она наполнила ее до краев и смело вошла в стойло, потому что почувствовала, что могучее животное приняло ее. По крайней мере она надеялась на это!

Когда она насыпала корм, конь заржал. Потрепав его по шее, она вышла и отыскала другую бадейку, наполовину полную воды. На краю поляны она нашла то, что искала. Это был родник.

Наполняя бадейку, захваченную из стойла Персиваля холодной чистой водой, она заметила кота. Оказывается, он тоже выскочил из дома. Максимилиан и Персиваль стояли нос к носу — огромный черный конь и маленький черный зверек. Она не могла не улыбнуться. Было видно, что парочка хорошо знает друг друга.

Но улыбка тотчас исчезла с ее лица, как только память услужливо воскресила все происшедшее. Знакомая боль зашевелилась в сердце. Она была готова заплакать… Джулианна ужаснулась, что притворялась больной. Хитрость не была в ее натуре. Что это сказал Дейн перед тем, как она выстрелила в него? «Я беспокоился о тебе, котенок».

Может быть, так и было. А когда она возвратилась, в дом… Острое чувство вины не оставляло ее. Он думал не о себе, а о ней. Что он за человек? И почему вообще это занимает ее? То немногое, что она знала о нем, не давало оснований доверять ему. Без сомнения, он был вне закона, грабитель.

Однако что-то внутри ей подсказывало, что он не бездушный человек.

Но и она не была бессовестной женщиной.

Кусая губы, Джулианна посмотрела на жевавшего корм Персиваля. Она, конечно, сейчас могла покинуть место своего заточения, у нее появилась такая возможность. Уехать, бросить раненого и стать свободной.

Но у нее больше не было такого желания. Она не бросит Дейна. Просто не может.

Максимилиан крутился у ее ног. Вдруг он бросился к двери, которая оставалась открытой, остановился и посмотрел на нее огромными глазами. Как если бы ждал…

Джулианна вздохнула.

— Да, Максимилиан. Иду.

Всю ночь Дейн то горел, как в огне, то трясся в ознобе. Один раз он очнулся и посмотрел на нее воспаленными глазами. У Джулианны появилось тревожное чувство, что он смотрел на нее и ничего не видел. Она злилась на свою беспомощность, на то, что рядом никого нет. У нее не было лекарств. Все, что она могла, — это следить за чистотой раны и ждать.

Джулианна утомилась, но боялась спать, думая, что может понадобиться ему. В середине следующего дня она приняла решение: если ему к утру не станет лучше, то отправится за помощью. Должна же быть где-нибудь поблизости деревня, дорога или ферма. Она не может больше сидеть сложа руки.

«А если кто-нибудь узнает, что он Магпай? — укорял ее внутренний голос. — Что тогда? Кем ты окажешься? Предательницей, вот кем».

Почему же? Она ничего не должна ему. Она ухаживала за ним, как могла, однако не могла объяснить странное чувство, которое испытывала к нему. Чувство, похожее на привязанность. Но это же просто безумие! Нет, она ничего не понимала.

Одно было ей ясно — она не может дать ему умереть.

Подправив поленья в очаге, она снова заняла место у его изголовья, придвинув поближе кресло. Его брови и прядь волос, упавшая на лоб, казались очень темными по контрасту с лишенной красок кожей. Необъяснимо нежным движением она отводила прядку назад, но та упорно возвращались на лоб.

— Вы поправитесь, Дейн. Вы должны поправиться.

Прежде чем она осознала, что делает, ее рука оказалась в его ладони, лежавшей поверх одеяла. Его пальцы обвивались вокруг ее пальцев. Казалось, ему было приятно это. Она могла поклясться, что, когда прикасалась к нему, ему становилось легче. Не раз ее голова падала, и она, вздрогнув, просыпалась.

Раньше нее перемену почувствовал Максимилиан. Однажды он запрыгнул на кровать и вытянулся рядом с хозяином.

В этот момент она заметила, что Дейн широко открыл глаза и смотрел на нее не отрываясь. На этот раз взгляд был ясным и осмысленным.

— Вы все еще здесь? Я думал, мне почудилось. Его голос был хриплым и прерывистым.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая